Мне просто придется отпустить их на некоторое время. Я имею в виду, я действительно сказала, что ненадолго уйду. Если будет что-то действительно важное, я увижу это, когда вернусь к своему телефону.
Остальная часть электронной почты – это просто разный мусор. Обновления проекта, информационно-рекламная работа, запросы на одобрение, отправленные и полученные счета. Я справилась с большей частью за десять минут. Это относительно небольшая часть моей работы, часть, против которой я не очень-то возражаю. Тем не менее, я написала сообщение, в котором давала понять, что не буду присутствовать на рабочем месте, дав себе две недели вместо одной, чтобы у меня было время войти в курс дела, когда я вернусь. В письме я указала, что не буду проверять электронную почту, хотя, конечно, это чушь. Всякий раз, когда я вижу эту фразу в чьем-то предотпускном письме, я усмехаюсь. На божьей зеленой земле нет такого места, где кто-то не проверял бы свою электронную почту хотя бы пару раз в неделю, за исключением, возможно, монастыря. Пока кто-нибудь не скажет мне, что он проведет весенние каникулы в монастыре, я буду знать, что дело не в том, что человек не проверяет электронную почту, а в том, что он не хотел бы это делать.
Примерно в это время в комнату вошла моя мама. На ней были рабочие брюки и красная фланелевая рубашка, застегнутая до шеи. Она выглядела нелепо.
– Для чего ты так оделась? – поинтересовалась я. – Соревнование лесорубов?
– Прогулка, моя дорогая. Ты сказала, что оставила свой телефон на вершине горы Уайлер, верно?
– Ты идешь со мной?
– Безусловно. Возможно, нам придется немного осмотреться, и чем больше глаз, тем лучше.
– Ты же думаешь, что телефоны – это от лукавого, – заметила я, немного удивившись.
– Но ты же нет, – ответила она. – Ты дергаешься, как пациент после электрошоковой терапии, с тех пор как потеряла эту чертову штуку. Иди одевайся. Чем скорее мы туда доберемся, тем скорее ты сможешь покончить со своей белой горячкой.
– Ох, мам. Вечно эта твоя манера делать что-то хорошее и быть при этом злой. Дай мне десять минут, – проговорила я, поворачиваясь обратно к компьютеру и начиная выходить из системы.
– Знаешь… – начала она, и многоточие в ее фразе было практически слышно. – Ты всегда можешь оставить свой телефон там, наверху. Просто пользуйся моим компьютером всякий раз, когда тебе нужно выйти в Интернет.
Я нахмурила брови.
– Мам, одно дело – отдохнуть от моего аккаунта на Pictey. Это не то же самое, что выбросить телефон. Мне он нужен примерно сто пятьдесят раз в день. Есть же мои сообщения, мои пароли, мои кредитные карты, мои медицинские карты, мои списки продуктов, мои рецепты, моя телефонная книга, мой список адресов, моя камера, все это есть в телефоне. Честно говоря, я даже не совсем уверена, что смогла бы найти дорогу от супермаркета Target к твоему дому без телефона. Что, если мне нужно купить зубную щетку или, например…
Я поняла, что собираюсь сказать «собачью еду». Target продают любимые собачьи лакомства Майка. Я оборвала себя и сказала вместо этого:
– Зубную пасту.
– Просто поднимись вверх по 70-ой улице, – парировала она.
– Тебе легко говорить, – ответила я. – Ну а если я туда дошла, как мне платить?
– Просто воспользуйся кредитной карточкой. Помнишь такие?
– Но информация о моей карте есть в приложении.
– Они возьмут деньги в любой форме.
– Но я бы упустила свои бонусные баллы.
– О боже, – саркастически вздохнула она. – Ты не стала бы самостоятельно сообщать о каждой своей покупке международному конгломерату в обмен на скидку в несколько пенни?
Не было смысла с ней разговаривать. Мне просто нужно вернуть свой телефон.
– Я пойду надену костюм и догоню тебя на тропе, хорошо?
Я сказала так, потому что моя мама немного медленно ходит.
– Хорошо. Увидимся там.
Примерно через десять минут я уже была одета в милые небесно-голубые походные штаны и облегающую спортивную футболку поверх спортивного бюстгальтера в цветочек. Я могла бы стать моделью REI, если бы была постарше. Я схватила кепку Энди и выбежала за дверь, впервые заметив, что у мамы даже нет умного замка на двери – конечно, для этого ведь ей понадобился бы Wi-Fi, – так что запереть дверь невозможно. Наверное, мне следует просто оставить дверь открытой, чтобы любой мог войти? Что ж, к счастью, этого не произойдет. Полагаю, что для того, чтобы ограбить какое-то место, сначала нужно его найти.
Я думала, что догоню маму примерно на полпути к подножию горы, но я не видела ее даже мельком, пока не оказалась в пределах видимости тропы, и сразу же заметила, что она не одна. Она стояла с кем-то на фут выше нее. У него были густые каштановые непослушные волосы и телосложение, похожее на танк, которое я помнила еще со вчерашнего дня. Дьюи, ну конечно. Я быстро произвела в уме подсчет: Миа плюс Дьюи равно «отлично». Миа плюс Дьюи плюс мама равно «x», где «x» – неизвестное, но, вероятно, отрицательное число. Хм.
– Мам, ты подобрала бродягу? – Я громко окликнула их издалека, потому что боялась, что если я подкрадусь к ним, услышу, как они будут говорить обо мне.
– Вот ты где, копуша! – воскликнула она. – Дьюи говорит, что вы, ребята, встретились вчера на горе.
– Так и было, – согласилась я. – Он проводил меня вниз до того, как начался дождь.
– Дьюи – мой поставщик яиц, – заметила мама.
Я посмотрела на него с удивлением. Он казался каким-то слишком мужественным, чтобы быть тем парнем с яйцами. Откуда, черт возьми, у меня взялась эта идея?
– Вкусные были яйца, – сказала я вместо этого. – Что у тебя за курицы?
Он начал перечислять породы куриц. Я не слушала, потому что не отличила бы петуха от золотистого ретривера. Мне действительно не следовало спрашивать, но знать, откуда берутся твои яйца, важно для бренда @Mia&Mike, и, может быть, мне стоит сделать несколько фотографий, если он мне позволит. Я могу записать названия пород позже, когда у меня будут в телефоне пернатые мордочки, чтобы потом зафиксировать их имена.
– Те маленькие голубые – мои любимые, – сказала моя мама. – Слишком красивые, чтобы их есть.
– Американцы, – с улыбкой произнес он. – Эти девочки очень милые.
После его слов у меня пробудились воспоминания.
– У тебя дома девочка, – начала я. – Дочь?
Дьюи кивнул.
– Да. Девять лет скоро будет, – ответил он.
Девять. Я мысленно вернулась к «яичному» дому. Девочка в окне.
– Как ее зовут? – спросила я.
– Азалия, – сказал он. – Я зову ее Леа.
– Леа, – повторила я. Леа, девочка, которая выглядела такой неподготовленной к миру.
Моя мама перебила меня.
– Я бы хотела ненадолго одолжить у тебя девочку, – заявила она. – Я не настаиваю на идее «женского взгляда», но в присутствии бабушки в жизни молодой женщины есть что-то особенное.
– Ты имеешь в виду, помимо ее настоящей бабушки? – спросил Дьюи с улыбкой.
– Я думала, ты сказал, что она во Флориде, – беспечно ответила моя мама. – А я здесь. – Мама указала на меня жестом. – И я воспитываю замечательных детей, – сказала она. Я была поражена, услышав, что она сообщила что-то хорошее обо мне. – Хотя и бездетных.
Я поджала губы и закатила глаза. Сейчас я не способна была произнести ничего вежливого.
– Сильный аргумент, – ответил Дьюи. Если он и видел, как я корчу рожи, то сделал вид, что не заметил.
– Что именно подразумевало бы присутствие бабушки в ее жизни?
– Кемпинг в глуши? – предположила она. – Рафтинг по белой воде?
Мы с Дьюи оба засмеялись.
– Она ведь не шутит, да? – спросил он у меня.
– Нет времени печь печенье и заплетать косички, – заверила я. – У Леа есть хорошая пара болотных сапог?
– Буду честен – Леа не так любит активный отдых, как я бы хотел. В ней есть жилка домоседки, в основном она любит тусоваться с цыплятами. Иногда меня это волнует. Я хочу, чтобы у нее были социальные возможности, чтобы она наслаждалась горами, понимаешь?
Я кивнула. На мой взгляд, обвинение в домоседстве было бы худшим оскорблением, которое кто-то мог бы нанести мне. Моя работа зависит от того, нахожусь ли я где-то. Все время. Вот что заставляет людей любить меня.
– Я уверена, что у нее все получится, когда она найдет свое дело, – успокоила его я, потому что что еще я могла сказать?
– А, мама сказала тебе, куда мы направляемся? – спросила я его.
– Наверх, в гору, я полагаю? – предположил он. – Она попросила меня пойти с вами. Я согласился. Великолепный день для прогулок.
Я бросила взгляд на маму, а она сделала вид, что не заметила этого.
– Это будет та еще суета, – заметила я ему. – Я вчера оставила там свой телефон. – Вероятно, потому что ты застал меня врасплох. – Мне довольно сложно без него.
Дьюи сделал озабоченное лицо.
– Под таким дождем? – спросил он.
– Он в прочном чехле, – заверила его я. – Все будет хорошо. Он переживет оползень и лесной пожар, если до этого дойдет. И я точно помню, куда я его положила. Так что не чувствуй себя обязанным тащиться за мной туда по пятам.
Мама кашлянула.
– Кто-то слишком самоуверен.
Могу сказать, что мама наделась, что я не найду телефон. Подозреваю, что ничто не могло сделать ее счастливее, чем я, какое-то время барахтающаяся в мире без технологий.
– Все будет хорошо, – повторила я снова.
– Я все равно иду, – отрезал Дьюи. – Пойдем? – Он указал на начало тропы, и мы тронулись в путь.
Во время прогулки мама задавала ему еще больше вопросов о курицах и его дочери. Видимо, в последнее время ей было плохо, потому что одну из кур, которые ей особенно нравятся, утащил койот. Я пыталась сосредоточиться, но мои мысли блуждали где-то далеко. К своему стыду, я думала о телефоне. Думала о том, как хорошо будет разблокировать его и увидеть мои уведомления, какое огромное облегчение я почувствую.
Затем я поняла, что он, возможно, разрядился, если пытался ловить сигнал или мне звонили всю ночь. «Эх», – подумала я. Придется спустить его с горы и подключить к зарядке, прежде чем я смогу хотя бы начать работать с ним.