Дзержинский охренев от моего обвинения, вызвал еще конвой и Тухачевского увели из нового здания совнаркома.
Сталин выругался по-грузински — Чатлах! Предлагаю от лица ВЦИК выразить благодарность товарищу Сорокину, выявившего как настоящий чекист, гниль в наших рядах, надеюсь, что свои места в камерах займут все враги революции, примазавшиеся в партии большевиков из корыстных побуждений! — при этих словах среди собравшихся установилась тишина, помимо ненависти на лицах получивших огромную власть людей, появился плохо скрываемый страх — Также предлагаю проголосовать за присоединение в РССР отобранные у Польши земли и оставить урезанную Польшу как буферную зону, отделяемую нас от буржуазных мощных экономическим и военным положением. Так же поддерживаю возврат Финляндии, Бессарабии и Прибалтики! Голосуем, товарищи!
Лес поднявшихся рук вызвал у меня невольную улыбку — вот что значит хороший кнут, которым стоит погрозить этим болтунам в розовых очках.
После окончания заседания я поспешил к своей жене — мне Ленин дал два дня на отдых, после которых придется опять пахать минимум по десять часов, искореняя гниль и паразитов, присосавшихся к власти.
Как сказал в моем мире Сталин, став правителем России — Не власть портит людей, а наоборот — самые испорченные люди больше всего тянутся к власти.
Конфуций же сказал: Государства гниют изнутри, внешние враги лишь заканчивают дело.
Глава 19
Совсем недавно подало в отставку правительство Грабовского, Пилсудский назначил премьер-министром растерянного лидера Крестьянской партии Винценты Витоса. Положение было хуже некуда. Раздавленная поражением Германия встрепенулась, надеясь на новый раздел Польши в случае победы большевиков. Стала подтягивать отряды «самообороны» из бывших фронтовиков к польской границе, доведя их численность до пяти полнокровных дивизий. Президент Чехословакии Томаш Масарик закрыл свои границы для прохода корпуса венгерских «добровольцев», которые были обещаны Польше правительством этой страны. Будапешт опасался возмездия «мировой революции», только-только (с огромным трудом) подавив собственное коммунистическое восстание. Чем ближе подходили дивизии Красной Армии к Варшаве, тем меньше иностранных дипломатов оставалось в польской столице.
Когда из Парижа примчался генерал Розвадовский, там он застал лишь папского нунция Ратти, будущего Папу Пия XI-го. Все остальные посольства были закрыты или оставили вторых-третьих секретарей. Пилсудский, полумертвый от переживаний, назначил Тадеуша начальником Генштаба Войска Польского. Первое совещание с Пилсудским и правительством было очень коротким. Генерал окинул мертвенным взглядом перепуганных министров и генералов, посмотрел на планы польского контрнаступления, предложенные шефом франко-британской миссии в Польше, генералом Максимом Вейганом. Резко крутнулся на каблуках и быстро вышел. Коротко бросив через плечо: «Кто действительно хочет победить, жду в полночь у себя в Генштабе».
Первым, с кем встретился Розвадовский, был начальник подразделения шифровальщиков поручик Ян Ковалевский.
— Докладывайте, поручик! — генерал исследовал расшифрованные перехваты русских и, указав Ковалевскому на стул, продолжил читать толстые папки с сотнями расшифрованных радиограмм, десятки радиодепеш за подписями Фрунзе, Каменева, Тухачевского, Якира и Гая… И ещё сотня — от прочих командиров Красной Армии..
Присев на самый краешек, поручик начал свой доклад — Математиками и аспирантами Варшавского университета были взломаны практически все шифры белых и красных, мы были в курсе событий на территории России. От Петрограда до Сибири, от Мурманска и до Чёрного моря. В январе этого года моя группа взломала и немецкие военные шифры.
Взяв шифровки, генерал отправился к Пилсудскому, который молча подписал план контрнаступления, подготовленный Розвадовским. Хотя он казался форменным безумием. Замысел состоял в концентрации оставшихся сил польской армии по линии рек Вепш, Нарев и Ожиц. Затем — удар в «неизвестность» (как сказал Пилсудский), в тыл войск Западного фронта. Пилсудский лишь смог выторговать у начальника Генштаба право командовать ударной группой под Вепшем.
Удар провалился, красные каким то образом прознали про подготовку наступления и заманили поляков в хорошо усиленную войсками ловушку, вся с таким трудом собранная группировка была разбита, Львов был взят красными и расшифрованные немецкие переговоры убедили генерала в ближайшем наступлении немцев на Варшаву. Красные же радиограммы расшифровке больше не поддавались. Генерал не мог знать, что некий Сорокин привлек к шифрованию математиков, собранных по всей России, даже из Перми.
В начале гражданской бо́льшая часть российских специалистов криптографов попала к белым. Благодаря этому, шифровальное дело в белых армиях находилось на более высоком уровне, чем в РККА. Но и их шифры взломали поляки. Немногие квалифицированные криптографы, которые приняли сторону советской власти, оказались разбросанными по различным штабам Красной Армии. Большинство — пользовались устаревшими, малонадёжными методиками и лишь изображали высокий профессионализм. В 1920 году после сдачи остатков врангелевской армией в Крыму красные взяли начальника станции радиоперехвата Ямченко. По результатам его допросов, Михаил Фрунзе сделал такой вывод: «Решительно все наши шифрованные радиограммы читаются врагами. Вся наша радиосвязь — великолепное средство ориентирования противника. Вся секретная переписка Наркоминдела с его представительствами слово в слово известна англичанам. К шифрам, не поддававшимся немедленному взлому, белым присылались ключи из Лондона. Общий вывод такой: все наши враги, в частности Англия, были постоянно в курсе всей нашей военно-оперативной и дипломатической работы». Именно поэтому Фрунзе сразу согласился с доводами Сорокина о отмене старых шифров и создании Секретной службы связи при штабе РККА. Разыскали и привлекли к работе в службе лучших математиков России — Андрея Андреевича Маркова, Абрама Самойловича Безиковича, Николая Максимовича Гюнтера, Вениамина Фёдоровича Кагана, Якова Давидовича Тамаркина, Якова Викторовича Успенского и Георгия Феодосьевича Вороного, которым была поставлена задача в кратчайший срок создать аналог шифровальной машины «Энигмы». Немецким коммунистам было поручено похитить и вывезти в РССР Артура Шербиуса, создателя прототипа Энигмы.
Дзержинский тоже не остался в стороне и издал приказ — Постановка шифровального дела бессистемна и случайна, у врагов государства есть возможность проникнуть в его тайны. Необходимо создать при ВЧК специальный отдел, задачи которого — постановка шифровального дела в РССР, подготовка кадров необходимых специалистов.
— Разрешите, пан генерал! — Розвадовского отвлек от раздумий поручик Ян Ковалевский.
— Что случилось, поручик?
— Красные вышли с нами на связь и предлагают начать переговоры! Фрунзе лично требует принять его представителя, намекая на чтение немецких шифров и и, соответственно, о их подготовке вторжения на территорию Польши! Если мы не согласимся, то красные приступят к штурму укреплений Варшавы.
Генерал попросил соединить его с Пилсудским и согласовал с ним ультиматум, выдвинутый красными. Решено было начать переговоры и выяснить, чего же хотят красные, которые практически уже выиграли войну.
В Варшаву выехал бывший граф бывший полковник царской армии а ныне командарм Николай Владимирович Соллогуб, первым кто его встретил на окраине Варшавы, был его двоюродный брат Сергей Иванович Соллогуб, полковник польского генштаба. Гладко выбритый, с щегольскими усами, в 1912 году окончивший Николаевскую академию Генерального штаба по Второму разряду и имевший шесть царских орденов, родственник раскинул руки — Обнимемся, брат?
Через три дня поляки согласились со всеми требованиями советского правительства, отказавшись от захваченной РССР территории, взяв у англичан кредит, выплатили репарации и отдельным пунктом провели в договоре поддержку РССР против вооруженной агрессии Германии, на что Ленин потребовал этот пункт превратить в дополнительное секретное соглашение — заключения военного союза против Германии с дальнейшим привлечением третьего союзника — Чехословакии. Пилсудский махнул на все рукой и уехал в Лондон, его место занял Тадеуш Розвадовский.
После заключения мира оба фронта РККА начали возвращение Бессарабии и Прибалтики, Созданный Северный фронт под командованием Чапаева начал захват Финляндии, не церемонясь с сопротивлением местных жителей, выселяя мирных жителей в среднее Поволжье, расселяя их среди поволжских немцев.
Огромную роль в свое время сыграло воззвание группы бывших царских генералов, призывавших в 1920 году офицерство переходить на сторону красных. Вот цитаты:
«Свободный русский народ освободил все бывшие ему подвластными народы и дал возможность каждому из них самоопределиться и устроить свою жизнь по собственному произволению. Тем более имеет право сам русский и украинский народ устраивать свою участь и свою жизнь так, как ему нравится, и мы все обязаны по долгу совести работать на пользу, свободу и славу своей родины — матери России». «Иначе наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что из-за эгоистических чувств классовой борьбы мы не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли родной русский народ и загубили свою матушку — Россию». Воззвание подписали известные и уважаемые в старой армии люди: генералы Поливанов, Зайончковский, Клембовский, Парский, Балуев, Акимов, адмирал Гутор. Первой стояла фамилия авторитетнейшего военачальника Алексея Брусилова. И это воззвание, кстати, имело громадный успех. После того, как оно появилось, в Красную Армию пришли пятьдесят тысяч офицеров.
Хотя что касаемо Брусилова… Должно быть, сотрудничая с большевиками, этот известный оккультист, страстный последователь небезызвестной мадам Блаватской, испытывал нешуточный душевный дискомфорт. Евреев среди большевиков хватало — а его высокопревосходительство был антисемитом патологическим. Академик Заболотн