[692]. Все эти тексты в Андрусовский договор не вошли. Русская сторона обязалась участвовать в совместных действиях против османов и татар, но не против правобережных казаков. Однако в условиях, когда правобережное гетманство вступило в конфликт с Речью Посполитой, заключило союз с Крымом и проявляло готовность принять османский протекторат, обойти вопрос о возможных действиях обоих государств по отношению к Правобережной Украине было нельзя, да и представители Речи Посполитой на это бы не согласились. Поэтому в одной из последних статей договора, 31-й, указывалось, что послы, которые поедут в Москву для ратификации договора, будут иметь все полномочия договариваться «об удержании обоей Украины», «когда бы украинских казаков общими войсками своими до своего послушания и подданства принуждати имели»[693]. Таким образом, русская сторона согласилась обсудить вопрос о возможных совместных действиях против казаков в будущем, но не приняла на себя такого обязательства в момент заключения договора. Как представляется, русская сторона воспользовалась затруднительным положением своего партнера, чтобы обеспечить себе на какое-то время свободу действий на Украине.
В той же 31-й статье предусматривалось, что на переговорах в Москве будут определены конкретные способы «общей помочи» как против хана крымского и орды, «також и против цесаря турского». Таким образом, мир в Андрусове не принес еще конкретного соглашения о военно-политическом сотрудничестве России и Речи Посполитой в борьбе с опасностью с Юга, но был сделан большой шаг на пути к его заключению.
Говоря об этой части достигнутых договоренностей, следует отметить, что, как показывает анализ записок, подававшихся А. Л. Ординым-Нащокиным царю на протяжении 60-х гг. XVII в., он предвидел возможное развитие событий на Украине задолго до разрыва Дорошенко с Речью Посполитой осенью 1666 г. и тогда же предложил наиболее благоприятный выход из ситуации – заключение союза с Речью Посполитой для борьбы с экспансией Османской империи и Крыма. События на Украине говорили о правильности его прогнозов, а заключение Андрусовского договора говорило о реальности его рекомендаций. Правда, от конкретного соглашения о совместных действиях против татар и османов было достаточно далеко до принятия целой программы совместной общей политики обоих государств, которую настойчиво предлагал А. Л. Ордин-Нащокин, но важный реальный шаг на пути к этой цели был сделан, за ним могли последовать и другие, которые помогли бы Русскому государству укрепить международные позиции и добиться выгодного мира с соседями. Такими (или подобными) соображениями, как представляется, руководствовался царь Алексей Михайлович, приняв вскоре после заключения Андрусовского мира ряд важных решений.
1 февраля 1667 г. русские послы вернулись в Москву и здесь торжественно был публично зачитан текст договора, а затем последовали награды всем думным и столичным чинам[694]. На следующий день, 2 февраля, А. Л. Ордин-Нащокин был пожалован в бояре[695]. Это была награда за заслуги, но ей дело не ограничилось. 18 февраля 1667 г. А. Л. Ордин-Нащокин был поставлен во главе Посольского приказа[696] с титулом «царственных и государственных посольских дел оберегателя». Назначение нарушало сложившуюся традицию, по которой со времени образования Посольского приказа во главе его стояли думные дьяки, прошедшие обычно долгую службу внутри этого ведомства. Теперь во главе приказа оказался боярин, правда, с большим дипломатическим опытом, но никогда в этом ведомстве не служивший. С этим назначением члена Боярской думы был сделан важный шаг к тому, чтобы Посольский приказ не только фактически, но и формально стал одним из главных государственных ведомств. За этим назначением через несколько месяцев последовало другое – 17 июня 1667 г. под начало А. Л. Ордина-Нащокина был поставлен и Малороссийский приказ[697].
Когда рекомендации А. Л. Ордина-Нащокина стали превращаться в реальность, царь поступил вполне логично, возложив на него осуществление предложенной политиком внешнеполитической программы и подчинив ему те ведомства, которые должны были работать над ее осуществлением. С этого времени внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина, связанная с заключением русско-польского союза, стала официальной программой русской внешней политики.
Глава 7. Посольства в европейские страны и в Иран
Вскоре после заключения Андрусовского мира в Москве была предпринята очень значительная по своим масштабам дипломатическая акция. В мае-июне 1667 г. в Посольском приказе были спешно подготовлены документы для дипломатических миссий, которые должны были направиться в различные европейские государства и в Иран.
Согласно составленной в Посольском приказе записке[698], в мае-июне 1667 г. должны были направиться в Австрию И. А. Желябужский, в Англию и Голландию – Мих. Головин, в Данию – Сем. Алмазов, в Испанию и Францию – П. И. Потемкин, в Пруссию и Курляндию – Вас. Бауш, в Швецию – Иона Леонтьев, и наконец, в Иран – Климент Иевлев. Поездка К. Иевлева в Иран не состоялась[699], но все остальные миссии были отправлены.
Уже приведенный перечень показывает, что речь идет о масштабной дипломатической миссии, сравнимой по своим размерам лишь с шагами, предпринятыми правительством Алексея Михайловича перед началом русско-польской войны в 1654 г. Все посольства формально были отправлены для того, чтобы известить разные европейские государства о заключении Андрусовского мирного договора. Разумеется, это был лишь повод для их отправки. Есть основания полагать, что отправку этих посольств следует связывать с дипломатической подготовкой к реализации тех широких политических планов, к осуществлению которых, по мнению главы Посольского приказа, можно было приступить после заключения мира и союза между Россией и Речью Посполитой. В данном разделе автор попытается установить, какие цели преследовали отправленные из Москвы в начале лета 1667 г. посольства и каковы были конкретные результаты их деятельности.
Размах задуманной акции естественно связывать с теми большими планами, которые формировались в Москве в связи с заключением русско-польского союза. Одна из целей посланных в разные страны посольств, как представляется, состояла в том, чтобы выяснить, в какой мере можно было бы рассчитывать на содействие различных европейских государств при осуществлении этих планов.
Один из таких планов был связан с расчетами на то, что после заключения союза с Польско-Литовским государством можно будет перейти к активной политике на южном направлении. Такие планы появились в Москве достаточно рано, еще в 70–80-х гг. XVI в.[700], но отсутствие союзных отношений с Речью Посполитой являлось мощным препятствием на пути к их осуществлению. Заключение русско-польского союза означало важные изменения в этом плане.
Исходя из возможности заключения такого союза, А. Л. Ордин-Нащокин уже в своих записках середины 60-х гг. XVII в. формулировал более близкие и более далекие цели русской политики на южном направлении. Более близкие состояли в том, чтобы добиться прекращения вмешательства Османской империи и Крыма в восточно-европейские дела. Этих целей, по его мнению, можно было добиться совместными действиями России и Речи Посполитой. Более далекие цели – активные действия против Османской империи в составе широкой коалиции европейских государств, чтобы постепенно вытеснить османскую власть с православных Балкан.
Достижение этих целей предполагало поиски союзников. В качестве такого союзника А. Л. Ордин-Нащокин видел прежде всего Австрию, которая в первой половине 60-х гг. вела успешную войну с османской армией. Уже поэтому можно полагать, что отправленному летом 1667 г. посольству в Австрию придавалось особое значение.
Решение об отправке посольства было принято не позднее 29 апреля[701]. В Вену должен был направиться опытный дипломат И. А. Желябужский, выполнивший до этого ряд ответственных поручений. Отправка посольства задержалась, так как в мае пришли известия о женитьбе императора Леопольда, и поэтому пришлось подготовить новые грамоты с поздравлениями[702]. По случаю этого события императору были отправлены «поминки» ценою в 5 тыс. руб.[703] Уже этот жест говорит о том, что в Москве искали сближения с Австрией. В наказе, подготовленном к 4 мая[704], были четко очерчены конкретные цели миссии. Посланники, И. А. Желябужский и дьяк Тимофей Кузьмин, должны были сообщить о заключении Андрусовского перемирия и просить императора выступить посредником на переговорах о заключении «вечного мира», при этом следовало подчеркнуть, что царь давно желал австрийского посредничества, но Ян Казимир его «не принял»[705]. Такая просьба для тематики русско-австрийских отношений 60-х гг. XVII в. была уже традиционной и означала продолжение линии на поиски сближения с Австрией.
Посланники должны были также сообщить о достигнутой между Россией и Речью Посполитой договоренности «общими силами» давать отпор возможному нападению османских войск. Поднимался и вопрос о присоединении императора к этому соглашению. «Когда услышит салтан турской, – должны были говорить посланники, – что имеют те ближайшие великие государи, которые к границам турским, междо собою совет, и салтан турской всегда будет от войны здержан»