[1109]. В «Великий пост» капитулировал гарнизон в Лубнах, после того как у него «воду отняли»[1110].
Вместе с тем такими городами, как Переяслав, Нежин, Чернигов, восставшим так и не удалось овладеть. Об осаде Переяслава нам не известно почти ничего, немногим более об осаде Чернигова, сохранилось лишь описание смелой вылазки гарнизона, когда после боя «на Десне на перевозе» сам черниговский полковник Демьян Многогрешный «скинулся в реку Десну с лошадью»[1111]. Гораздо больше нам известно об осаде Нежина. Гетман Брюховецкий придавал, по-видимому, взятию этого города особо важное значение. В марте – апреле к Нежину были направлены Переяславский, Прилуцкий и Миргородский полки[1112]. В Нежин были присланы служившие гетману отряды «немец» и «поляков», пушки для обстрела крепости «поставили на колокольнях»[1113]. Туда привезли и показали воевод из взятых крепостей, но это не заставило гарнизон прекратить сопротивление[1114]. Неоднократные штурмы были отбиты с большими потерями для осаждающих[1115].
Когда в Москву пришли известия об отпадении Левобережного гетманства, здесь довольно скоро был выработан определенный план военных действий. Соответствующие решения были приняты 16–18 февраля 1668 г. На 8 марта в Белеве был назначен сбор войска во главе с кн. Ю. А. Долгоруким, лучшим из русских полководцев. В состав войска должны были войти все дети боярские «государева двора» и 9 приказов московских стрельцов. Очевидно, по плану правительства это должна была быть главная русская армия. Но еще ранее окольничий кн. П. А. Долгорукий должен был «с передовыми людьми» направиться в Севск, чтобы как можно скорее начать военные действия. Одновременно в Смоленске должна была собраться смоленская шляхта и дети боярские Великолуцкого и Торопецкого уездов и идти через Стародуб к Киеву. 18 февраля царь назначил Г. Г. Ромодановского командующим войсками «Белгородского разряда», и в тот же день было отправлено приказание белгородскому воеводе кн. Ю. Н. Барятинскому, не дожидаясь приезда командующего, идти походом к Полтаве[1116].
9 марта о принятых решениях попытались известить киевского воеводу П. В. Шереметева, связи с которым не было с конца января[1117]. Ему предписывалось идти на помощь Переяславу, Нежину, Чернигову, «послыша наших, великого государя, бояр и воевод с нашими ратми из Белогорода, из Севска и из Смоленска». В Москве явно ориентировались на скорое подавление восстания и не понимали тяжелого положения, в котором оказался П. В. Шереметев, предписывая ему в соответствии с союзными соглашениями «споможение чинить» Белой Церкви. Это было связано с тем, что в Москве в начале марта полагали, что имеют дело только с выступлением левобережного казачества. В той же грамоте П. В. Шереметеву предписывалось с гетманом Дорошенко «задоров не чинить».
Для сбора ряда формирований требовалось время, время нужно было и для того, чтобы они могли подойти к театру военных действий. В этом отношении в лучшем положении находились войска Белгородского разряда, которые первыми начали военные действия. Они сразу приобрели особое значение, так как развернулись в непосредственной близости от гетманской резиденции – Гадяча. Сохранившиеся отписки Ю. Н. Барятинского и расспросы гонцов от него и к нему в Разрядном приказе позволяют составить достаточно полное представление о его походе. Ю. Н. Барятинский выступил в поход 23 февраля, «скорым обычаем», не дожидаясь, когда соберутся все войска[1118]. По-видимому, воевода рассчитывал на быстроту своих действий и полагал, что захваченные врасплох черкасы не станут сопротивляться. Однако эти расчеты оказались ошибочными. Когда воевода подошел 3 марта к Котелве, здесь уже находилась присланная Брюховецким «застава», отряд из 1 тыс. казаков. Воевода сжег городской «посад», под Котелвой в течение двух дней шли бои, перевес сил был на стороне русской армии, но жители упорно отклоняли предложения о сдаче[1119]. Тем временем начались волнения в тылу армии на территории Слободской Украины.
Главным организатором волнений стал Иван Серко, занимавший в то время пост харьковского полковника. Белгородский воевода несколько раз предлагал ему вместе с другими полковниками присоединиться к русской армии, но у Серко были другие планы. Определенное представление о них дает попавшее со временем в руки русских властей письмо Серко Брюховецкому от 26 февраля 1668 г. Сообщая, что в Белгороде нет войск, он призывал гетмана к быстрым и решительным действиям, «бысмо не дали скупитца войску московскому». Он предлагал выслать войско в район Котелвы, «под Опошню», а также выслать несколько тысяч казаков Полтавского полка в Мурахву, где он находился. С ними Серко планировал предпринять поход на один из главных центров Слободской Украины – Харьков[1120]. Хотя казаков из Полтавы Брюховецкий в Мурахву не прислал, аргументы Серко на него подействовали, и в начале марта он стал рассылать «листы» в города Слободской Украины, извещая их о злых умыслах царя «противно нам, Войску Запорожскому и всему народу украинскому» и призывая присоединиться к Серко[1121].
К осуществлению планов восстания Серко приступил в первых числах марта. 2 марта он призвал к себе казаков Харьковского полка и призывал их уничтожить находившийся в городе русский гарнизон и отправил гонцов в Змиев, Салов, Чугуев. В этих городах начались волнения. Прибывшему в начале марта в Белгород Г. Г. Ромодановскому сообщали, что под Харьковом «уездные… черкасы» «пошли в слободу Марефу» к Серко[1122]. Аналогичные известия получил и Ю. Н. Барятинский, который принял решение прекратить осаду Котелвы и отойти к Ахтырскому, куда он прибыл 7 марта. В справке, составленной в Разрядном приказе, приведены такие аргументы, которыми воевода обосновывал свое решение: «А есть ли бы он… с полком в Ахтырское не поспешил и ахтырские б и всех черкаских городов жители великому государю изменили»[1123]. Так первая попытка воздействовать силой на население Левобережной Украины закончилась полной неудачей.
Последующие шаги предстояло осуществлять Г. Г. Ромодановскому, который 15 марта принял войско у Ю. Н. Барятинского[1124]. Волнения некоторое время продолжались. 10 марта произошло выступление в Валках, и казаки пошли оттуда к Серко[1125]. 12 марта такие же волнения начались в Цареве-Борисове, куда приехал сын Серко Петр[1126]. Однако на главные центры края восстание не распространилось. Характерно, что Серко, собрав своих сторонников, не пошел походом на Харьков, но направился в Полтаву[1127].
Собравшиеся со Слободской Украины полки Ахтырский, Харьковский, Острогожский присоединились к армии Ромодановского. В марте командующий получил подкрепления – два приказа московских стрельцов[1128]. Все это позволило возобновить военные действия, и в конце марта русская армия снова подошла к Котелве[1129]. Однако противник сумел воспользоваться перерывом в военных действиях. Уже 9 марта в Котелву вошел с несколькими тысячами казаков гадячский полковник Семен Остренский[1130]. Поэтому под Котелвой русская армия столкнулась с упорным сопротивлением[1131]. Пришлось перейти к осаде. По сведениям, поступившим к командующему, в городе находилось около 7 тыс. «черкас» и им «запасу будет в Котелве надолго»[1132].
Ромодановский обещал царю, не прекращая осады, когда в реке Ворскле спадет вода, «посылать войною» по другую сторону реки[1133]. В апреле такие походы были действительно предприняты. 6 апреля отряд во главе с А. Иевлевым взял штурмом Куземин, разбив находившиеся там отряды гадячского есаула Ивана Безрученко и запорожского полковника Козыри[1134]. 16 апреля отряд во главе с П. Скуратовым ходил к Опошне, где находился запорожский кошевой Ив. Белковский с большим отрядом запорожцев. Противника «вогнали в город», но этим всё и ограничилось[1135].
Все эти действия (даже независимо от их конкретных результатов) касались лишь небольшого района рядом с Котелвой и никак не могли повлиять на общее положение дел. Армия продолжала стоять под Котелвой, и противник получил возможность собрать силы для нападения на нее. Это было тем более возможно, что на других направлениях русские ни в это время, ни позже не добились сколько-нибудь значительных успехов. Так, в «Дворцовых разрядах» сообщение о сборе войска для похода к Киеву сопровождается замечанием – «к Киеву не пришел, а стоял на Почепе»[1136]. И здесь русский корпус во главе с кн. Константином Щербатовым столкнулся с казаками стародубского полковника Петра Рославченка. В мае он был назначен наказным гетманом, и ему обещали, что «по траве» к Почепу придут татары и черниговский полк. Узнав об этом, воеводы отступили от Почепа в Брянский уезд