пойме реки Воронеж или в междуречье Воронежа и Дона. Именно там, по нашему мнению, находился «Черный лес», под которым долго стояли (даже «зимовали») монголы перед походом на Северо-Восточную Русь.
Низовья реки Воронежа стали осенью 1237 г. местом сосредоточения монгольских войск. Сюда подходили монгольские отряды, закончившие войну с половцами и аланами. Возможно, одновременно другая часть монголов (как сообщает Юлиан) собирались восточнее, на границах Рязанского княжества, и впоследствии соединялась с группировкой, двигавшейся от Воронежа. Сообщение о концентрации монгольских войск на Волге, на суздальских рубежах, вызывает большие сомнения, так как русские летописцы ничего не сообщают о появлении монголо-татар с этой стороны; возможно, на северных границах Булгарии находились просто сторожевые монгольские заставы.
В исторической литературе высказывается .мнение о неожиданности нападения монголов на русские княжества, Этим в известной степени объясняется крайняя несогласованность действий русских князей по организации обороны Между тем источники свидетельствуют о другом: русские князья (по крайней мере, владимирские и рязанские) хорошо знали о подготавливаемом нашествии.
Сведения о первом после Калки появлении монголо-татар на границах Восточной Европы дошли до Руси через Булгарию и под 1229 г. записаны во многих руских летописях. Знали на Руси и о военных действиях в Булгарии в 1232 г., когда монголы «зимоваша, не дошедше Великого града Болгарьского». Под 1236 г. все русские летописи сообщают о разгроме Волжской Булгарии. Владимирский великий князь Юрий Всеволодович должен был знать о готовящемся нашествии больше других: именно в его владения был направлен основной поток беженцев из разгромленного монголами Поволжья '. Известно было владимирскому князю о готовящемся походе и от татарских послов, неоднократно проезжавших через русские княжества на запад. В частности, накануне нашествия в 1237 г., как уже отмечалось, татарские послы, «проезжая через землю Суздальскую», были захвачены великим князем вместе с их посланием к венгерскому королю Беле IV.
На Руси знали не только о самом факте подготовки нашествия, но и об общих целях монгольского наступления. Юлиан сообщает, что «князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днем и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан» 2, и что у татар «есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего».
Сведения, передаваемые многочисленными беженцами, позволяли русским князьям знать даже детали готовящегося нашествия. Приведенное выше (см. стр. 82) сообщение Юлиана с сосредоточении монгольского войска на русских рубежах было получено венгерским монахом от русских и болгарских беженцев («как передавали нам словесно сами русские, венгры и болгары, бежавшие от татар»).
1 В. Н. Татищев сообщает, что булгары, спасаясь от татарского погрома, «пришли в Русь и просили, чтобы им дать место. Князь же, великий Юрий вельми рад сему был и повелел их развести по городам около Волги и в другие» (Татищев, III, 230). Юлиан указывал, что в 1237 г. через суздальскую землю проходили «бежавшие перед лицом татар венгры-язычники» (башкиры. — В. К.). (Юлиан, 89.)
2 Кроме «венгров-христиан», населявших территорию нынешней Венгрии, известны «венгры-язычники», предки переселившихся на запад кочевников-мадьяр. В XIII в. «венгры-язычники» жили в Приуралье и имели общий язык со своими западныыи одноплеменниками (по сообщению Юлиана).
Даже если допустить, что наступление монголо-татар именно зимой было определенной тактической внезапностью для русских князей, привыкших к осенним набегам половцев, то ни о какой стратегической внезапности не могло быть и речи: русские князья давно знали о подготовке нашествия и располагали определенными сведениями о противнике. В. Н. Татищев, основываясь, видимо, на каком-то не сохранившемся источнике, прямо пишет, что после разгрома Волжской Булгарии и появления на Руси беженцев-булгар «тогда многие советовали» великому князю Юрию Всеволодовичу «чтоб городы крепить и со всеми князи согласиться к сопротивлению, ежели оные нечестивые татара придут на землю его, но он, надеялся на силу свою, яко и прежде, оное презрил» '.
В начале зимы монголо-татары от «замка Воронеж» двинулись вдоль восточного края лесов, протянувшихся в пойме реки Воронеж, к границам Рязанского княжества. По этому пути, прикрытому лесами от рязанских сторожевых постов на правом берегу реки Воронеж, монголо-татары «безвестно» прошли к среднему течению Лесного и Польного Воронежа, где и были замечены рязанскими дозорными; с этого момента они попали в поле зрения русских летописцев. Сюда же подошла другая группировка монголов, отмеченная Юлианом «у пределов Рязанских». Только соединением двух монголо-татарских ратей и необходимостью в связи с этим устройства войск можно объяснить неожиданную и, видимо, довольно продолжительную стоянку «на Онузе», отмеченную летописцами.
Место стоянки «на Онузе» можно предположить в районе среднего течения рек Лесной и Польный Воронеж, возможно, между ними, против широкого (15—20 км) прохода в массиве лесов, тянувшихся дальше по Лесному Воронежу. Через этот проход в лесах татарская конница могла вырваться на просторы Рязанского княжества, пройти на притоки реки Прони и далее на Рязань.
В освещении событий завоевания монголами Рязанского княжества в исторической литературе нет достаточной ясности. Часть исследователей (Д. Иловайский, Д. И. Троицкий, в советской историографии — В. Т. Пашуто) полагают, что рязанские князья строго придерживались оборонительного плана войны и сразу «затворились в градах». Другие историки (М. Иванин, Н. Голицин, в советской историографии — Е. А. Разин) допускали, что осаде Рязани предшествовало большое сражение на рубежах Рязанской земли. Действительно, свидетельства летописцев об этом этапе нашествия Батыя очень противоречивы. Лаврентьевская летопись просто указывает, что монголо-татары «почаша воевати Рязаньскую землю и пленоваху и до Проньска, попленивше Рязань весь и пожгоша» 2. Еще лако-
ничнее свидетельство Ипатьевской летописи: «придоша безбожнии Измалтяне... и взяша град Рязань копьемъ» 4. Однако Никоновская летопись, более подробно сообщающая о завоевании монголо-татарами Рязанской земли, прямо утверждает, что «князи же Рязаньстии и Муромстии и Пронстии исщедъше противу безбожнымъ и сотвориша съ ними брань и бысть сечя зла» 2. О том, что рязанские дружины не «затворились в городах», а вышли навстречу Батыю и «сретоша его близ предел Рязанских», сообщает и «Повесть о разорении Рязани Батыем», довольно подробно излагавшая события этого этапа нашествия3. «Резвецы и удальцы Рязанские» не спрятались от страшных степных завоевателей за городскими стенами, а грудью встретили монголо-татарские полчища в чистом поле, на рубежах своей родной земли.
Поход Батыя на Рязанское княжество представляется так: монголо-татары с двух сторон, от низовьев реки Воронежа и от южных границ Рязанского княжества, подошли в начале зимы 1237 г. к среднему течению Лесного и Польного Воронежа и «ста на Онузе станом». Отсюда Батый направил к Юрию Рязанскому посольство с требованием покорности и дани («десятины во всем»). Суздальский летописец сообщает, что завоеватели «сташа первое станомъ ту Онузе... и оттоле послаша послы своя, жену чародеицу и два мужа с нею ко княземъ Рязаньскимъ, прося оу нихъ десятины во всем» 4. Далее летописцы сообщают о большом совете рязанских князей, на котором присутствовали великий князь рязанский Юрий, князья муромские, пронские и «прочие князья местные и бояре и воеводы, и начала совещевати». В. Н. Татищев приводит красочные речи послов и ответы русских князей, которые заявили: «Мы хотим честь свою оружием или смертью сохранить»5. Навряд ли эти данные заслуживают полного доверия. Еще Н. М. Карамзин в свое время писал, что «Татищев вымыслил речи послов татарских, князей Олега, Юрия и других» 6. Видимо, рязанские князья были гораздо осторожнее и даже разрешили татарским послам поехать во Владимир, а к Батыю было отправлено ответное посольство во главе с князем Федором Юрьевичем «с дары и молениями великими, чтобы не воевал Рязанския земли». Одновременно к великому князю Юрию Всеволодовичу во Владимир и в Чернигов были отправлены рязанские послы с просьбой о помощи 7. Рязанское войско двинулось к реке Воронежу, чтобы усилить гарнизоны на укрепленных линиях и не пустить татар в глубь Рязанской земли. Однако дойти до Воронежа рязанские дружины не успели. Батый, перебив посольство князя Федора, стремительно вторгся в пределы Рязанского княжества. Где-то «у предел Рязанских» произошла битва объединенного рязанского войска с полчищами Батыя. Сражение, в котором участвовали рязанские, муромские и пронские дружины, было упорным и кровопролитным. «Едва одолеша их сильные полки татар-скиа», — отмечает автор «Повести о разорении Рязани Батыем» 1.
После разгрома рязанских дружин монголо-татары быстро двинулись в глубь Рязанского княжества. Они пересекли «Половецкое поле», безлесное пространство между Рановой и Пронью, и пошли вниз по реке Прони, разрушая пронские города. «Начаша воевати землю Рязаньскую и плениша ю до Проньска», — отмечает летописец. Автор «Повести о разорении Рязани Батыем» сообщает о страшном разгроме Рязанской земли и гибели пронских городов: «Град Пронск и град Бель и Ижеславец разори до основания» 2. Ижеславец после «Батыева погрома» вообще прекратил существование: археологический материал, обнаруженный на городище древнего Ижеславца, целиком укладывается в хронологические рамки XI— XIII вв.3. Уцелели только северо-восточные лесные районы Рязанского княжества, которые подверглись опустошению в 1239 г. во время похода татар на Муром.
После разгрома городов на Прони монголо-татары двинулись к Рязани. Город Рязань, столица большого и сильного княжества, был хорошо укреплен. С трех сторон Старую Рязань окружали валы и рвы, а четвертая сторона была прикрыта природной крутизной речного берега. Валы Старой Рязани были мощным сооружением и достигали высоты 9—10 л* (при ширине у основания 23—24 м); рвы имели до 8 м глубины. Кроме внешнего вала, в Старой Рязани был и внутренний вал, который тоже мог стать прикрытием обороняющихся. Мощные деревянные стены, рубленые торасами, дополняли картину укреплений города.