орудованы очень тщательно. Блиндажи тоже впечатляют. Эти позиции позволят обороняющимся пережить очень серьезный обстрел с минимальными потерями. Конечно, если их не будут разбирать по бревнышку тяжелой артиллерией, не жалея при этом очень дорогих и дефицитных боеприпасов.
А ещё укрепления можно взять быстрой массированной атакой под прикрытием интенсивного огня с тех самых невысоких холмов, на которых мы уничтожили разведчиков противника. Потери у атакующих, естественно, будут немалые, но в данном случае это вряд ли смутит командование балканцев и франков.
— На западном берегу все подступы справа и слева от тракта заминированы, — рассказывает Иваницкий. — На самом тракте недалеко от въезда на мост недавно заложено три фугаса, подрываемых по идущим под землей проводам. Каждый из них может быть приведен в действие независимо от остальных. Помимо мин, вся прилегающая к укреплениям местность, кроме узких хорошо пристрелянных проходов, напичкана скрытыми ловушками. Там и небольшие замаскированные ямы с кольями внутри, и колючая проволока на колышках, натянутая в двадцати сантиметрах над землей, и вбитые в землю заточенные куски арматуры. В общем, всё, что смогли найти, пустили в дело. В лоб нас штурмовать будет очень накладно, а если переправиться ниже или выше по течению и попытаться штурмовать с тыла, результат будет тот же — укрепление на восточном берегу не слабее западного.
— Правду говорит капитан, — звучит в моем ухе голос Кана. — Наступать по такой местности пехоте будет очень неудобно. Без ног остаться проще простого.
— Неплохо вы подготовились, — уважительно отвечаю Иваницкому. — А по реке или вдоль самого берега к мосту подобраться можно?
— На берегу тоже мины, но их мало. В основном всё та же колючая проволока и ловушки. Их, правда, приходится постоянно обновлять — уровень воды меняется и некоторые наши изделия размывает. Прямо над водой по обе стороны моста с берега на берег перекинуты толстые тросы со спиралями из колючей проволоки и электрической сигнализацией, срабатывающей на разрыв. В мирное время они поднимаются только на ночь, а днем мы ослабляем натяжение, и они ложатся на дно. Опоры отдельно опутаны колючкой с простейшей звуковой сигнализацией — специальными колокольчиками из жести. Правда, при сильном ветре они начинают греметь сами по себе, но такое бывает нечасто.
— Продуманный подход, — отдаю должное качеству проделанной стражниками работы. — И исполнение на уровне.
— Ваша милость, тут нечему удивляться, — пожимает плечами Иваницкий. — Этот мост — единственный во всей округе. Он находится на территории нашего баронства, но значение имеет и для всего графства и даже для герцогства, я думаю. Поэтому барон Воронков получает на его содержание и охрану прямые дотации от графа. Какие уж там отношения на эту тему у графа с герцогом, я не знаю, не мой уровень, но средства и ресурсы нам выделяют без задержек. Наш барон понимает, что если с мостом что-то случится или он окажется в руках врага, у него немедленно возникнут очень большие проблемы. Так что с материальным обеспечением у нас всегда всё было хорошо.
— Понятно, — согласно киваю Иваницкому, про себя добавляя, что командира для гарнизона охраны моста барон Воронков тоже нашел весьма грамотного. — И всё же у меня есть небольшое предложение. Как вы смотрите на то, чтобы немного увеличить количество мин на подступах к мосту? У нас есть с собой несколько очень интересных устройств этого типа.
— Я только за, — без всяких сомнений соглашается Иваницкий.
— Тогда ещё вопрос. Как сформулирован ваш приказ, капитан?
— Защищать мост, пока есть такая возможность и ситуация остается контролируемой. При возникновении реальной угрозы захвата объекта отступить в восточное предмостное укрепление и привести в действие взрывные устройства. Далее до подхода подкреплений удерживать позицию, препятствуя попыткам ремонта моста противником или форсированию им реки в нашей зоне ответственности.
— А до подхода подкреплений отступление, значит, не предусмотрено?
— Предусмотрено, — чуть замявшись, отвечает Иваницкий, — но другим приказом. Устным. В случае полного отсутствия перспектив успешной обороны мне предписано действовать по обстановке.
Прекрасно понимаю барона Воронкова. Официальный письменный приказ — это документ, который, случись что, может попасть в руки графа, а то и герцога. Так что в нем всё так и должно быть: держаться до конца, и точка. Однако терять хорошо подготовленный личный состав и грамотных офицеров барон не хочет, и я его отлично понимаю. Сам бы таких людей ценил выше всяких стратегических мостов.
— В чем видите главные слабости вашей обороны, капитан? — задаю вопрос, ради которого во многом и затеял все эти расспросы.
Иваницкий ненадолго задумывается. Видимо, в очередной раз перебирает в голове все возможные варианты. Уверен, он и сам неоднократно задавался этим вопросом, и ответ у него наверняка давно сформулирован. Однако сейчас обстановка резко изменилась, и то, о чем он думал в мирное время, возможно, уже не столь актуально.
— Всё, что было в наших силах, мы сделали, — наконец отвечает капитан. — Но есть и то, что от нас не зависит. Я совершенно не уверен, что все наши ухищрения смогут создать по-настоящему серьезные проблемы сильному морфу, который задастся целью проникнуть на объект. Не всякий, конечно, сможет это сделать, тут нужны личные способности вполне определенной направленности, но умения морфов весьма разнообразны, и почти каждый предпочитает держать свои возможности в секрете, потому что в какой-то момент они могут спасти ему жизнь. Кроме того, не стоит забывать, что ради быстрого захвата моста противник может задействовать целую группу морфов и техников с разными способностями и высокоуровневыми артефактами. Сможем ли мы им противостоять — большой вопрос. Ещё утром я бы ответил на него скорее отрицательно, но с вашим прибытием наши шансы возросли.
— А как у вас у самих с морфами и техниками?
— Кроме меня, есть ещё три морфа, но все довольно слабые. Занимаются в основном наблюдением за прилегающей местностью. Ещё имеется техник с довольно неплохим сканером, но этот аппарат отличается громоздкостью и капризностью. Работать с ним очень сложно, и в случае гибели или ранения оператора, заменить его никто не сможет.
— А ваша личная специализация? Можно без подробностей.
— Со мной сложнее. Мои способности были определены, как средние, но подобрать для меня артефакт оказалось непросто. Из всего разнообразия конструктов, с которыми я пытался взаимодействовать, откликнулся только один, и это артефакт связи, так что в бою пользы от меня, как от морфа, будет немного.
Приближается вечер. Поток беженцев постепенно иссякает. В темное время суток перемещаться по открытой местности гражданские опасаются, да и армия балканцев подошла уже слишком близко. Кто успел — убежал раньше, а остальные, видимо, надеются пережить вторжение на оккупированной территории.
Вблизи моста противник никак себя не проявляет, но воздушные разведчики видят дальше, чем наблюдатели на вышке западного предмостного укрепления, так что мы в курсе того, как ведется подготовка к штурму.
В действиях войск противника ничего необычного не просматривается. Они обстоятельно разворачиваются из походных колонн в предбоевые порядки, готовясь коротким броском выйти на исходный рубеж и предпринять стремительную атаку на предмостные укрепления.
Балканцев на нашем участке представляют румыны. Бронетехники у них почти нет, минометы и безоткатные орудия имеются, но в довольно скромном количестве, зато много кавалерии и пехоты. Доля франков в наступающей к Днепру армии гораздо ниже, а вот артиллерии и боевых машин у них много, и этим они вполне компенсируют недостаточную оснащенность войск союзников.
Несмотря на гибель двух высланных вперед групп, сейчас на склонах пологих холмов примерно в километре от моста опять заняли позиции вражеские наблюдатели. Снова заниматься их истреблением нет смысла — всё равно пришлют новых, а тратить на одиночных разведчиков далеко не бесконечные снаряды совершенно не хочется.
Фургоны мы отгоняем в тыл, маскируем в небольшой рощице и выставляем охрану из двух бойцов сержанта Сваи. Оставлять их наедине с нашими запасами совсем не хочется, но вариантов нет. Если люди графа попытаются залезть внутрь и посмотреть, что за имущество мы возим с собой, нам об этом сразу станет известно, а их ждет очень неприятная встреча. Ремонтный робот с пулеметом в руках-манипуляторах — зрелище не для слабонервных. Впрочем, я очень надеюсь, что до этого не дойдет. Бойцы графа знают, что такое дисциплина, а Казимир Волжский, отправляя их с нами, отдал недвусмысленный приказ в дела барона Белова не лезть и лишних вопросов не задавать.
Ситуация может сложиться по-разному. Например, меня бы совершенно не удивила попытка переправы части сил противника где-то выше или ниже по течению Днепра. Не с целью захвата и удержания плацдарма, а для нанесения неожиданного удара по восточному предмостному укреплению одновременно с атакой на западном берегу. В этом случае нашим фургонам может угрожать опасность, но пока ничего похожего враг не предпринимает. Возможно, командование румын и франков считает, что такой маневр потребует слишком много времени, а захватить мост нужно как можно быстрее. Есть, однако, и другое объяснение, и оно кажется мне более правдоподобным. Скорее всего, у противника имеется другой план, на который он и делает основную ставку, но хуже всего то, что подготовки к реализации этого альтернативного варианта мы не наблюдаем. Ни дроны Кана, ни летающие големы Тапара ничего подозрительного не видят, и это напрягает всё сильнее.
Быстро темнеет, и на наблюдательных вышках предмостных укреплений зажигаются карбидные прожекторы. Их яркие лучи обшаривают окрестности, в основном фокусируясь на западном берегу. Заставить их погаснуть достаточно просто, но противник не стреляет. Видимо, раньше времени выдавать свое присутствие враг не хочет. Обстоятельства гибели передовых групп румынам и франкам, скорее всего, неизвестны, так что они вполне могут рассчитывать на то, что мы не знаем о готовящемся нападении. Ну, или, по крайней мере, их командование не исключает такую возможность.