[862]. Вышедшие из Сечи рейтары сообщали, что в мае в «розных числех» сюда приезжали «две станицы от Дорошенко, предлагая быть с ним «заодно»[863]. Вышедший 1 июня в Киев поп Исаакий сообщал, что «запорожцы конечно к Дорошенко присылали, чтобы он их принял»[864]. По сведениям, собранным В. Кикиным, в конце мая к Дорошенко приехали посланцы на 30 конях «и присегали в Чигирине от всего Запорожья»[865]. Позднее посланцы хвалились, что Дорошенко «дал кафтаны кармазиновые и потчевал их романеею и ренским». Для окончательного оформления соглашения на Сечь отправился корсунский полковник Семен Бут[866].
Одновременно стало нарастать недовольство населения Левобережья порядками, установившимися после Московского соглашения 1665 г. Причины недовольства хорошо известны. Население не хотело платить налоги в русскую казну, нести расходы на содержание русских гарнизонов, терпеть поборы и притеснения со стороны воевод. Левобережная старшина была также недовольна ограничением своей власти и тем, что целый ряд источников ее дохода перешел в руки русской администрации. Ряд дополнительных факторов способствовал усилению этого недовольства. В течение некоторого времени и старшина, и население, как уже отмечалось, мирились с этими порядками, видя в русских воеводах и русских войсках гарантию от восстановления польской власти. Заключение Андрусовского договора, укрепление казацкой власти на Правобережье, явное бессилие Речи Посполитой перед нападениями казаков и татар делали опасность возвращения польской власти мало реальной. В этих условиях стало усиливаться стремление населения Левобережья избавиться от наложенных на него тягот.
Открыто такие настроения проявлялись в среде запорожских казаков, среди которых было много выходцев с Левобережья. Когда в конце мая дошел до Полтавы один из членов посольства Ладыженского, подьячий Сидор Скворцов, он сообщил, что запорожцы хотят, «чтоб, де, с малороссийских городов на тебя, великого государя, со отцов их и с родичев никаких поборов не было и многие… всякие малопристойные слова говорят»[867].
Само население Левобережья пыталось избавиться от тягот разными путями. Так, в мае 1667 г. П. В. Шереметев докладывал царю, что когда мещане Киева, Переяслава и Нежина были освобождены от торговых пошлин, то и многие другие города стали добиваться того же[868]. В конце мая П. В. Шереметев вынужден был констатировать, что на ярмарках повсеместно перестали собирать пошлины в царскую казну[869]. В том же месяце воевода сообщал, что воеводы в городах не могут собрать доходов, жители «приходят к ним с великим шумом и плачем, что, де, им нынешнею весною… хлебных запасов везти в Киев невозможно»[870]. Из других отписок выясняется, что чтобы избавиться от уплаты налогов, «многие мещане и уездные люди пошли в казаки»[871].
Особенно опасный оборот приняли события в тесно связанной с Запорожьем Полтаве. Русскому гарнизону в Полтаве не доставили хлебного оброка. Полтавский полковник Григорий Витязенко записал «многих мещан и поселян» в казацкие списки и «з большим шумом приходил к воеводе», требуя, чтобы он с них «денежного и медвяного и хлебново оброку не имал». Одновременно он запретил на ярмарке собирать торговые пошлины в русскую казну, заявляя, что «такие, де, доходы с торговых людей збирают на полковников»[872]. События в Полтаве вовсе не были единичным фактом, так как в то же самое время П. В. Шереметев докладывал Алексею Михайловичу: «Казацкие, государь, старшины в городех мне… непослушны»[873]. Эти свидетельства раскрывают проявление фактора, способствовавшего обострению и усложнению внутриполитического кризиса на Левобережье. Существенно изменилась ориентация левобережной старшины, в предшествующие годы державшейся прорусской ориентации. В сложившейся ситуации она стремилась использовать недовольство населения, чтобы вернуть себе те источники доходов, которые она было в середине 60-х гг. уступила русской администрации. Тем самым серьезно ослаблялась опора русской власти на Левобережье. В этих условиях особое беспокойство должны были вызывать сообщения о попытках Петра Дорошенко завязывать контакты с населением Левобережья и об определенном успехе этих попыток. Сообщения об этом поступали от следивших за положением польских властей из Белой Церкви. В присланных из этого города «авизах» говорилось о том, что он часто посылает свои «листы» на Левобережье, призывая его жителей к восстанию, и эти листы находят отзвук. Казаки уходят за Днепр – туда ушло население таких местечек, как Богуслав, Синица, Ольшанка[874]. Но аналогичные сигналы поступали и от выходцев с Правобережья. 28 мая в Киеве были записаны расспросные речи, в которых говорилось о сношениях с Петром Дорошенко жителей «Переяславской стороны» и о том, что отряды татар, которые он ждет к «Петрову дни», он намерен отправить за Днепр, «чтоб… Переяславские стороны жителей теми татары привести под свою руку»[875]. Полтавский воевода 30 мая сообщал П. В. Шереметеву, что в Полтаву тайно приходят посланцы Дорошенко и «полтавских жителей прелщают», а сами жители ждут прихода в город запорожцев – союзников Дорошенко[876].
Все эти планы могли стать реальными, если бы правобережный гетман смог получить серьезную помощь из Крыма. В конце мая в Москву уже были отправлены письма левобережных полковников Д. Райчи и Я. Лизогуба, сообщавших, что передовые отряды во главе с Батыршой-мурзой и Келембет-мурзой уже пришли к Дорошенко, а главные силы орды во главе с двумя «салтанами» уже выступили из Крыма и находятся у Черного леса[877]. Сложившееся положение стало вызывать все большее беспокойство у гетмана Брюховецкого. Как указывалось выше, гетман уже в начале февраля просил о присылке на Левобережье русских войск. В конце весны просьбы стали более настойчивыми. 25 мая гетман просил белгородского воеводу кн. Ю. Н. Барятинского привести в боевую готовность войска, так как запорожские казаки «шатаюца здесь в городех малороссийских… щоб чего не учинилось дурного»[878]. Обращаясь с просьбой о помощи к царю, он откровенно писал, что в его распоряжении имеются войска, готовые вести боевые действия, но он не может им доверять, так как среди казаков «есть таких много, что такими ж могут починитца запорожцами», очевидно, как те, которые убили Ефима Ладыженского[879]. Вместе с тем, очевидно, понимая, что одних военных мер недостаточно, гетман, по-видимому (как следует из текста ответной царской грамоты[880]), одновременно сообщал о недовольстве населения Левобережья существующими порядками, тем самым давая понять, что следует вносить изменения в тексты соглашений гетманства с Москвой.
Об опасностях, которыми была чревата складывающаяся к началу лета 1667 г. ситуация на Украине, дали русскому правительству довольно полное представление присланные в Москву 11 июня расспросные речи вышедшего с Правобережья попа Исаакия[881]. Во-первых, священник подтвердил сообщения о приходе на Украину татарских войск. Он сам видел «прибылых татар», которые шли мимо местечка, в котором он находился, в течение полутора дней. Еще более важно было его сообщение, что на Троицын день на Росаве Петр Дорошенко намерен созвать раду и пригласил на нее Брюховецкого. «А рада, де, будет для того, чтоб по обе стороны Днепра во всех городех быть одному гетману, кого оберут на раде, и чтоб великого государя ратных людей из малороссийских городов выслать». По сведениям, которыми располагал священник, если Брюховецкий не прибудет на эту раду, то Дорошенко всеми силами пойдет на Переяславскую сторону Днепра. На обратном пути Исаакий проезжал через земли Переяславского полка и сообщил, что «Переяславской стороны Днепра все жители великому государю изменить хотят вскоре… и старшина, де, все с Переяславские стороны с Дорошенком о том ссылаютца».
Как представляется, получение этого известия побудило принять серьезные шаги, чтобы не допустить отпадения Левобережья. 13 июня П. В. Шереметеву отправили грамоту, в которой сообщали, что Ю. Н. Барятинскому послан указ собирать войско, а самому киевскому воеводе предлагалось жить «с великим береженьем»[882]. Известия, поступавшие в Москву в июне 1667 г., говорили о новых серьезных осложнениях ситуации на Левобережье. 2 июня 1667 г. гетман Брюховецкий, получив известия о приходе татарских войск на Правобережье, разослал универсалы о сборе войска для защиты гетманства от татар[883]. Но шаг этот имел неожиданные последствия.
Уже 11 июня в Киев пришли известия из Нежина, что казаки собираются отрядами по 100 и 200 человек и идут на раду к реке Солонице в районе Лубен, «не займуя Гадяча» – гетманской резиденции. В сообщении приводились слова казаков, что если Брюховецкий на эту раду не прибудет, «и они, де, к нему сами пойдут»[884]. Другие приходившие сообщения говорили уже о планах, которые связывали со сбором рады на р. Солонице. Вернувшийся в Киев 14 сентября с Правобережья лазутчик сообщал, что Дорошенко намерен идти «к речке Солонице к запорожским казакам на раду обирать нового гетмана черной радой»