дрожь. В растерянном изумлении он размышлял, почему эта девушка – единственная из многих – способна привести его в такое состояние.
Иеремия остановился перед Макдональдом с видом, словно они находились здесь одни.
– И все это – здесь, – он жестом обвел компьютерный зал, – лишь в надежде прочесть одно единственное короткое послание? Истинному последователю Господа для этого достаточно веры, заключенной в сердце его.
Макдональд улыбнулся.
– Наличие здесь всей этой аппаратуры обусловлено единственной необходимостью: неадекватностью способов наших приемов и действий. Наша вера объективно требует предоставления возможности воспроизведения всех результатов и данных всеми, кто использует ту же аппаратуру и аналогичные методы. И, хотя на свете немало истинно верующих сердец, думаю, все же, идентично воспринять послание им не под силу.
– Неубедительно, – изрек Иеремия.
– Я понимаю, ваши контакты с Богом носят исключительно доверительный характер, – сказал Макдональд. – Но не лучше ли для всех нас, чтобы важнейшие послания предназначались всем верующим одновременно?..
Иеремия смерил Макдональда взглядом.
У Митчелла складывалось впечатление: меж этими двумя людьми разворачивается битва за собственные души. Он протянул руку и сжал ладонь Джуди. Девушка глянула на него, потом на их руки и отвела взгляд в сторону. Впрочем, руки не отняла, и Митчеллу показалось, будто он ощутил ее слабое пожатие.
– Не пригласил ли ты меня сюда, дабы поглумиться над моей верой?! – пророкотал Иеремия.
– Нет, – ответил Макдональд. – Я предпринял этот шаг, желая лишь продемонстрировать свою веру. Мне тоже явилось знамение – несравнимое с твоим, ибо у него нет определенного источника. Есть лишь крепнущая уверенность, из робкой догадки обратившаяся в твердое убеждение: во Вселенной существует иная жизнь, и доказательство этого факта явится прекраснейшим деянием человека. Взаимопонимание с иными существами обратит непостижимую бесконечность, где обитает человек, весь этот темный дремучий лес, в прекраснейшую обитель, нечто привлекательное, чудесное, захватывающе интересное и гуманное.
Митчелл незаметно оглядел присутствующих, зачарованно внимающих каждому слову, произнесенному Макдональдом. Казалось, они впервые слышат эти речи. Теперь же он открывался этому недоверчивому пришельцу с таким красноречием, будто добиться доверия Иеремии означало для него все. Митчелл еще сильнее сжал ладошку Джуди.
Иеремия взглянул исподлобья.
– Не для того я проделал столь неблизкий путь, дабы вести здесь теологический диспут, – сухо проговорил он.
– А я отнюдь не спорю, – искренне признался Макдональд. – И не пытаюсь вторгнуться в теологию, как я понимаю ее. Впрочем, возможно, я и вступил невольно в обсуждение религиозных постулатов вашей веры. Тогда прошу понять: я лишь силюсь выразить себя.
– Зачем? – осведомился Иеремия.
– Затем, что для меня очень важно ваше понимание, – пояснил Макдональд. – И я хочу убедить вас в моей искренности.
– Люди искренние – наиболее опасные, – изрек Иеремия, в своей старомодной черной сутане похожий на пророка. – Ибо они легко заблуждаются и поддаются обману.
– Меня обмануть сложно, – возразил Макдональд.
– Уверенность твоя мнимая. На самом деле обмануться легко. И тогда ты способен найти лишь то, что стремишься обрести.
– Нет, – не сдавался Макдональд. – Это совершенно не так. Я обрету то, что вслед за мной сможет обрести каждый, независимо от веры его и стремлений. Да и ты можешь обрести то же, стоит лишь внимательно выслушать и внять. Все это время я пытаюсь объяснить, чем, помимо всех моих стремлений, надежд и опасений, наше послание отличается от твоего. В нем можно удостовериться. Оно либо прозвучит одинаково для всех в любой момент, либо будет признано ложным и отброшено за ненадобностью.
Иеремия в пренебрежении скривил рот.
– А разве вы не интерпретируете? Или вы способны прочесть его непосредственно таким, каким оно достигло вас?
Макдональд вздохнул.
– Действительно, – признался он, – пришлось избавляться от помех. Такова природа Вселенной – шума всегда предостаточно. Это – как в огромном городе. Вот и приходится использовать фильтры.
Иеремия усмехнулся.
– Существуют специальные методы, – продолжал Макдональд. – Методы верификации. Весьма эффективные. Ну и еще проблема собственно самого сигнала. Его необходимо идентифицировать и подвергнуть анализу.
Иеремия кивнул.
– Ну, а потом?
– А затем послание должно интерпретировать, – честно признался Макдональд. – Вы понимаете, дело это непростое, поскольку сообщение пришло издалека, – потребовалось сорок пять световых лет, чтобы сигнал дошел. К тому же отправлен он иным разумом.
– Следовательно, послания вам так и не прочесть, – изрек Иеремия. – Или же вы найдете в нем то, чего сами пожелаете, поскольку взаимопонимание с чуждым разумом невозможно.
– А как же человек и Бог?
– Человек создан по образу и подобию Божию, – парировал Иеремия.
Макдональд жестом выразил вежливое смирение и продолжал далее:
– Даже у чуждых разумов немало общего – они одинаково располагают интеллектом и одинаково существуют во Вселенной. Материя повсюду взаимодействует одинаковой создает одни и те же первоэлементы, соединенные везде определенным образом в частицы; повсюду существуют одинаковые источники энергии, и все это подчинено общим физическим законам. Везде живые существа должны сообразовываться с естественной средой, используя сходные фундаментальные методы для удовлетворения все тех же основных потребностей. И, если они способны по-разному объясняться друг с другом, всегда найдется возможность сравнить достижения и опыт разума. И в том случае, если предпримут попытку установить контакт с другими планетами, неизбежно обратятся к этому универсальному опыту: к технике и единицам измерений, математике, понятиям, образам, абстракциям…
– И вере? – спросил Иеремия.
Джуди сжала руку Митчелла.
– Не исключено… – начал Макдональд.
– Только прошу не обращаться ко мне в этом снисходительном тоне, – перебил его Иеремия.
– Впрочем, пока неизвестно, каким образом можно воспроизвести веру, – как ни в чем не бывало закончил свою мысль Макдональд.
Иеремия сделал нетерпеливый жест.
– Что ж, поверю в вашу искренность. Быть может, вы заблуждаетесь искренне. Однако пора бы показать, из-за чего меня сюда призвали. Мне нужно возвращаться в Храм.
– Хорошо, – смиренно согласился Макдональд с видом побежденного.
Митчеллу стало жаль его, впрочем, он мог бы предсказать: любые попытки убедить Иеремию окажутся безрезультатными. В прошлом он сам достаточно часто пытался это сделать. И неизменно Иеремия оставался непоколебим. Да и как убедишь фанатика?
– Мне бы хотелось одного, – продолжил Макдональд, – постарайтесь понять, как мы действовали, тогда конечный результат, который сейчас выдаст компьютер, станет доступен для вас. Олсен, прошу.
– Нами велись непрерывные поиски логической упорядоченности в принятых энергетических импульсах, – начал Олсен.
– Рассказывайте вы! – потребовал Иеремия, обращаясь к Макдональду.
Макдональд пожал плечами.
– Точки и паузы, о чем я вам уже рассказывал. Точки, чередующиеся с паузами тишины. И вдруг присутствующий здесь Билл Митчелл сказал: «точки и пустоты», – и нас будто осенило. А может, с Капеллы передано визуальное сообщение, и звуки означают точки, а паузы – просто пустые участки поверхности изображения? На такую возможность обратил внимание еще Франк Дрэйк, это случилось более пятидесяти лет назад. Он передал своим коллегам-ученым сообщение, содержащее ряд единиц и нулей, и этой ученой братии удалось выстроить изображение. Конечно же, об этом следовало вспомнить раньше. Нас оправдывает лишь одно: мы не располагаем четким рядом двоичных знаков, вместо них лишь точки и продолжительные паузы, и, кроме того, неизвестно было, где у послания начало, а где – конец. Я полагаю, на этот раз у нас получится. Компьютеру задали команду нанести сигналы сообщения на сетку прямоугольных координат, образуемых рядом простых чисел; при этом паузы молчания разделятся сигналами подобно точкам, как при работе переключателя – то включено, то выключено.
– Или наподобие компьютера, – вмешался Олсен, – с его двоичным исчислением – единицей и нулем.
– Если нанести эти сигналы как ряды точек, разделенных промежутками, – продолжал Макдональд, – возможно, получится осмысленное изображение.
– Возможно? – недоуменно осведомился Иеремия. – Так это еще не проверено?
– Пока нет, – сказал Макдональд. – Время от времени у людей появляется некая уверенность – вы, наверное, назвали бы ее знамением, – уверенность в неожиданном обретении верного результата. Вот и мне кажется, я нашел нечто подобное. И я пожелал, чтобы первым увидели это вы.
– Вам было знамение?
– Возможно. Увидим.
– Не верю, – объявил Иеремия, направляясь к выходу. – Ты пытаешься обмануть меня. Сперва проверь свою теорию, а потом уж заманивай меня сюда.
Макдональд протянул руку, словно намереваясь схватить Иеремию, но сдержался.
– Подождите, пожалуйста. Поскольку уж вы нашли в себе силы дотерпеть до сих пор, посмотрите хотя бы, что мы желаем продемонстрировать.
Иеремия остановился.
– И слушать больше не желаю всякой лжи, – жестко бросил он. – Показывайте ваше машинное жульничество, и я пойду.
– Ради Бога!.. – взмолился чей-то срывающийся голос. – Давайте побыстрее кончать.
Из угла за всем происходящим наблюдал своим загадочным взглядом страус. «А в этом есть свои несомненные преимущества, – подумал Митчелл. – Не принимать близко к сердцу ни собственного, ни чужого непонимания…»
Макдональд со вздохом кивнул Олсену. Программист принялся одну за другой нажимать клавиши на пульте. Ленты пришли в движение – сначала на одной компьютерной консоли, потом на другой. На экране возникли ряды единиц и нулей, потом они исчезли, и их сменили новые. С печатающего устройства прямо перед Иеремией начал бесшумно ниспадать бесконечный бумажный свиток. Несколько первых распечаток координатных сеток оказались бессмысленными.