Пока задача кажется мне достаточно простой, и я больше беспокоюсь о том, чтобы люди графа не увидели ничего лишнего. Дистанция до противника продолжает постепенно сокращаться, и скоро нам с Ло предстоит тихо выполнить свою работу. Мы аккуратно смещаемся, немного расходясь в стороны, чтобы разведчики противника вышли прямо на нас. Они движутся не совсем по прямой, периодически отклоняясь от маршрута и проверяя места, кажущиеся им подозрительными.
— Семьдесят метров, — предупреждает Тапар.
В принципе, уже можно стрелять, но мы ждем, подпуская разведчиков ближе. За это время и основная группа диверсантов несколько приблизится к нашим позициям, и бойцам графа будет проще по ним работать.
— Сорок метров.
Пожалуй, пора. Я ловлю в прицел грудь своего противника и плавно тяну на себя спусковой крючок. Вал издает тихий шелест механизмов перезарядки, и к цели устремляется рой модифицированных пуль. Маскировочное поле подавляет звуки, так что противник не слышит даже негромкого лязга металлических деталей автомата. Пули прилетают в него откуда-то из пустоты, и он умирает, даже не успев сообразить, что произошло.
Силовой щит у разведчика оказывается довольно дохлым. Впрочем, возможно, он и смог бы защитить хозяина от обычных пуль, но модифицированные боеприпасы не оставляют ему шансов. Первое же попадание оказывается результативным. Щит тускло вспыхивает и лопается, не сумев отразить удар. Пуля пробивает тонкую грудную пластину легкого бронежилета, как бумагу. Вслед за ней прилетают ещё четыре. Я явно перестарался с длиной очереди, но в данном случае надежность важнее экономии боеприпасов.
— Минус два, — звучит в моем ухе сосредоточенный голос Ло. — Возвращаюсь к броневику.
Десантница тоже справилась со своей целью и даже успела убедиться, что и у меня проблем не возникло.
— Чисто сработали, — комментирует Шела, дистанционно следящая за ходом операции. — Основная группа диверсантов продолжает движение в прежнем направлении. Признаков тревоги не видно.
Остаюсь на месте и жду. Ло и бойцам сержанта я сектор обстрела не загораживаю, их позиции расположены выше по склону. Бандиты и их наниматели уже близко. Ещё секунд двадцать, и можно открывать огонь, но тут примерно в километре позади нас в небо одна за другой взлетают две осветительные ракеты. То ли охране моста что-то почудилось, то ли там просто решили проявить бдительность после получения сообщения о возможном нападении.
Ракеты висят довольно далеко, но диверсантов эта иллюминация заставляет нервничать, и лишь их командир продолжает невозмутимо идти вперед, не обращая никакого внимания на царящую вокруг суету. Что-то с ним явно не так…
— Главарь ведет себя странно, — сообщаю на общем канале.
— Сейчас посмотрим поближе, — немедленно откликается Тапар, и я вижу, как его голем-разведчик закладывает крутой вираж и пикирует практически на головы бандитам.
— Ло, Сергей, это фантом! — со смесью тревоги и удивления в голосе докладывает тайкун. — Сложный автономный призрак. Где сейчас главарь диверсантов, я не вижу.
— Огонь! — без дальнейших раздумий командую я, и банду буквально сносит ливнем пуль и снарядов.
Лихие люди не успевают ничего сделать. Их больше, чем нас, но они не ожидают нападения. К тому же у нас подавляющее преимущество в огневой мощи. Автоматическая пушка броневика — это очень серьезный аргумент против впавших в панику бандитов. В нашу сторону всё же летят пули, но ответный огонь хаотичен и практически не имеет шансов нанести нам хоть какой-то урон.
Призрак главаря диверсантов делает ещё десяток шагов в нашем направлении и бесшумно истаивает в воздухе. Проходит совсем немного времени, и банда прекращает свое существование. Уйти не удается никому, если не считать главаря, а вот что делать с ним, совершенно непонятно.
— Командира диверсантов не наблюдаю, — звучит на общем канале голос Кана, в котором отчетливо слышно непонимание происходящего. — Он точно где-то здесь, но сканеры летающих разведчиков его не видят.
— Скорее всего главарь диверсантов — это кто-то вроде османского шпиона Оздемира или одного из людей герцога Клещеева. — Высказывает предположение Тапар. — Краев, кажется, его псевдоним. Если мои големы и ваши разведчики его не видят, значит у него имеется хорошо развитая личная способность, такая же, как у шевалье Оздемира и Краева. Ну, или очень похожая.
— А созданный им призрак? — спрашивает Ло. — Это же автономный фантом. Довольно сложная штука. Вряд ли у морфа может быть личная способность создавать нечто подобное.
— Думаю, у него имеется очень непростой артефакт, — отвечаю Ло, вспоминая, как я преследовал морфа по кличке Гарпун, одного из подельников Скрома. Тогда он тоже пытался отвлечь меня подобным фантомом. — Скорее всего это построитель иллюзий — разновидность жезлов со специализацией на создании призраков. Я как-то захватил один такой в качестве трофея, но, к сожалению, в сильно поврежденном состоянии.
— Не хочу вас расстраивать, но главаря мы почти наверняка упустили, — заявляет Тапар. — С такой маскировкой он легко уйдет от преследования. Группы Оздемира и Краева мы смогли обнаружить только потому, что знали, где их следует искать, а этот морф спасается бегством, и с каждой минутой круг поиска расширяется. Фантом он создал не просто так. Видимо, как-то почувствовал гибель разведчиков и понял, что дело плохо. Своих подельников он подставил под наш огонь, а сам тихо исчез со сцены. У него было достаточно времени, чтобы сбежать.
На этом обсуждение вынужденно прерывается — справа, со стороны холма, ко мне подходит сержант Свая.
— Ваша милость, враги, похоже, закончились. Потерь среди личного состава нет. Какие будут указания?
— Организуйте сбор трофеев, сержант. Проверьте, есть ли выжившие среди диверсантов. Если найдете раненых — окажите первую помощь и доставьте их сюда. Возможно, ими заинтересуются дознаватели тайной службы. Как закончите — с докладом ко мне.
— Разрешите выполнять?
— Приступайте.
Лорд Уильямс расслабленно сидел на заднем сиденье автомобиля, предоставленного ему по распоряжению короля Сигизмунда четвертого. Мерзкий холодный дождь, льющий уже не первый день, не вызывал у него никакого желания выходить на улицу. То, ради чего он приехал в эту глушь вместе с генералом Трембицким, можно было неплохо рассмотреть и из окна машины.
По большому счету особой необходимости тащиться сюда не было, но королева Анна возжелала, чтобы он лично убедился в успешной доставке столь важного груза к границам Русской Империи.
— Ещё лет десять назад так быстро развернуть у русских границ столь крупную армию вторжения мы бы не смогли, — глядя на струи дождя за окном, произнес Трембицкий. В его голосе прозвучали нотки гордости, а лорд Уильямс лишь усмехнулся про себя и продолжил смотреть вперед, туда, где на невысокой насыпи поблескивали рельсы недавно введенной в строй железнодорожной ветки Варшава-Брест.
В чем-то, конечно, начальник генерального штаба Королевства Польского был прав. Шляхтичам действительно было чем гордиться, хотя на фоне успехов Британии их достижения смотрелись откровенно жалко. Тем не менее реиндустриализация добралась и сюда, пусть и двигалась она черепашьими темпами.
— Собрать и развернуть армию — это только начало, — ответил Уильямс. — К сожалению, до победы ещё очень далеко. Русские отступают, но мы продвигаемся слишком медленно. К тому же к армиям их приграничных графств уже начинают подходить подкрепления из глубины империи, а помешать этому нам удается далеко не всегда.
На лице Трембицкого промелькнуло недовольное выражение, но он быстро взял себя в руки. Лорд Уильямс намекал на недавний провал тщательно спланированной операции по уничтожению стратегического моста через Дон. Отвечала за её подготовку именно агентура Королевства Польского. Впрочем, генерал нашел, чем уколоть британца в ответ.
— Операция в землях графа Росткова провалилась по причине утечки информации. Граф Волжский как-то узнал о готовящейся диверсии. Мы уже работаем над выявлением предателя. Тем не менее мост был бы взорван, если бы не вмешательство элитного отряда противника, возглавляемого бароном Беловым. Если я правильно помню, именно его необычные способности стали одной из причин начавшейся войны. Ходят слухи, что на подходе к Белогорску колонна Белова попала в засаду, но смогла отбиться, и именно это событие заставило его в дальнейшем присоединиться к отряду барона Самарова, шедшего в авангарде армии графа Волжского. Не случись того неудачного нападения, Белов шел бы где-то в середине или в хвосте армейской колонны и не успел бы помешать нашим диверсантам.
Теперь пришла очередь лорда Уильямса испытывать досаду. Шляхтичи откуда-то узнали, что за неудачной попыткой пленения Белова стояла агентура бритов, и теперь Трембицкий ткнул его носом в этот провал, да ещё и передернул факты так, будто это именно они виновны в срыве операции по уничтожению моста.
— Белов — не единственная причина войны, — с демонстративным спокойствием ответил Уильямс, уводя обсуждение от неприятной ему темы. — Скорее, это повод. Достаточно весомый, но лишь повод. Для северян и карликовых балканских княжеств хватит и его, но мы-то с вами знаем истинные причины. Кстати, генерал, я слышал, что один из ваших людей, участвовавших в атаке на мост, смог выжить и уйти от преследования. Как ему это удалось?
— Он сильный морф с хорошо развитыми личными способностями, — неохотно ответил Трембицкий. — Наш агент вовремя сориентировался в ситуации и предпочел отступить, чтобы донести до нас информацию о случившемся. Именно благодаря ему мы знаем многие важные детали этого инцидента.
— Рад, что вы не потеряли столь ценного агента, — нейтрально произнес лорд Уильямс, продолжая всматриваться в завесу дождя.
Из-за ближайшего перелеска раздался резкий свисток паровоза, и спустя минуту к покрытому лужами перрону медленно подошел состав, состоящий из двух вагонов с охраной и двенадцати открытых платформ, на которых под мокрым брезентом угадывались угловатые силуэты средних танков Mark.VIII «Кромвель».