Мужчина испепеляет меня взглядом, который я с трудом выдерживаю. Очевидно, что он не верит мне и сделает все возможное, чтобы убедиться в моем вранье. На мгновение я теряю дар речи, поэтому отвечаю не сразу. Судорожно ищу ответ на вопрос, который оглушающим эхом все ещё звенит в ушах.
— Я хочу увидеть ее, — грозно произносит Даниил.
— На каком основании? — я вырываю руку из крепкой хватки Воскресенского, но уходить не тороплюсь. Если сейчас я сбегу, то это будет означать его правоту, и тогда мы с Кирой окажемся в большой опасности.
С каждым последующим словом я увеличиваю образовавшуюся пропасть между нами ещё больше, четко и уверенно говоря неправду. Чуть позже, выйдя из сузившегося до спичечной коробки кабинета, я пойму, что это был отличный момент для правды, но я его, к своему сожалению, упустила.
— У ребенка есть отец, но ты к этому не имеешь никакого отношения, Даниил. Извини, но мне уже пора. И прошу тебя, больше никогда не лезь в мою жизнь.
— Теперь не могу этого обещать, — бросает мужчина вслед, а я ощущаю, как холодеют мои ладони, потому как Даниил так просто этого не оставит. По крайней мере, пока не докопается до истины, которая уже лежит на поверхности.
В растерянности выбегаю из кабинета Воскресенского, не замечая вокруг абсолютно ничего. В ушах шумит, а сердце отбивает бешеный ритм, не давая возможности прийти в себя. Я нажимаю кнопку вызова лифта и жду, кажется, целую вечность, когда он остановится на двадцатом этаже. Наконец, двери кабины открываются, и я встречаюсь с ледяным взглядом Алисы, в глазах которой моментально разгорается гнев, смешанный с ревностью. Она демонстративно задевает меня плечом и, пройдя несколько метров, оборачивается.
— Даже не вздумай, Агния, — вкрадчивым тоном произносит жена Даниила. — Я тебя в порошок сотру.
— Не утруждайся, Алиса, — усмехаюсь я. — Вместо того, чтобы копаться там, где уже давно ничего нет, лучше направила бы свое внимание на то, что действительно важно, — опускаю взгляд на ее живот, после чего возвращаюсь к недовольному выражению лица Алисы.
— Послушай меня внимательно… — начинает она, но я резко перебиваю эту стерву.
— Нет, это ты меня послушай! Мне плевать на тебя, Даниила и вас вместе взятых, — грубо говорю я, придерживая двери лифта, чтобы они не закрылись. — И свои угрозы оставь при себе, поняла? Иначе и разговор будет другим в присутствии посторонних лиц.
Я захожу в лифт, не получая ответа от Алисы. Нажимаю кнопку первого этажа и резко поворачиваюсь. Даниил смотрит на меня в упор, стоя в дверях своего кабинета, а в его глазах читается искреннее сожаление.
Перевожу дыхание, лишь когда оказываюсь в ближайшем парке. Замедляю шаг, потому что мне не хватает воздуха. Я судорожно соображает, как выпутаться из той ситуации, в которой оказалась, и в голову приходит только одна мысль: бежать. Бежать туда, где безопасно. Но если Даниил узнает о Кире, а это всего лишь вопрос времени, то даже если мы окажемся на другой планете, Воскресенский найдет нас. Но пока он не узнал, я должна действовать.
Достаю из сумочки свой мобильный и меняю наши билеты на самолет на послезавтра. К моему разочарованию, завтра нам улететь не удастся, потому как все рейсы на Лондон оказываются переполненными.
— Черт возьми! — громко восклицаю я, привлекая внимание окружающих.
Бреду по аллее, не замечая ничего вокруг и пытаясь собраться с мыслями. Раз за разом прокручиваю в голове события пятилетней давности и, наконец, убеждаю себя в том, что все сделала правильно, не сказав Воскресенскому о беременности. Какие бы ни были побуждения, и что бы ни двигало мужчиной в тот момент, но Даниил просто вышвырнул меня из своей жизни. По-другому его поведение расценить было невозможно.
Навязчивая трель мобильного приводит меня в сознание, и, кажется, только благодаря настойчивому звуку я прихожу в себя.
— Агги, привет! — в голосе Арины я не слышу знакомого огонька радости. — Как твои дела? Может, встретимся завтра?
— Привет, Риш! — восклицаю я. — Давай встретимся, я и сама хотела позвонить тебе, потому что послезавтра мы с Кирой возвращаемся обратно. Замоталась, прости.
— Значит, я вовремя, — спокойно произносит подруга.
— Как ты? — я присаживаюсь на ближайшую скамейку в парке.
— Нормально, — девушка замолкает. — Кирилл пришел в себя.
— Ты приходила к нему? Разговаривала? — сыплю вопросами, понимая, что по-другому из разговорчивой Арины я не вытащу ни единого слова.
— Да, приходила, — Самойлова едва сдерживается, чтобы не зарыдать в трубку.
— И? — осторожно, едва слышно произношу я.
— Он ничего не помнит, Агния! — слышатся негромкие всхлипы.
— Что значит не помнит? — удивляюсь я.
— Он сильно пострадал в аварии. Его буквально достали с того света. А воспоминания частично стёрлись, — безучастным голосом произносит подруга. — Он помнит только, что в машине мы ехали вместе, и не понимает, что я там делала.
— И о сыне…
— Нет, Агги, он не помнит этого разговора, — грустно говорит она. — Значит, так тому и быть. Значит, он и не должен был знать. Сейчас его нельзя тревожить. Он до сих пор в тяжелом состоянии, а это означает, что правду о своем ребенке он не узнает. По крайней мере, в ближайшее время.
— Я даже не знаю, что сказать, — ситуации у Арины непростая. Мало того, что она так долго решалась на встречу с Киром, так теперь девушка и вовсе не может рассказать о мальчике.
— Не говори ничего. Ладно, до завтра, — прощается Арина. — Жду встречи.
— Хорошо, до связи, — отвечаю я и сбрасываю вызов.
Разговор с подругой приводит меня в чувства, открывая глаза не только на проблемы, связанные с Даниилом Воскресенским. Слишком много времени занимают мысли о бывшем муже.
— Что ты хочешь от меня? — раздается знакомый голос неподалеку от меня.
Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда исходит звук и вижу на самой дальней скамейке Алису с каким-то незнакомым мужчиной. Жена Воскресенского сидит, сложив руки перед собой, с таким выражением лица, будто делает этому человеку одолжение, встретившись с ним. Неудивительно, что они выбирают именно эту часть парка. Здесь почти никогда никого не бывает. Моя рука на автомате тянется к мобильному, и я, недолго думая, нажимаю на камере видеозапись. Нет, у меня нет в планах прибегать к шантажу, но как минимум обезопасить себя и своего ребенка я должна.
— Я хочу, чтобы ты сказала мне правду, — в голосе мужчины слышатся нотки с долей нежности, и я невольно морщусь. Как вообще можно испытывать подобные чувства к этой стерве? Но только по одному предложению становится ясно, что этот несчастный любит Алису.
— Я сказала тебе правду, — раздраженно произносит девушка. — Это не твой ребенок.
— Не ври, Алиса! — тон ее собеседника моментально меняется. — Я знаю, что тебя давным-давно ничего не связывает с Воскресенским. Для чего тебе брак с ним? Ему плевать на тебя, как ты не поймёшь!
— Наши отношения — не твоего ума дело, — Алиса вскакивает со скамейки и делает шаг, чтобы уйти, но мужчина удерживает ее за запястье.
— Отпусти его, — чуть мягче произносит он. — Ты не будешь с ним счастлива. И этот малыш… — он делает небольшую паузу, — я знаю, Алиса, он мой.
— Нет, — даже на таком расстоянии я вижу, как лицо Воскресенской меняется, принимая гримасу отчаяния. — Он не твой, Андрей. Пожалуйста, — она выпутывается из крепкой хватки и разворачивается, чтобы уйти, — оставь меня в покое. Свой выбор я сделала очень давно.
Алиса быстрым шагом выбегает из парка, оставляя мужчину в расстроенных чувствах. Как же мне становится жаль его, ведь эта бесчувственная стерва не щадит никого на своем пути, в том числе и единственного человека, пожалуй, на всем белом свете, который искренне любит даже такую как она.
Глава 10 Агния
Утро следующего дня я планирую провести с Ариной и, наконец, рассказать своей лучшей подруге правду об отце моей девочки. Вечером у нас запланирована встреча с родственниками, поэтому времени собраться остается не так уж много. Самолет ожидается рано утром.
Сегодня Киру мне не с кем оставить, поэтому дочка едет со мной на встречу. Я выбираю уютную кофейню с игровой на окраине столицы, но это совсем не удивляет Арину. Раньше мы частенько посещали не самые популярные заведения столицы. И когда нам хотелось просто поболтать по душам вдали от городской суеты и шума, мы с подругой ехали в маленькие ресторанчики с прекрасной кухней.
— Привет, Ариш, выглядишь чудесно! — я обнимаю подругу.
— Привет, Агги! Рада, что нам удалось встретиться, — широко улыбается она. На лице девушки нет ни одного следа печали или грусти, что очень меня радует.
— Да, мы пробыли здесь почти месяц, а встретиться удалось только сейчас. Встреча в больнице не считается, — я присаживаюсь на диванчик.
— Где Киренок? — Арина заглядывает в игровую и тут же встречается взглядом с моей дочерью.
— Какая красивая девочка, Агги! — восклицает Самойлова, разглядывая Киру. — Глазки твои, а в остальном…
— Риш, я хотела тебе кое-о-чем рассказать, — я набираю в легкие побольше воздуха.
— Давай, но только я закажу что-нибудь поесть, не то умру с голода, — усмехается девушка, после чего подзывает официанта.
Пока Арина мучает парня расспросами о блюдах, представленных в меню, мой телефон издает короткую трель. Не глядя в экран, я открываю журнал сообщений и замираю. В отправителях числится Даниил Воскресенский.
Доброе утро! Нужно срочно поговорить. Где ты? Я подъеду.
Недолго думая, я набираю односложный ответ.
Привет! Я занята. Напиши, что хотел.
Проходит десять, двадцать минут, но ответ так и не приходит. Я отрешенно смотрю, как подруга поглощает свой завтрак, параллельно слушая забавные истории о ее сынишке.
— Моя Кира — дочь не случайного парня, ее отец Даниил, — выпаливаю на одном дыхании.
Вилка застывает в тарелке Арины. Девушка едва не давится едой, а за столом воцаряется напряженное молчание. Моя подруга не понаслышке знает семью Воскресенских, поэтому ее испуганное выражение лица весьма оправдано.