– Хорошо, Пейдж, я не собираюсь учить тебя, как делать твою работу, но этот свитер так похож на то, что носила бы Миа.
– Тогда она тратит свои деньги впустую, – парировала я. – Это не значит, что и я должна это делать.
– Но ты же должна быть ею, – напомнила Джессика. – Забудь, как ты сама одеваешься, – она махнула вверх и вниз, будто пытаясь скрыть мой наряд, – и иди по пути клиента.
Я агрессивно выдохнула.
– Хорошо, пусть так. Дай-ка подумать. Она эгоцентричный шопоголик, у нее бесконечно много места в шкафу, и все, чего она хочет, она получает бесплатно. Вот и путь.
– Ты говоришь так, как будто она тебе даже не нравится, – заметила Джессика.
– Я ее не знаю, – отозвалась я, а затем добавила: – Вернее, не совсем знаю.
– Ну, я знаю. Она бы пошла туда, – заверила меня Джессика.
– С тех пор как я управляю аккаунтом, «она» уже ходила в книжный магазин и магазин пряжи. «Она» потратила почти двести долларов на то, чтобы быть «самой собой». Разве мы не можем делать что-то, что не касается покупок?
Джессика покачала головой.
– Если бы у нее была неделя в Копперидже, она бы провела ее за покупками, посещением художественных галерей и едой в элитных ресторанах. Она бы слушала музыку и пила вино в винных барах. Она могла бы отправиться в плавание. Она определенно пошла бы в спортзал на какой-нибудь модный мастер-класс, уникальный для этого места. Может быть, прокатилась бы на велосипеде.
Я моргнула, глядя на сестру.
– Ладно, забудь о Мии. Мы здесь в основном ради тебя, правда? Что ты хочешь сделать?
Джессика победоносно улыбнулась.
– Я хочу пойти туда. – Она указала на магазин перед нами.
Я закатила глаза, но все же направилась ко входу. Если это то, чего хочет Джессика, мы так и сделаем. Но мне это точно не понравится. Я боялась, что это будет один из тех магазинов, где продавщица первым делом скажет мне, что у них нет одежды моего размера. Как я это ненавидела. Поскольку я не могла контролировать манеры других людей, а культурные сдвиги в отношении дискриминации по весу двигаются также медленно, как и культурные сдвиги во всем остальном, я должна просто перестать беспокоиться об этом в один прекрасный день. Может быть, этот день – сегодня. Может быть, я даже примерю красивый, но слишком маленький зудящий свитер из ангоры с короткими рукавами, который я бы надела ровно один раз. Может быть, я нарочно растяну рукава.
Джессика подбежала ко мне.
– Хорошо, что нам нужно, так это следить за зеркалами и бирками с размерами. Миа – доходяга. Она не ест еды белого цвета.
– Это какая-то популярная диета? – спросила я.
– Одна из крайне неприятных, – ответила Джессика. – Хотела бы я тоже ей следовать.
– Между этими двумя предложениями определенно есть некий диссонанс.
– Тебе не понять. Тебя никогда не заботил твой вес.
– Сильно заботил, когда я была моложе, – призналась я ей. – Теперь я научилась доверять своему врачу, который уверяет меня, что я совершенно здоровая. Мне больше не о чем беспокоиться.
– Это хорошо! Но некоторые люди совсем не такие.
– И какие же они?
– Они беспокоятся о том, что думают другие и хотят выглядеть более совершенными.
Я посмотрела на Джессику, пытаясь понять, что она могла бы изменить в своем теле.
– Джессика, – сказала я. – Существует множество веских доказательств того, что диета – это дурацкая затея. Если общие показатели тела говорят о хорошем здоровье, то ты находишься в той форме, которая является нормальной для тебя. Размер платья не может быть ни хорошим, ни плохим, он просто нейтральный факт.
– А склонность к самоубийству входит в мои общие показатели здоровья? – поинтересовалась она.
Хм.
– Полагаю, что твои ошибки когнитивного восприятия действительно затрудняют принятие себя, – признала я. – Лекарства улучшат это состояние. А теперь давай уже покончим с этим. Ты покажешь вещи, которые надела бы Мия, а потом я их сфотографирую, и мы уйдем.
Джессика покачала головой.
– Как, черт возьми, ты получила эту работу? Просто иди за мной.
Она вошла и улыбнулась продавцу. Мужчина был одет в спортивную куртку и футболку. Я находила такие наряды очень пугающими. Он выглядел так, как одевался бы плохой парень из фильмов Hallmark.
– Добрый день, – поздоровался он. – Добро пожаловать. Первый раз в нашем магазине?
– Да, – ответила Джессика, что я посчитала ошибкой, потому что теперь он продолжит разговаривать с нами. – Я не местная.
– О, здорово! – отозвался он. – Приехала к сестре?
Я посмотрела на него снизу-вверх.
– Как ты узнал, что мы сестры? – спросила я.
Он удивленно посмотрела на меня.
– Шутишь? Вы двое на одно лицо.
Я повернулась лицом к сестре и прищурилась, пытаясь увидеть хоть какое-то сходство. Может быть, он говорил это просто чтобы польстить тому, кого он посчитал более состоятельным. Очевидно, что у меня были деньги, так как у меня имелся кошелек – хитроумное приспособление, специально предназначенное для хранения денег. В то время как Джессика, похоже, предпочитала носить свою девчачью эфемерность в дешевой косметичке, покрытой блестками.
– Правда? – удивилась Джессика. Я проигнорировала ее коммуникативные навыки. – Нам нужно что-нибудь милое, чтобы надеть сегодня вечером, – попросила она его.
– А что будет вечером? – спросил он.
– Девичник! – радостно воскликнула она. – Мы собираемся выйти на улицу и без разбора флиртовать с мужчинами. – Мои брови взлетели вверх.
– Боюсь, что в этом бутике можно найти одежду только для очень разборчивых мужчин, – предупредил парень. – Но, если не возражаешь, я могу помочь.
То, что последовало дальше, было процессом настолько скучным и обременительным, что мне сложно даже начать его описывать. Это была та часть, которую можно было бы перемотать вперед, если бы вы смотрели в остальном сносную романтическую комедию. Удивлена, что это место все еще открыто. Кто вообще готов подвергнуть себя такому испытанию, если их не заставляет сестра-самоубийца? Представьте себе маленькую комнату для примерки с собственным зеркалом, но каждый раз, когда вы что-то надеваете на себя, снаружи кричат вам, чтобы вы выходили поскорее и все показывали! Это явно был не очень хороший способ найти подходящую долговечную и комфортную одежду. Все занимало в три раза больше времени, чем следовало бы, из-за постоянных вопросов типа «Как в этом смотрится моя задница?». В конце концов я подумала, что была бы счастлива, если бы мне больше никогда не пришлось думать ни о чьей попе.
Важно было только то, что Джессика, похоже, улыбалась почти все время. Некоторые исследования показали, что улыбка действительно способна вызвать выброс серотонина, и поэтому я настояла на том, чтобы купить ей какую-нибудь нелепую, непрактичную одежду по чересчур высокой цене, которая ей понравилась, чтобы она продолжала улыбаться. Затем она настояла на том, чтобы я тоже купила себе какую-нибудь нелепую, непрактичную одежду по чересчур высокой цене. Хотя у меня не было достоинств, чтобы их подчеркивать, да и нам нужно было что-то очень универсальное, что можно было бы надеть везде, куда бы мы ни пошли этим вечером, а еще я полагала, что задача одежды состоит в том, чтобы адекватно прикрывать все интимные места, в конце концов я сдалась. Я купила несколько эластичных джинсов, которые на ощупь были достаточно близки к спортивным штанам, и прозрачный льняной свитер цвета экрю. Свитер невозможно было носить без чего-либо под ним из-за его воздушной текстуры, да и выглядел он как остатки эксгумированной мумии. (Я купила базу под него, но она, по крайней мере, оказалась мягкой).
Я с некоторой гордостью отметила, что покупка одежды в этом магазине, по крайней мере, обеспечила владельцам прожиточный минимум. После того, как мы сделали несколько снимков всего, включая продавца, Джессика заставила меня снова пойти в примерочную и надеть новую одежду, чтобы выйти из магазина так, как будто я пришла сюда в одном мешке из-под муки. Затем, одетая, к полному ее удовлетворению, я решительно потребовала, чтобы мы приступили к основной части того, что называется «быть инфлюенсером».
За великолепными запотевшими стаканами мятно-лаймового лимонада в соседнем кафе на открытом воздухе со странным сосредоточением крошечных собачек, Джессика протянула мне свой телефон, а я дала ей свой, стараясь не нервничать из-за мысли о том, что я отдала кому-то свой разблокированный телефон. Мы начали просматривать новые варианты фотографий для моего следующего поста в аккаунте Мии. Я была поражена, увидев, насколько они были хороши.
– Джессика! – воскликнула я, сжимаю в руках соломинку. – Это потрясающие фотографии. Намного лучше, чем у меня. Как ты научилась так здорово фотографировать?
– Ну спасибо, – улыбнулась она. – Это то, чем я занимаюсь по специальности. Создание контента для социальных сетей.
– Создание контента! – воскликнула я. – Это, в смысле, фотографирование?
– Еще написание постов. Да. Это именно то, что ты делаешь сейчас для Мии. И то, чем обычно занимается Миа: создает контент. Ну, ты работаешь на Pictey, так что ты должна знать. На самом деле и они тоже просто поставщики контента.
– Это совсем не так. Это же платформа для социальных сетей. Они соединяют мир по одному хэштегу.
– Это ты так думаешь, – возразила она. – Но как они зарабатывают?
– Через продажу рекламы, – ответила я.
– И вам нужно, чтобы люди приходили на платформу, чтобы продавать рекламу?
– Конечно, чтобы они возвращались снова и снова, чтобы чувствовать связь. Связь со своими настоящими друзьями и «друзьями», такими как Миа, к жизни которых у них не было бы доступа.
– Но что заставляет их возвращаться? Тот факт, что Миа там есть, или то, что Миа постоянно публикует посты, и люди всегда могут увидеть что-то новое каждый раз, когда открывают аккаунт?
Я должна была обдумать все это.
– Если бы пользователи просто хотели получить доступ к Мии, ей бы никогда больше не пришлось публиковать посты. Она могла бы просто общаться напрямую с друзьями, знакомиться с новыми людьми в частном порядке через их посты, общаться один на один. Но если бы этого было достаточно, она бы никогда не наняла тебя.