— А я как буду?
— Будешь за мое плечо держаться так, чтобы голова над водой была.
— Ну, давай попробуем.
Получилось. Дети уцепились за бродягу по бокам, поддерживаемые водой и его руками, а шофер уцепился за что мог — сначала за ремень бродяги, потом, когда вода еще поднялась, а ноги не доставали больше до дна, за его ворот. Они все еще были живы.
— Эх, хоть бы светло было, что ли… В темноте хуже.
— Ага, — отозвался бродяга. — Было бы светло, нас бы кто-нибудь заметил.
— Кто?
— Да хоть с самолетов. Когда потоп — всегда самолеты высылают.
Внезапно шофера нещадно затрясло, точно волна ужаса накатила и накрыла с головой. Он вспомнил другой потоп, когда не было никаких спасательных самолетов.
— Что стряслось, Мак? — тут же спросил бродяга. — Спекся?
— Нет, я в порядке. Просто воды не выношу.
— Хочешь, давай поменяемся. Ты держи ребят, а я плавать буду.
— A-а… Не надо. Еще уроним кого… Пускай уж как есть.
— Ладно, не боись. Поменяемся, и все будет в порядке, — бродяга встряхнул ребятишек. — Эй, просыпайтесь! Просыпайтесь, мои хорошие, и держитесь крепче.
Дети перешли на плечи шофера, а он с помощью бродяги обхватил коленями столб. Потом он осторожно умостился на самой верхушке столба; бродяга же столб отпустил и свободно лежал в воде, заякорившись за владельца машины одной рукой.
— Ну как, порядок? — спросил шофер.
Рука бродяги слегка сжала его плечо в темноте.
— Нормально.
— Держись.
— Это уж — будь уверен.
Шофер был пониже бродяги ростом, и ему, чтобы голова не уходила под воду, приходилось сидеть очень прямо. Дети крепко вцепились в него, а он поддерживал их, чтобы было повыше. Потом бродяга спросил:
— У тебя ремень есть?
— Ага. А зачем?
— Сиди смирно.
Вторая рука бродяги зашарила по его поясу, вытащила ремень, и брюки распустились посвободнее.
— Я хочу ноги твои к столбу привязать. Тут что плохо — у тебя икры судорогой свело. Держись-ка покрепче, я сейчас.
Он почувствовал, как руки бродяги нащупывают под водой его ноги, затем вокруг колен обернулся, туго притягивая их к столбу, ремень. Он ослабил хватку. Да, польза от ремня была, и еще какая — теперь он мог держаться прямо, почти не напрягаясь.
А бродяга с плеском вынырнул где-то неподалеку.
— Где ты?! — в голосе его был страх.
— Да здесь же, здесь!
Он пытался рассмотреть что-нибудь сквозь угольно-черную темень. Безнадежно.
— Сюда! Сюда давай!
Казалось, всплески приближаются. Он закричал снова, но, вопреки ожиданиям, рука из темноты не появилась. Он кричал и кричал, затем стал делать паузы, вслушиваясь. Плеск давно стих, но ему долго еще казалось, что он слышит его.
Он перестал кричать лишь тогда, когда совершенно потерял голос. Маленькая Лора рыдала на его плече, а Томми старался ее успокоить. Из их разговора он догадался, что дети еще не поняли, что произошло, и объяснять не стал.
А вода уже доставала ему только до пояса, и он пересадил детишек к себе на колени. Теперь руки его, невообразимо уставшие, потому что спадавшая вода все меньше и меньше помогала поддерживать детишек, могли отдохнуть. Уровень воды неуклонно понижался, и занимающаяся заря показала ему, что под столбом есть клочок земли, хоть землю эту можно было назвать сушей с большой натяжкой.
Он встряхнул Томми.
— Слышь, парень, я не могу спуститься. Сможешь меня отвязать?
Мальчик моргнул и протер глаза. Осмотревшись, он, похоже, вспомнил все, что с ним произошло, без испуга.
— Конечно. Спустите меня.
С некоторым трудом мальчик расстегнул пряжку, и шофер осторожно оторвался от своего насеста. Он попытался встать, но ноги его не слушались; он вместе с девочкой упал в грязь.
— Больно? — садясь, спросил он у нее.
— Нет, — твердо ответила она.
Он осмотрелся. Рассвет набирал силу, так что уже были видны холмы на западе; теперь путь к ним не преграждала вода. На востоке дела обстояли иначе: Солтон-Си, как такового, больше не существовало. Водная гладь простиралась на многие мили от северных своих берегов — до самого южного горизонта.
Видна была и его машина. Вода ушла из овражка, оставив после себя лишь редкие лужи. Он спустился к автомобильчику, чтобы размять ноги, и заодно поглядеть, сгодится ли машина еще на что-нибудь. Здесь и нашел он бродягу.
Тело лежало, уткнувшись в правое заднее колесо, точно оставленное там откатившейся волной.
Он вернулся к ребятишкам.
— К машине не ходите. Ждите здесь, — распорядился он. — Там надо еще кое-что сделать.
Подойдя к автомобилю — ключи все еще торчали из замка зажигания — он с некоторыми усилиями открыл багажник и достал небольшую лопату, которую возил с собой на случай, если забуксует в песке пустыни.
Могила вышла — не шибко-то из себя, просто узкая ямка в мокром песке; едва-едва хватило бы положить и закопать тело. Но он дал себе слово, что после вернется и организует все чин-чинарем. Теперь же — не было времени. Вода, размышлял он, еще вернется, откатившись назад с высшей точки, и ему с детьми нужно успеть добраться до холмов.
Едва засыпав могилу, он подозвал ребятишек.
— Идите сюда, теперь можно!
Впрочем, оставалось еще кое-что. Вокруг валялся плавник — стебли юкки, обломки дерева. Он выбрал две щепки — одну покороче, другую подлиннее, порылся в инструментальном ящике, отыскал кусок проволочки и привязал короткую щепку накрест к длинной. Вышло грубое подобие креста. Он воткнул крест у изголовья могилы.
Отступив назад, он оглядел свою работу. Дети стояли рядом.
Губы его беззвучно шевелились. Наконец он сказал вслух:
— Идемте, ребятишки. Надо отсюда убираться.
Он поднял девочку на плечо, мальчика взял за руку и пошел к западу. Солнце ярко сияло за их спинами.
ОПЕРАЦИЯ «КОШМАР»
© В. Ковалевский, Н. Штуцер, перевод
— Тебе-то всего и нужно четыре очка…
Бросай же!
— Спорим, что я выброшу сейчас две двойки?
Никто не отозвался на это предложение. Пожилой солдат побренчал костями в стакане и швырнул их об стенку гальюна. Один кубик сразу же лег двойкой кверху, другой продолжал кувыркаться.
Кто-то заорал:
— Пятерка! Ей-богу, пятерка! Ну, давай же, Фиб!
Кубик остановился. Двойка. Пожилой солдат сказал:
— Я ж говорил, что со мной лучше не связывайся. Ну, кому еще охота заработать деньжонок на сигареты?
— Хватит, папаша! Мы не… Смирр-на!
В дверях гальюна стояли человек в штатском, полковник и капитан. Штатский сказал:
— Верни деньги, Пистолет!
— О'кей, проф, — пожилой солдат вытащил из банка две долларовые бумажки, — эти — мои.
— Как бы не так, — возмутился капитан. — Я конфискую все, как вещественное доказательство. А вы, ребята…
Его прервал полковник:
— Майк, забудьте хоть на минуту, что вы адъютант. Рядовой Эндрюс, следуйте за нами, — он вышел, остальные — следом. Они прошли через клуб для рядового состава и оказались на плацу под яростным солнцем пустыни.
Гражданский сказал:
— Пистолет, какого черта…
— Чепуха, проф, попрактиковался немножко.
— А почему бы тебе не практиковаться с Бабулей Уилкинс?
Солдат фыркнул:
— Вы что, меня за дурака держите?
Вмешался полковник:
— Ты заставил ждать себя целую кучу генералов и других важных лиц. Вряд ли это свидетельствует о большом уме.
— Полковник Хэммонд, мне было приказано дожидаться в клубе.
— Но не в гальюне же. А ну, подтянись!
Они вошли в холл штаба, где часовые проверили их документы, прежде чем пропустить дальше. В комнате, заполненной людьми, какой-то штатский говорил:
— …на этом можно и закончить рассказ об исторических опытах в университете Дьюка. А вот и доктор Рейнолдс вернулся. Сейчас он приступит к демонстрации…
Офицеры сели в заднем ряду. Доктор Рейнолдс подошел к председательскому столу. Рядовой Эндрюс присоединился к группе людей, сидевших особняком от толпы генералов и важных штатских.
В этой группе находился тип, смахивающий на профессионального игрока — он им и был, а рядом с ним — две очаровательные рыжие девицы — точные копии друг друга, явно близнецы. Далее развалился на стуле негритенок лет четырнадцати, который, казалось, спал; по соседству с ним в высшей степени бодрствующая «Бабуля» — миссис Энн Уилкинс вязала кружева, бросая быстрые взгляды по сторонам. Во втором ряду сидели студенты и весьма неряшливо одетый мужчина средних лет.
На столе лежали доска для игры в кости, колоды карт, альбомчики для рисования, счетчик Гейгера и свинцовая коробочка. Рейнолдс облокотился о стол.
— Экстрасенсорное восприятие или ЭСВ — этикетка, объединяющая собой ряд малоизученных явлений — телепатию, ясновиденье, дальнослышанье, умение предсказывать грядущие события, телекинез. Все они существуют. Мы умеем их измерять. Мы знаем, что некоторые люди обладают такими способностями. Но мы ничего не знаем о внутреннем механизме их действия. В Индии, во время Первой мировой войны англичане обнаружили, что у них украли военные секреты, с помощью телепатии, — увидев на лицах собравшихся недоверие, Рейнолдс добавил: — Вполне возможно, что в данную минуту какой-нибудь шпион, находящийся от нас на расстоянии пятисот миль, извлекает из ваших мозгов сверхсекретную информацию.
Недоверие стало еще более заметным. Генерал ВВС с четырьмя звездами произнес:
— Минуточку, доктор… Если то, что вы говорите, верно, какие меры предосторожности нам следует принять?
— Никаких.
— Это не ответ. Может быть, нужно обшить помещение листовым свинцом?
— Мы пробовали, генерал. Никакого эффекта.
— Глушение токами высокой частоты? Или еще чем-либо на частотах мозговых излучений?
— Возможно, хотя я и сомневаюсь в успехе. Если ЭСВ приобретет военное значение, вам придется иметь дело лишь с теми фактами, которые точно установлены на данный момент. Однако вернемся к нашей программе. Сидящие перед вами леди и джентльмены в полной мере наделены даром телекинеза, то есть даром контролировать материю на расстоянии. Намеченный на завтра эксперимент может оказаться неудачным, но мы все же надеемся убедить неверующих Фом, — он улыбнулся кому-то в заднем ряду, — что наши попытки не напрасны.