– К этому времени я могу уже быть в сумасшедшем доме.
– Серьезно? – спросила я.
– Вероятно, нет. Я думаю, это займет некоторое время. Но я не уверена.
– Ну, если тебя здесь не будет, я поеду туда.
– Почему – спросила она. – Разве тебе не нужно возвращаться к своей работе? Которая такая конкурентоспособная?
– Нет. Не нужно. В данный момент я почти не занята.
– Значит, тебе больше нечем заняться, кроме как болтаться с больной на голову?
– Да. Вот и все. Кроме того, я остановилась в очень хорошей гостинице.
– Что ж, – заключила Джессика, и я рада была увидеть, что блеск в ее глазах такой же яркий, как и всегда, – в таком случае, в следующий раз, когда придешь в гости, принеси торт с запеченной в нем медкартой. Я хочу, чтобы ты вытащила меня отсюда.
Миа
Моим первым инстинктом после броска телефона было пойти прямо домой, взять свой ноутбук и поехать в кафе с хорошим Wi-Fi. Вторым – найти адрес какой-нибудь кофейни в телефоне. Третьим – осознать, что, черт возьми, я только что бросила свой телефон с горы, и теперь у меня нет сотовой связи или возможности публиковать что-либо на Pictey, Facebook, Instagram или даже на чертов Yelp. Бога ради, Yelp!
И я сделала это нарочно.
Я, должно быть, была не в своем уме.
Прямо сейчас, прямо в эту секунду, любой человек в мире, действительно любой, мог пытаться связаться со мной.
Опра Уинфри, возможно, звонила мне прямо сейчас, чтобы пригласить меня заняться йогой вместе. Редактор из Нью-Йорка, возможно, звонил, чтобы предложить мне контракт на книгу. Кинопродюсер, возможно, захотел бы снять фильм о моей жизни.
Интересно, что именно было бы в этом фильме? Актриса, сидящая в своей квартире, прокручивающая ленту и нажимающая кнопочки, а затем выставляющая фотографии? Моя жизнь не совсем подходила для следующего «Фри-Соло». И в этом, напомнила я себе, и был смысл моего поступка. Я собиралась прожить жизнь, достойную того, чтобы снять о ней фильм, теперь, когда я не связана ничем и свободна от цепей технологий. Я собиралась праздновать свободу и жить, по-настоящему жить.
Чтобы внести ясность: я понятия не имела, что именно это включает в себя. Я пошла искать маму в ее саду. Она готовила что-то из овощей.
– Мам.
– О! Вот ты где. Дай мне ту штуку с листьями.
– Растение?
– Да. Вон то. И прежде, чем ты спросишь, да, я принимаю свой «Гинкго». Я начала забывать слова, еще когда мне было сорок, а теперь проходят целые дни, когда я ни с кем не разговариваю. Не начинай звонить врачам по поводу лечения.
– Я и не собиралась спрашивать об этом. Я собиралась узнать у тебя, чем люди занимались до появления телефонов.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась мама. Я заметила, что она использует голые руки вместо лопаты, чтобы выкопать ямку в мягкой земле.
– Я имею в виду, например, опиши день из жизни нормального взрослого человека – то есть, особо замечу, не тебя – живущего во времена до Интернета.
Мама хмуро посмотрела на меня.
– Помимо того, что они не были зомби, люди были точно такими же, насколько я помню. Они вставали, надевали штаны по одной штанине за раз и шли на работу на весь день. Потом они приходили домой, ужинали со своими семьями и ложились спать. Я полагаю, что они смотрели телевизор в прайм-тайм, в прямом эфире, с рекламой, которая позволяла им встать и пойти пописать. Они читали книги с бумажными страницами, которые переворачивали вручную. Это то, о чем ты спрашиваешь?
Я нахмурила брови.
– Вроде того. Но не совсем так. Представь себе мой обычный будний день. Я просыпаюсь утром, беру свой телефон и смотрю на уведомления, пока не зазвонит будильник на телефоне. Затем встаю, принимаю душ, слушая подкаст на своем телефоне, одеваюсь и отправляю электронную почту со своего телефона. Я готовлю завтрак, который отображается в моем приложении для планирования приема пищи, а затем добавляю макроэлементы в приложение для диеты на своем телефоне, пока ем. Я прошу свой умный динамик воспроизвести развлекательные новости, пока я просматриваю то, что в тренде в соцсетях. Если у меня что-то кончается, я заказываю это в своем приложении для доставки продуктов.
Затем, после того как я поем, я достаю ноутбук. Я пишу о своих утренних и ежедневных делах. Я занимаюсь десять минут со своим приложением для медитации. Я включаю музыку через Bluetooth и провожу большую часть утра в Интернете, отвечая подписчикам и следя за своими социальными сетями. Может быть, перерыв для онлайн-шоппинга. Обед из моего приложения для планирования еды, еще один пост, больше социальных сетей, спонсорские электронные письма и встречи в Slack, создание контента, интервью с подкастами, тренажерный зал тоже с телефоном, йога в моем приложении для фитнеса, прямая трансляция, ужин с Такером, который мы заказываем в приложении для доставки еды, просмотр шоу, последнее обновление моих сториз с упоминаниями дня, а затем спать.
Мама смотрела на меня в ужасе.
– Тебе нужен телефон и для того, чтобы заниматься сексом? – спросила она.
– Мама. Фу. И нет, это не так. – Я на мгновение задумалась. – Но я использовала его, чтобы слушать белый шум, пока я спала. Такер храпит.
– Еще один плюс в том, чтобы снова быть одинокой, – заметила мама. Я рада, что рассталась с Такером. Неважно, что я ощущала. Я имею в виду, я чувствовала себя нормально. Но я бы не возражала против небольшого сочувствия.
– Его храп был не так уж важен, – ответила я. Я находила это удобным. Так я знала, что он все еще дышит.
– Итак, ты хочешь узнать, как прожить жизнь без того, чтобы каждое движение диктовалось уведомлениями и приложениями?
– Ну… – Когда она это произнесла, прозвучало глупо. Так похоже на все, что я делаю.
Она поставила свой поднос с рассадой.
– Начи с осознания того факта, что в течение последних многих лет – даже не знаю, шести? – ты бы отвлечена и далека от того, что на самом деле происходило вокруг тебя в реальном мире. Сейчас ты можешь чувствовать эйфорию, будто ты свободна, и так оно и есть. Но то, что будет дальше, станет трудным переходом. Теперь, когда у тебя нет экрана между тобой и миром, ты можешь быть очень подавлена. Вещи, которые ты похоронила в прошлом, могут выплыть наружу.
– Я не в шоке, – говорю я ей, будучи в абсолютном шоке. – Имей немного веры в меня, мама. Я просто нахожусь в тупике. Я пробовала заниматься спортом и читать одну из твоих книг, но это не то, чего я бы хотела, и моя электронная книга не будет обновляться без Wi-Fi. Я немного занималась йогой, но я привыкла использовать приложение, чтобы не заскучать. Я почистила зубы зубной нитью, распаковала вещи, начала мыть посуду и приготовила овощи на пару. Что мне теперь делать?
Мама посмотрела на меня, а затем на свои (да, аналоговые) часы.
– Прошло тридцать пять минут с тех пор, как мы спустились с горы.
– Самые долгие тридцать пять минут в моей жизни. О, перестань закатывать глаза! Я имею в виду, во-первых, что в результате я фактически отстранена от работы. Многие люди хотят быть занятыми чем-либо, когда они не работают.
– Слова, слова. Чего тут хотеть? Теперь ты можешь делать со своим временем все, что захочешь. – Она сделала паузу. – Тебе нужно занять немного денег? Проблема в деньгах?
– Дело не в деньгах, хотя это ужасно мило с твоей стороны, – сказала я, понимая, что зарабатываю на спонсорстве вдвое больше, чем мама за год своей помощью при рождении детей.
– Хотя… – Я подумала о том, чего я так давно не делала. – Ты знаешь какие-нибудь местные студии, которым на этой неделе может понадобиться учитель на замену?
Мама посмотрела на меня с удивлением.
– Ты все еще можешь преподавать йогу?
– Конечно, я могу. Я имею в виду, что какое-то время я не преподавала в студии. С тех пор, как Майк… Но пару раз в месяц я загружаю онлайн-классы для YogaStar.com.
Она нахмурилась.
– Я думала, может быть, ты бросишь это. – Она обхватила рукой мои бицепсы. – Раньше здесь были мускулы.
Впервые с тех пор, как я была ребенком, я рассмотрела свои бицепсы не только с точки зрения стройности.
– В Лос-Анджелесе очень трудно их сохранить, – признала я. – Когда я дома, я придерживаюсь довольно строгой диеты.
Она ничего не ответила, что было настолько необычно, что заставило меня нервничать. Между нами опустилась тишина. Я начала нервничать еще больше.
– Алло, – позвала я. – Почему ты не используешь этот совок? Он стоит в шести дюймах от тебя.
– Я только что вскопала землю, и задвигались дождевые черви. Я не хочу случайно разрезать одного пополам, – заявила она мне.
Я тупо смотрела на нее.
– Но ты же знаешь, что это не убьет червя, верно? Если ты попадешь в одного. Это фактически удвоит их популяцию.
– Даже если так, червю было бы неприятно. К тому же так я могу почувствовать землю. Это очень приятно. Попробуй.
Я опустилась на колени там, где копала мама, и села на пятки.
– Мама, использование инструментов – одна из немногих вещей, которая отличает людей от животных.
– На самом деле, обезьяны тоже используют инструменты. Ты не такая уж особенная. Засунь туда пальцы. Начни познавать мир без фильтра.
Я поморщилась, но, в конце концов, я же пытаюсь увидеть мир ее глазами, не так ли? Я послушно опустила руки в слегка влажную, комковатую грязь. Она темно-коричневая, цвета свежемолотого кофе, с небольшими искорками. На ощупь она прохладная, мягкая и вроде как приятная, признаю я. Но когда я вынула руки, нижняя часть кончиков моих ногтей стала грязной. Я протянула их ей, как бы говоря: видишь?
– Ну, разве это не мило? – спросила она, совершенно упуская суть. – Не мойся слишком тщательно перед следующим приемом пищи, и ты добавишь всех этих новых прекрасных микробов в свой кишечник.
– Это буквально грязь, мама. Разве я не могу просто принять пробиотики?
– Так же лучше, – возразила она. – Настоящая версия всегда лучше. Если ты действительно хочешь избавиться от телефонной зависимости, а не просто броситься обратно в Apple Store при первой же возможности, я рекомендую тебе использовать реальные версии всего, что ты раньше делала онлайн.