— Как они? — встрепенулась я, уцепившись за спасительную здравую мысль.
— Один мертв, остальные пока живы… Что, уже уходите? — дракон вздохом взметнул усы. — Прощайте, Стражи, вы развлекли меня…
Когда вокруг нас снова завертелись, Дар почти грубо притянул меня к себе.
— Не смотри.
Бесполезно — как хаотик, даже без зрения я "видела" изменившуюся структуру кольца, напитанную энергией крови и смерти. Не самый приятный коктейль, но мне для меня было намного проще найти что-то мерзкое во внешнем мире и ненавидеть его, чем искать это в себе.
Туман рассеялся, я осмотрелась. Мои друзья стояли, покачиваясь, всё ещё сжимая в руках окровавленное оружие, с лицами, не более осмысленными, чем у зомби. Чертеж для вызова философского камня снова стал обычными линиями на мягкой почве, в углах пентаграммы лежали фигуры пяти великих магов. Обернулась — двое ещё стояли, припав на одно колено: Артур и, на удивление, Ринальдо, самый молодой из них.
И как-то неожиданно всё пришло в движение — мы снова нырнули в течение времени. К нам подбежал Тьерри, стал тормошить, за ним — несколько профессоров-лекарей. Ксавье с такой же группой занимался Артуром и его командой.
— С нами всё в порядке, — ответили мы с Даром машинально, когда нас попытались отцепить друг от друга. Лекарь подозрительно посмотрел на нас, но отстал. Алхаст стоял неподалеку, и мне было немного жаль, что не в силах женщины, даже ведьмы, обнять сразу двоих с одинаковой силой.
Преподавателей осторожно левитировали в лечебный корпус.
— Как там? — встрепенулся Тьерри, декан Розы Ветров.
— Четверо живы. Пока, — покачал головой Ксавье, остро глянул на нас и хотел что-то сказать, но передумал.
Я собрала силы и оттолкнула Дара.
— Иди! Ты должен быть там.
Он сейчас уйдёт — я знаю, это будет правильно. Он должен понять, что я не могу быть приклеенной к нему всё время, что я могу стоять и без его поддержки!
Но Дар не понял. Он взял меня за локти, прижал к себе и стал гладить по голове, как ребенка.
— Там я уже никому ничего не должен. И никому не нужен…
Мы ведь знаем, кто погиб, отдав все силы на поддержание Драконы Познания, чтобы остались в живых более молодые коллеги.
Сначала я заметила, что по лицу бежит какая-то соленая жидкость, а потом поняла, что плачу навзрыд, но беззвучно. И я перестала отбиваться от рук Дара и строить из себя всемогущую чародейку.
Слезы текли и текли — не раскаяния от того, что я убила Шэли или горя из-за того, что погиб Вельзевул, нет…. Это просто нервы. За этот год меня сломали несколько раз — как, наверное, ломают каждое существо на протяжении жизни. Просто мне достался концентрат, сжатый в несколько месяцев. Впервые, когда я убила демонов в Бездне. Потом — разорванные пополам души магов, где мы нашли Олега… Когда Дар вломился в мою память и вывернул её наизнанку. Когда меня сожгли на костре.
Каждый раз приходится строить себя заново, выцарапывать ногтями ступени вверх из той ямы, куда тебя пинком спихнула жизнь… Что же — я справлюсь.
ДАРМ'РИСС
На следующий день Ким позвал нас девятерых к себе и, войдя в кабинет, мы увидели прежнего сонного эльфа — только в волосах его появились седые пряди. Он улыбнулся.
— Господа… и дамы. Разрешите на всякий случай напомнить, что всё, что вы видели вчера, вам просто приснилось… Маги-основатели и всё прочее. Не так ли?
Я кивнул. Не очень понятным образом меня выдвинули вперёд, будто я один заварил эту кашу. В общем-то, так оно и было.
— Я в вас не сомневался. А теперь, быть может, вы расскажете, что вы делали в круге Дракона Познания, почему вы выжили (не подумайте, что я жалуюсь!) и каким образом это связано с таинственными смертями магов около полугода назад?
— Вам это всё приснилось, — тихо сказал я, наблюдая за реакцией ректора.
Он подождал секунду, понял, что в этом мы единодушны, и склонил голову.
— М-м… вне всяких сомнений. Опыт нескольких тысяч лет вам не пригодится?
— Нет, профессор Ким.
— Хорошо, — эльф вздохнул, провёл рукой по модели Иггдрасиля. — вы освобождены от занятий ещё на двое суток, потом извольте вернуться к учебе. До свиданья и… будьте осторожнее, ребята. Умереть всегда успеете.
Когда мы спускались по лестнице, рука Лаэли выскользнула: девушка сделала мне знак и свернула куда-то. Я заколебался, но решил довериться ей и подождать в башне.
Лаэли пришла ровно через сорок семь минут и двадцать одну….двадцать две секунды. Я захлопнул крышечку часов и сделал вид, что не волновался и не ревновал.
Она скинула туфли и забралась на диван с ногами, обняла колени и уставилась на меня, похожая на птичку.
— Я говорила с Алхастом.
Я молчал, ждал продолжения.
— Он сказал, что не сможет простить тебя, но и зла не держит.
— Светлые, — помимо воли на лицо вылезла кривая ухмылка. Осталась тупая боль из-за того, что я потерял друга, но вины я не чувствовал. А за что?
— Что он сказал о тебе?
— Сказал… — Лаэли пожала плечами и сильнее сжала руками колени. — Сказал, что ошибся во мне, но это его вина. Бездна побери, да почему вы меня ни в чем не вините?!
От неожиданности этого крика души я сначала опешил, а потом засмеялся — странно, я думал, даже улыбнуться не могу. Но этот смех, пусть короткий и слабый, снял с меня заклятье горя и безысходности. Действительно, не время опускать руки.
— А потом он сказал, что будет любить тебя вечно и ждать… так?
Она кивнула и отвернулась. Понимаю, это не тема для сарказма, но не удержался. Светлые — их так легко предугадать. И всё-таки Алхаст был хорошим другом.
— Лаэли.
— Да?
— У нас остались два выходных дня. Давай навестим Зеркала? И… завтра похороны. Ты не хотела бы…
Демон побери, как тяжело об этом просить. Но девушка, как всегда, поняла меня и без слов — опередила, уткнувшись лбом в моё плечо.
— Конечно. Тогда сейчас отправимся на Землю, к твоему Зеркалу. Странный обмен мы совершили.
На этот раз не было необходимости в услугах Лаэли, читавшей линии магических сил всё яснее с каждым днём: Зеркало притягивало меня. Это чувство уже было знакомо — как-никак, я успел побыть Стражем и в прошлой эпохе, до создания новых замков на дверях в Гинунгагап.
Я открыл портал как можно ближе к предполагаемому месту хранения Зеркала — это был сосновый лес, пронизанный лучами осеннего солнца. Сразу же пожалел, что не захватил с собой куртку. Сезонное похолодание — плохая шутка богов, и хотя бы из-за этого я готов понять предков, променявших поверхность на вечно теплые подземелья Рраена.
— Вперёд.
— Есть, капитан! — Лаэли вытянулась в струнку и, насвистывая какой-то простой мотивчик, зашагала рядом.
Она любила осень — и я не стал ей мешать своим брюзжанием. Впереди показался обветшалый кирпичный домик, на который, судя по его виду, не польстились бы и бездомные оборотни. Тем не менее, зеркало нашло себе приют именно здесь. Мы открыли скрипучую дверь и вошли внутрь: прямо из стены, вросшее в деревянную обшивку стен, на нас смотрело Зеркало, оплетенное какими-то частями растений — то ли ветками, то ли корнями. В общем, эльф их знает.
Как и положено, Зеркало отразило только нас двоих, но потом за спинами проступила ещё одна знакомая фигура. Конечно, это был Вельзевул — такой же, как в день поединка, в день его смерти.
Лаэли легонько тронула меня за плечо. Когда я обернулся, её личико было строгим и грустным.
— Я подожду снаружи.
ЛАЭЛИ
Когда я была маленькая, мы ходили в этот лес на шашлыки почти каждые выходные — ранней осенью и поздней весной. С родителями и братом — до тех пор, пока он не накопил достаточно денег, чтобы сбежать в Японию, окончив здесь колледж… Впрочем, родители на него не очень обиделись. Я не сказала, что этот лес находился в родном Подмосковье? Причём недалеко от многоэтажки, где я провела всю сознательную жизнь.
Я обняла рыжий сосновый ствол и прижалась к нему щекой. В школьные годы учили какое-то стихотворение про сосны… про то, что они пахнут смолой и что они теплые на солнце. А может, это был короткий идиллический рассказ о том, как какой-то мальчик обнимается с деревьями.
Закрыла глаза и пробежала пальцами по телу дерева, чтобы почувствовать медленное биение его сердца — и всё медленнее с каждым днём, пока не замрет совсем на зиму. А потом — возрождение, воскресение с новой весной. Но когда-нибудь и этой сосне предстоит умереть окончательно.
Так и мы, существа Иггдрасиля — рождаемся, живём, умираем, возрождаемся в ином теле… или нет. Говорят, после отбывания срока наказания или награждения в Хеле или Асгарде, души уходят "дальше". Может, это просто обнадеживающая легенда, бытующая среди мертвецов? Ведь никто не проверял…
— Значит, стоит мне отвернуться, ты уже со всякими дубами обнимаешься? — фыркнул Дар.
— Это сосна.
— Это её не оправдывает.
Темный эльф бросил суровый взгляд на дерево, потом осторожно потрогал кору.
— Странно. Она теплая.
— Приятно?
— Противно.
Я отчаялась внушить парню любовь к природе и со вздохом взяла его под руку.
— Зайдём ко мне? Я маму предупрежу, она за полчаса приготовит какое-нибудь объедение. Да и с братом познакомишься.
— Ты говорила, он маг?
— Слабенький эмпат. Только ты должен будешь признаться перед всей моей семейкой, что насчёт свадьбы — просто дурацкая шутка…
— А может, не надо? — Дар мечтательно прищурился, и я ткнула его локтём в бок. — Ладно, ладно. Надеюсь, меня за это не четвертуют.
— Похвалят за благоразумие. Мои родственники уверенны, что мой характер воплощает в себе все грехи асоциальности и неуживчивости, плюс таланты впутывать в неприятности ближнего своего как самого себя… На самом деле, это всё наследственность.
К вечеру мы перенеслись в подземелья Рраена — Дару надо было закончить приготовления к похоронам, назначенным на следующий день. Я провела время, играя с малышкой Йашмой и показывая ей фокусы. Неслышно подошла мать Дарриса и остановилась в дверях. Я поднялась и склонила голову, прижав скрещенные руки к груди, как того требовал этикет. Она поманила меня за собой, в пустующую столовую.