– Вы хотите сказать, что не знаете, кто ее источник?
– Мне нет необходимости это знать.
По губам Лура скользнула улыбка, и с выражением собственного превосходства он откинулся в кресле. Вирсу захотелось, чтобы оно сейчас потеряло устойчивость и опрокинулось.
– Если вы доверяете этим разведданным, зачем пришли ко мне?
Вирс с трудом сдержался, чтобы не схватить Лура за грудки.
– Я пришел к вам, агент Лур, потому что вы занимаете должность имперского офицера по связям с местными правоохранительными органами, и в вашем ведении находятся связи с Кореллианскими силами безопасности в данном административном секторе. Я хочу знать, есть ли у них оперативники, разрабатывающие в данный момент Тийна.
– Вы хотите воспользоваться их разработками в качестве основания для атаки или боитесь, что я буду возражать против возможного ущерба?
Вирс прищурился:
– Нет причин заставлять гибнуть хороших людей.
Лур лениво пожал плечами.
– Если они погибнут, то погибнут как герои. Если вы доставите мне Зекку Тийна, то тоже станете героем.
– Я уверен, агент Лур, что сам смогу найти способ стать героем.
Вирс развернулся на каблуках и вышел из кабинета, чеканя шаг. «Сталкиваясь с имперцами вроде вас, Лур, я часто удивляюсь – почему повстанцы до сих пор не преуспели и не свергли Империю? И если вы продолжите свою деятельность, сможет ли Империя устоять?»
Корран окинул взглядом лендспидер «СороСууб» Х-34, за рулем которого сидел Джодо Каст, и вздохнул.
– Купил или «взял покататься»?
Охотник за головами посмотрел на него поверх штурвала:
– Это имеет значение?
– Если меня арестуют за езду на краденом лендспидере, я надеялся, что эта машина будет более новая и более спортивная, например, ХР-38.
– Ты всегда можешь пойти пешком.
– Это ты верно подметил. – Ухватившись за ветровое стекло, юноша запрыгнул на пассажирское сиденье спидера. – Поехали.
Каст включил зажигание, повернул руль и направил мощность в катушки репульсорного подъемника.
– Как идет погрузка?
– Погрузка? Хорошо идет. – Корран поерзал на узком сиденье. – Они должны быть готовы вовремя.
– Хорошо.
Слово было произнесено с верным акцентом и интонацией, но почему-то казалось, что Каст не совсем откровенен. Юноша хотел в этом разобраться, но не мог, и это его беспокоило. В прошлом у Коррана бывало «шестое чувство» по поводу «крепких орешков» вроде Каста, но прочитать эмоции наемника в доспехах он не мог. «Просто мне не дает сосредоточиться мысль, что отец попал в лапы к бандиту, готовому разорвать его на куски».
Каст повел лендспидер к центру города. Яркие огни и хриплые звуки центральных районов Коронета и улицы Кораблей с Сокровищами разом навалились на Коррана. Будучи сотрудником Корбеза, он считал, что «Пыльная гавань» – так они между собой прозвали улицу Кораблей с Сокровищами – опасное место.
На окраинах все было относительно спокойно, а немало добропорядочных граждан время от времени слегка преступало закон в районах гораздо менее сомнительных. Однако существовали места, куда даже Дарт Вейдер побоялся бы сунуться. И большую их часть контролировало «Черное солнце».
Дед Коррана жаловался, что с появлением Империи в криминальном мире произошли перемены. Ростек Хорн служил в Корбезе со времен моффа Флири Ворру, когда преступления были настоящим искусством. В нынешние же дни, говорил он Коррану, преступники просто воюют друг с другом.
В то время похищение Хэла и Трилла не сошло бы преступникам с рук. Бандиты слишком активно вовлекают в свои разборки невинных – это не позволяет им утверждать, что они играют по-честному.
Затем на первый план вышел принц Ксизор и его преступная организация «Черное солнце».
Предав и убив Ворру, Ксизор стал любимчиком императора. Криминальный магнат использовал Кореллию в качестве полигона для подготовки некоторых своих приспешников. Самым последним и самым жестоким из них стал Зекка Тийн.
Корран бросил взгляд на терминал «Стойло рососпинника», когда они проезжали мимо. Снова повернув голову вперед, он заметил, что Каст изучает его.
– Что-то не так?
– На что это ты там засмотрелся?
– Я? – «Думай, Корран, придумай что-нибудь хорошее!» – Вон на той улице стены всех домов расписаны картинами.
– Картинами? Похабщину, которую малюют на стенах, ты считаешь картинами?
Молодой человек пожал плечами.
– Им, конечно, далеко до работ Вентана Чассу, но они интереснее обшивки звездного разрушителя, и это привлекло мое внимание.
Секунду или две Каст пристально смотрел на Коррана.
– Откуда такой человек, как ты, знает о Вентане Чассу?
– Я мог бы солгать и сказать, что моя мамочка постоянно таскала меня по музеям, но ты ведь все равно не поверишь. – Корран заставил себя смотреть прямо перед собой, потому что в невероятной истории вора, которого он когда-то арестовал, а теперь на ходу переделывал под себя, не было ни крупицы правды. – Я знавал одного парня, он мне сказал, что у него есть клиент, который хочет купить какое-нибудь произведение искусства с Кореллии. Он сказал, что уже украл и продал пяток картин, несколько скульптур и пару голографических диарам. Клиенту понравилось, и он хотел еще. Он с такой легкостью швырялся кредитами, будто создавал их из свободного водорода. Так что тот парень сказал, что разработал план ограбления Коронетского музея изящных искусств. Он хотел, чтобы я поработал для него – изучил место будущего ограбления.
Каст медленно кивнул.
– А кто был этим клиентом?
– Не знаю. Он успел договориться с посредником, а потом его сцапали корбезовцы и отправили на Акрит’тар. Там он и умер.
– Так что ты думаешь о полотнах Чассу?
Корран нахмурился. «Какое дело охотнику за головами до искусства и до того, что я думаю об искусстве?»
– Интересно. Больше всего мне нравится серия этюдов с обнаженными селонианками – но не из-за того, что там обнаженная натура. Селонианки покрыты мехом, разве они могут быть по-настоящему обнаженными? И если бы мне нужны были голые селонианки… – юноша положил руку на верхний край ветрового стекла. – …я бы мог их сколько угодно найти на улице Кораблей с Сокровищами.
– А почему они тебе нравятся?
– Чассу удалось уловить две характерные особенности селонианок: их превосходные чувственные формы и, из-за того, что их лица не выражают ничего понятного человеческому глазу, их загадочность. – Корран пожал плечами. – Но у него есть и другие хорошие работы.
– А что ты думаешь о «Триумфе Палпатина»?
– Трон, сложенный из костей, снился мне потом в кошмарах. – Корран вздрогнул, потому что кошмары вызвали не черепа и обломки костей, а радостное выражение одержимости убийством на лице императора. – Эта картина может сойти за шедевр, венчающий долгую карьеру художника, но я бы предпочел, чтобы он вернулся к этюдам с селонианками.
– Жаль, что он умер. – Каст повернул к нему шлем. – Но когда ты работал на того парня, ты пришел в музей не в первый раз.
– Да ну?
– Точно. В последний раз серия этюдов с обнаженными селонианками за авторством Чассу выставлялась в Музее изящных искусств десять лет назад.
Корран скрыл свое удивление за улыбкой.
– Не совсем так. Два года назад на Новый год их выставляли на закрытом приеме для покровителей музея. Четыре часа, десять тысяч кредитов за вход. – Корран хлопнул Каста по закованному в доспех плечу. – Тебе бы понравилось. Правда, сперва пришлось бы обновить краску на доспехах.
– А ты туда попал.
– Попал. – «И Хэл тоже. Мама так долго работала в музее на добровольных началах, что, когда понадобилась дополнительная охрана для приема, администрация пригласила нас». – Я дам тебе знать, когда опять устроят подобное сборище, если хочешь.
– Пожалуйста. Я бы на них посмотрел, если удастся добыть приглашение.
Корран расхохотался.
– Если тебе это удастся, возможно, удастся и добыть для нас приглашение в берлогу к Зекке Тийну. Как ты планируешь туда попасть?
Голос Каста прозвучал из-под шлема, словно эхо:
– Думаю, я буду взывать к чувству справедливости.
– Проще найти флот «Катана». – Корран покачал головой. – Зекка Тийн – полукровка, наполовину человек, наполовину экзот. У него светло-розовая кожа с большими синими пятнами, глаза кроваво-красного цвета с угольно-черными зрачками, окаймленными золотым. Острые уши, еще более острые зубы и самая острая ненависть, с которой ты когда-либо сталкивался – если не считать вуки, у которого имеется на кого-то зуб. Я слышал, он пристрелил наркокурьершу, когда та сказала ему, что воспользовалась вырученными за дурь деньгами, но уже вернула их с процентами.
– А что бы он сделал, если бы она ему об этом не сказала?
– Убил бы ее, но медленнее. Он настоящий мастер виброклинка. – Корран мрачно нахмурился. – Мозгов ему не хватает, но он компенсирует их отсутствие дикой жестокостью. А в твою задачу входит убить его?
Каст слегка приподнял голову.
– Ты просишь меня, чтобы я его убил?
Секунду Корран колебался.
– Пожалуй, нет. Я просто спросил. Я тут подумал… если бы я заказал его тебе, зачли бы в налоговой выплаченную мною сумму, как траты на благотворительность? То есть, если бы я в принципе платил налоги…
– Я был бы не против увидеть Тийна мертвым, но это не входит в мою нынешнюю задачу. – Каст внимательно посмотрел на него. – Тем не менее, я уверен, что мы сможем с ним встретиться. Дипломатический подход будет лучше всего.
– Согласен. Я и сам предпочитаю дипломатию. – Корран похлопал по кобуре с бластером на левом боку. – Я также готов к тому, что мы будем недипломатичны.
– И что же это значит?
– Это значит, что ты действуешь в открытую, а я – исподтишка.
Каст серьезно кивнул:
– Считаем, что таков наш запасной план.
Охотник за головами без труда провел лендспидер мимо погружающихся во тьму холмов в окрестностях Коронета. Обиталище Тийна раньше принадлежало корабельному магнату, которого арестовали и отправили на Кессель за контрабанду спайса. Тийн приобрел дом на аукционе, а по криминальному миру поползли слухи, что он сам предоставил доказательства, согласно которым магната осудили. Однако Корран считал, что это дельце спланировал и осуществил принц Ксизор, поскольку Тийн прежде никогда не давал поводов считать себя достаточно умным, чтобы провернуть нечто подобное.