азала я ей. – Но не так тяжело, как никогда не иметь его. Благодаря ему, – сказала я, думая об Энди, маме, Дьюи, вспоминая испуганный взгляд Пейдж, когда она смотрела, как Джессика убегает вдаль, – я узнаю любовь, когда вижу ее. Эта собака, – добавила я, будучи на сто процентов уверенной в своих словах и жалея только о том, что не сказала ей это в первый раз, когда она спросила меня об этом. – Эта собака сохранит тебе жизнь. Эта собака заставит тебя радоваться, что ты жива. Если ты пойдешь на терапию, будешь принимать лекарства, будешь рядом с людьми, которые тебя любят, и будешь выгуливать эту собаку два раза в день, ты выживешь. И тогда, в один прекрасный день, ты поймешь, что чувствуешь себя лучше. Намного лучше.
Она посмотрела мне в глаза.
– Ты обещаешь? – спросила она.
Я кивнула.
– Потому что меня выгнали из колледжа за списывание. И моя единственная сестра только что впервые по-настоящему вошла в мою жизнь, но оказалось, что она кто-то вроде похитителя личных данных. – Она поморщилась. – Извини за это. А моя мама – это вообще нечто. И у меня нет никаких планов на будущее, я понятия не имею, что буду делать дальше. Что мне делать дальше?
Она смотрела на меня в поисках ответов. Не на@Mia&Mike. Только на меня, на Мию Белл. Я пыталась думать о том, во что я верю, действительно верю. Не о том, что я бы опубликовала. О том, что у меня на сердце.
– Ты погладишь собаку, – ответила я наконец. – И не будешь причинять себе вред. Это все, что тебе нужно сделать.
Пейдж
Каким-то образом Тиму удавалось ехать на велосипеде на максимальной скорости стоя, в то время как я качалась на сиденье всю дорогу до ресторана с металлическими соломинками.
Я увидела Джессику и Мию на скамейке, и все мое существо наполнилось слезами облегчения. Тим внезапно остановился, и я свалилась с сидения. Когда я встала на ноги, Джессика и Миа уже были рядом, чтобы поднять меня. Я взяла Мию за руку и посмотрела ей в глаза.
– Спасибо, – пробормотала я, хотя я так сильно плакала, что некоторые сопли попадали мне в рот.
Она смотрела на меня изучающе. Я была той женщиной, которая испортила ее канал. Она была тем человеком, который спас мою сестру.
Она продолжала держать меня за руку, хотя сейчас я стояла, и проговорила:
– Я думаю, что знаю, почему ты сделала то, что сделала. И тем не менее, я жду, что ты поможешь мне все исправить.
Я заплакала еще сильнее. Это были одни из первых слез, которые я пролила почти за двадцать лет, но, по-видимому, слезы сродни езде на велосипеде. Или падению с велосипеда, в моем случае.
Потом я обняла сестру. Она обняла меня в ответ, и когда объятие продлилось слишком долго, она отстранилась и прокашлялась.
– Я думала, ты умрешь. Я увидела, как ты поднимаешься на подъемнике, и я подумала… – Я замолкла.
Она кивнула.
– С тех пор как я вернулась с тобой в гостиницу, я думала об этом подъемнике, – призналась она. – Просто думала о нем. Мне было страшно даже осознавать, насколько он близко. Я никогда ничего тебе не говорила, потому что знала, что у тебя есть то же, что и у меня. Глубокая депрессия. Тревожное расстройство. Ты сделала то же, что и я, когда тебе было шестнадцать.
У меня отвисла челюсть.
– Ты пыталась покончить с собой? – спросила Миа. Я не могла говорить от шока, поэтому перевела взгляд на Джессику, чтобы она ответила от моего имени.
Она кивнула.
– Она думала, что я не знала, но я знала. Она приняла тонну таблеток, а мама заметила, что их нет в ее сумочке, пошла прямо домой и позвонила 911. Мама любит, чтобы у нее всегда под рукой был хороший набор таблеток. Я была маленькой, слишком маленькой, чтобы помнить, но у нас есть соседи-сплетники, которые до сих пор все время говорят о Пейдж.
Я подыскивала нужные слова, беспомощно заикаясь.
– Я бы хотела, чтобы ты просто рассказала мне сама, – продолжила Джессика, прежде чем я успела придумать, что сказать. – Тогда мы могли бы быть более честными друг с другом, прежде чем пройти через все это. Я хочу знать, как ты справилась, и хочу рассказать тебе, что привело к моей попытке самоубийства. Я хочу составить план, как разобраться с мамой и поставить нас обоих на ноги.
Я прикрыла рукой рот, чтобы сдержать рыдание. Когда я поняла, что могу говорить, я выдавила только:
– О, Джессика, мне так жаль! Мне очень, очень жаль. Я хотела помочь тебе, но не знала, как снова вернуться в то время.
Джессика кивнула.
– На самом деле, я думаю, что понимаю тебя. Когда ты впервые вошла в мою больничную палату, я подумала: наконец-то здесь кто-то, кто поймет. Я думала, тебя послала вселенная, чтобы исцелить меня. – Ее голос на мгновение прервался от переполняющих эмоций. – Но это несправедливо, ты не можешь меня исцелить, – продолжила Джессика. – Ты тоже сломлена.
Миа громко заговорила.
– Но ведь мы все немного сломлены, не так ли? Давайте посмотрим правде в глаза: я помешана на технологиях, Пейдж – хакер, моя мама – одиночка, ты списывала на экзамене. Мы все просто хорошие люди, случайно нарочно причинившие себе боль.
– Я думаю… каждый рано или поздно сломается, – добавила Джессика. Она посмотрела на меня, и я поняла, что когда мы вот так плачем, мы очень похожи друг на друга.
Я взяла обе ее руки в свои.
– Для протокола, я приехала сюда, чтобы исцелить тебя, – призналась я ей. – Я просто не понимала, как сильно сама нуждалась в исцелении.
Джессика только пожала плечами, еще раз доказывая, какой умной она может быть и сказала:
– Тогда все, что мы можем сделать, это попытаться помочь всем исцелить друг друга.
Я подумала о своих приступах паники, о многочисленных кэррин и тимах, которые поднимали меня на ноги каждый раз, когда я падала. Я подумала о Кэри и Джессике и, может быть, даже о Мии и ее подписчиках. Я думала, что ни от кого не завишу, но это было совсем не так. И впервые за долгое время меня это устраивало.
Миа
Дорогие друзья канала @Mia&Mike!
За последний месяц на этом аккаунте многое произошло.
Большая часть этого неправда.
4 июня, когда я опубликовала несколько фотографий своего свадебного платья, я узнала, что моя помолвка была расторгнута. Я был разочарована и не знала, как отнестись к этой новости. Вместо того чтобы писать об этом или молчать, я решила вести себя так, как будто отмены свадьбы никогда не было. Я оправдывала это тем, что говорила себе: вы, друзья, не хотите знать о плохих вещах, происходящих в моей жизни, а хотите видеть только счастливую, совершенную, нарисованную версию Мии Белл в любой момент времени.
Но на самом деле истинными мотивами моей лжи было то, что я боялась показать свои промахи и недостатки, я хотела соблюдать контракты на спонсорство, которые я не могла позволить себе отменить. И я полагаю, что хотела еще немного пожить в своем выдуманном мире, вместо того чтобы столкнуться с трудным поворотом, на который завела меня жизнь. Как вы, наверное, знаете, я потеряла своего брата около шести лет назад в автомобильной катастрофе. Чтобы справиться с горем, я усыновила собаку по кличке Майк и начала регулярно публиковать его фотографии на Pictey. Он и я получили огромное удовольствие от этого опыта, и мы полюбили нашу аудиторию далеких зрителей. Публиковать фото и делиться с вами мыслями стало моим вторым любимым делом после занятий йогой с Майком. Канал рос и рос и со временем стал моим основным источником дохода. К сожалению, он также стал моим основным источником общения, взаимодействия и человеческих контактов.
После того как Майк скончался в прошлом году, радость от публикаций постов исчезла. Но я полностью зависела от своей аудитории, которая поддерживала меня. Вы поддерживали меня и сопереживали, и со временем я начала чувствовать, что люди на экране – это все люди, которые мне нужны в этом мире. Еще я чувствовала, что вы нуждаетесь во мне, и на мне лежала ответственность за то, чтобы нарисовать картину своей жизни, которая была бы идеальной, веселой и счастливой в ста процентах случаев. Это был бренд «Миа Белл».
Но это была не реальность Мии Белл. Реальность была такова: я встретила достаточно хорошего парня и бросилась во все тяжкие, чтобы заполнить пустоту, которую оставил Майк, не только в моем сердце, но и в моем аккаунте. Я с головой погрузилась в планирование свадьбы, игнорируя сущность моих реальных отношений с потенциальным мужем. Когда у Такера хватило здравого смысла порвать со мной, я инсценировала всю свадьбу онлайн, вместо того чтобы открыто признаться в своем разочаровании и смущении. Об этом я очень сожалею.
Для протокола: я не замужем и ни с кем не встречаюсь. Мне не нравится лгать, и я не хотела продолжать это делать, но в то же время не совсем понимала, как все исправить. Поэтому я и не пыталась. Вместо этого, через несколько дней после моей фальшивой свадьбы, при поддержке моей семьи, я выбросила свой телефон со склона горы и покончила со своей цифровой зависимостью. Пока я была в автономном режиме, моя новая подруга взяла на себя обязанность публиковать материалы за меня в качестве одолжения. Очень странная услуга.
Те из вас, кто недавно бросался на мою защиту, говоря, что последний пост о социальных сетях звучал чужеродно, были правы. Этот пост был не от меня, и я сожалею, что он появился в моей ленте. Но, поразмыслив, я действительно чувствую, что в этом был смысл. Мои отношения с социальными сетями были очень, очень плохими, и с этого момента я буду следовать этим советам.
Короткое время, которое я прожила без телефона, было самым настоящим и самым полезным временем в моей жизни. Я желаю каждому из вас такого же счастья и свободы, хотя я знаю, что это положит конец моей карьере в качестве инфлюенсера в Интернете. Я буду скучать по вам, но это все, чего мне будет не хватать.
Желаю вам:
Долгих тихих прогулок, где ветер будет вашим подкастом.