– Почему нет? Разве мне повредит немного работы над кодом за моим столом? – спросила я.
– Это может причинить тебе боль, Пейдж. Ты упала в обморок от паники три дня назад, и теперь, похоже, демонстрируешь чувство вины выжившего. Тебе нужно время, чтобы все это обдумать, прежде чем ты снова ринешься в бой.
– Это не настоящая причина, – отмахнулась я. – Если бы ты просто беспокоилась о чувстве вины выжившего, ты бы даже не рассказала мне о самоубийстве. Я бы ни за что не узнала об этом. Дело в судебном процессе.
Она сделала паузу. Начала что-то говорить, но потом остановила себя.
– Но моя сестра не умерла, – заметила я. – Разве это не сокращает ущерб? – Кэррин молчала, но внимательно наблюдала за мной.
– Коллективный иск, – добавила я.
Кэррин положила руки на стол, мягко, медленно, будто погружалась в аккорд фортепианного ноктюрна.
– Пейдж, – начала она. – Ты поделилась со мной тем, что не очень близка с семьей матери. Мы не хотим… подливать масла в огонь.
Я закатила глаза.
– Моя мама не пойдет на такое. Она даже не скажет ни единой живой душе, что именно произошло. Она бы никогда не позволила, чтобы это стало достоянием общественности. – Когда то же самое случилось со мной, она даже не произносила слова «попытка самоубийства», даже после того, как соседи начали болтать. Она назвала это «маленьким несчастным случаем с Пейдж». Если она вообще это как-то называла.
Кэррин покачала головой.
– Я не могу прокомментировать это, Пейдж, даже если бы захотела. И я не хочу этого делать, потому что моя миссия здесь проста: я здесь для того, чтобы поддерживать и защищать нашу команду. Это означает, что я хочу помочь тебе правильно воспринять эти события. И пребывание здесь, в этом офисе, обдумывание тех идей, которые у тебя возникают, не способствует твоему здоровью. Тебе нужно пойти домой, погрузиться в книги и фильмы и, если ты чувствуешь себя готовой, провести время со своей большой семьей. Обратись к своим ценностям и прими решение о том, хочешь ли ты вернуться сюда или пришло время перейти в другой отдел. Ты преуспеваешь в программировании, а здесь его почти нет. Может быть, ты будешь счастливее где-нибудь в другом месте.
Мои глаза широко распахнулись.
– Я думала, что меня не уволят!
– Конечно же нет. Однако у тебя появятся новые возможности. Если они тебе нужны.
Я прищурила глаза.
– Я не знаю. Я хочу вернуться в наш отдел. Сейчас. – Я сказала это, потому что я не знала, чем еще себя занять. Я занималась этим уже много лет. Я не знала, помню ли я, как делать что-нибудь еще.
– У тебя есть время все обдумать.
Я положила голову на стол Кэррин. Мне все равно, видит ли она, как я раздражена или разочарована. В конце концов, это всего лишь Кэррин.
Опустив лицо вниз, окруженная темнотой, я думала об одном из многочисленных исследований, проведенных Pictey, чтобы выяснить, как сделать так, чтобы люди хотели возвращаться на нашу платформу снова, снова и снова. Одним из выводов этой инициативы было то, что мы должны при любых обстоятельствах сохранять счастливый мир вокруг инфлюенсеров. Такие люди, как @Mia&Mike, являются причиной того, что миллионы пользователей открывают Pictey десять раз в день, каждый раз, когда они садятся пописать, поесть или стоят в очереди в магазине. Миа Белл должна быть счастлива всегда.
Однако счастье одного обычного пользователя не имеет значения для будущего платформы. Как, например, счастье моей сестры.
– Мне нужно посмотреть кое-что в телефоне, – предупредила я Кэррин. Я вытащила его, сняла блокировку и снова посмотрела ленту @Mia&Mike. К моему удивлению, со вчерашнего дня появилось несколько новых постов. Там были фотографии ее свадебных цветов, торта, красивого деревянного навеса, увитого пионами, с пяти новых ракурсов. На одном из них Миа, одетая в кружевное белое свадебное платье, обнимала женщину, которая была так похожа на нее, что она, должно быть, была ее матерью или старшей сестрой. Я не читала подписи, по крайней мере, в эту секунду. Как и в субботнем посте, во всех них было что-то странное, и фотографии были больше похожи на снимки с телефона, чем на идеально поставленные художественные фотографии, которые она обычно публиковала.
Я закрыла глаза, покопавшись глубоко в своей памяти, пытаясь понять, что же пытается донести до меня подсознание, но ничего не получилось. Когда я снова открыла глаза, я на мгновение увидела прекрасные предгорья на заднем плане и солнце на холмах, покрытых дикими цветами, и не в первый раз пожалела, что я Пейдж Миллер, проверяющая жалобы пользователей и бросившая свою сводную сестру в трудную минуту, а не Миа Белл, скучная, но красивая гуру идеального образа жизни и интернет-знаменитость, скачущая вверх и вниз по Скалистым горам под июньским солнцем, в окружении полевых цветов, тепличных пионов и любящей семьи.
– Хорошо, – наконец согласилась я. – Я уеду на некоторое время, если смогу вернуться на работу через две недели. Хорошо?
Кэррин кивнула.
– Две недели. А потом возвращайся, и мы проведем небольшую поведенческую проверку, и если все подтвердится – а я уверена, что к тому времени так и будет, – ты сможешь вернуться к своему обычному образу жизни.
– Хорошо, – бросила я снова и начала собираться, чтобы уйти.
– Пейдж? – окликнула меня Кэррин. – Могу я спросить, куда ты направишься?
Думаю, обратно в свою квартиру. Вернусь к слежке за жизнью моей сестры и продолжу жить опосредованно через совершенно незнакомого человека и, возможно, просто поменяю чертово масло, нужно мне это или нет.
Боже, даже я должна признать, что это звучит ужасно.
Вместо этого я подняла экран своего телефона, показывая ей одну из фотографий Мии с горами, солнцем и цветами.
– Вот, – сказала я. – Я поеду сюда.
Она улыбнулась.
– Выглядит идеально. Я уверена, твоя сестра будет так рада, что ты приехала!
– Может быть, – кивнула я. – Но даже если этого не произойдет, я все равно приду в норму, как ты и сказала. Буду читать книги, ходить на прогулки или что-то в этом роде.
– Все, что посчитаешь нужным, – заявила Кэррин, протягивая мне на подпись еще одно соглашение о неразглашении. – Но в пределах возможностей нашего адвоката.
Миа
Эй, #отряд, хотела бы я иметь больше времени, чтобы писать вам, но только послушайте: вчера сбылась моя мечта, а сегодня все мое внимание посвящено общению с семьей, особенно с моей мамой. Это человек, который постоянно успокаивает меня. А кто этот человек для вас? Если у вас нет ответа на этот вопрос, задумайтесь, что вы можете сделать, чтобы построить такие отношения? Подсказка: Эти отношения могут быть с самим собой. Делаю репост любимой управляемой #медитации, которую я делала и раньше в этом году, чтобы познакомить вас с некоторыми успокаивающими визуализациями на случай, если это то, что нужно вашей душе прямо сейчас. Спасибо вам за всю любовь и добрые пожелания, друзья мои. Я не могу представить жизнь без вас. Целую, Миа
К воскресному обеду у меня будут готовы все спонсорские посты. Я разместила цветы, торт, платье, хупу, косметику, обувь и даже некоторые вещи, которые не были спонсированы, например, гостиницу, просто потому что мне нравится парень, который ею управляет. Я заставила маму одеться и сфотографироваться со мной. Я использовала штатив и сделала еще больше фото: мое фото, фото гор, фото мамы. Хотя она и хиппи, она необычайно красива, как и я, но лучше, потому что мне нужна тушь, хайлатер, румяна и пудра, чтобы быть готовой к съемке, а ей нужно только бесформенное шелковое платье и заколка, чтобы поддерживать ее серебристые волосы до плеч подальше от ее поразительного лица. Ее кожа остается приятного оливкового цвета с апреля по ноябрь, а губы розово-коричневые без помады. Хотя она раздражает меня во многих, многих отношениях, это единственное, что я нахожу в ней милым, эта легкость и фотогеничность. Это создает своего рода баланс между нами, позволяет нам общаться.
– Дай мне посмотреть, – попросила она, когда мы закончили. Я показала ей фото, и она улыбнулась, довольная собой. – Думаю, мне бы не помешали филлеры, если бы я была из тех людей, которым они вообще нужны, – заметила она, явно напрашиваясь на комплименты.
– Ну уж нет, мам, – включилась в игру я. – Оставь филлеры нам, смертным. – Я не стала рассказывать ей, что на самом деле я уже использовала инъекцию, прямо у себя под носом, где к моим губам начала тянуться тонкая морщинка. Ей бы это не понравилось.
Но после того, как я распланировала фотографии на следующую неделю, собрала материалы для репоста, сняла несколько видео, заблокировала троллей, написавших за последние три часа, и быстро и выборочно поотвечала на комментарии, мое настроение снова начало падать. Мне пора было выписываться из отеля и возвращаться в Лос-Анджелес, а затем придет время снова остаться наедине собой и начать новый рабочий проект: операция «Не женаты», в ходе которой мне придется рассказать моим подписчикам, что свадьба была ошибкой и что мы собираемся аннулировать ее и продолжить нашу жизнь, умолять их быть добрыми к Такеру, сказать, что это была моя вина, и перевести Такеру большую сумму денег. А потом, после этого, личный проект: забыть Такера и продолжать жить своей жизнью.
Говоря о плюсах ситуации, «аутсайдер Миа» работает внутри своего бренда. Концепция @Mia&Mike временами сводилась к тому, чтобы собирать себя по кусочкам после утраты. В конце концов, хотя я была восходящей звездой Pictey, когда Майк все еще был со мной, именно его уход обеспечил мне настоящую преданность моих подписчиков. Когда рак пришел за моим трехногим лучшим другом слишком рано, именно мои подписчики на Pictey удержали меня от короткого путешествия от горя к отчаянию.
В реальной жизни срок давности для социально приемлемой скорби был слишком коротким. «Настоящие» люди в моей жизни забыли о нем в течение нескольких минут. Они спрашивали меня, почему у меня такой красный нос, и я отвечала, что у моей собаки рак, который не вылечить, и они говорили: «О, твоя собака была такой милой! Это так печально. Как думаешь, ты можешь сменить меня завтра в 6:45 утра? Я собираюсь пойти куда-нибудь».