— Противник готовит к стрельбе минометы, — предупреждает Кан. — Батарея расположена на обратном скате холма. Из пулемета не достать, но танковая пушка справится. Там возвышенность всего два с небольшим метра, причем плоская и пологая.
— Они же своих сейчас накроют, — удивляется Шела.
— Не накроют, — возражает Кан. — К стрельбе готовят дымовые мины, причем какие-то хитрые. Помимо желтого фосфора там ещё множество ингредиентов намешано. Смесь рассчитана на противодействие сканерам. Очень оригинальный состав. Там, похоже, есть даже измельченные в мелкодисперсный порошок фрагменты артефактов иншеров, причем не абы каких, а специально отобранных для этих целей.
— Изобретательные у франков книжники, — озадаченно произносит Тапар. — Мне бы такое варварство даже в голову не пришло.
— Мне заняться минометной батареей? — прерывает теоретические рассуждения Кана и Тапара Ло.
— Не стоит, — отвечаю, занимая удобную позицию метрах в тридцати к северо-западу от броневика. — Если не будет дымовой завесы, экипаж не рискнет выбраться из-под брони. Пусть лучше вылезут — на открытой местности разобраться с ними будет проще.
Быстро связываюсь с сержантом Сваей и сообщаю, что мне срочно нужна эвакуационная команда. Едва успеваю объяснить ему детали, как в воздухе раздается свист мин.
— Лягут в пятидесяти метрах восточнее твоей позиции, — сообщает Шела.
Мины прилетают очень точно — огонь явно ведут опытные расчеты. Подбитый броневик и окружающую местность быстро затягивает густым сероватым дымом. Довольно едким, к слову. Натягиваю на лицо маску респиратора. На включении в комплект нашей экипировки средств защиты органов дыхания настоял Кан. Как оказалось, не зря.
Лязгает металл, и в дыму раздается сдавленный кашель. Видимо, кто-то из экипажа броневика по неосторожности слишком глубоко вдохнул висящий в воздухе ядреный коктейль химикалий. Вроде бы не таких уж опасных для здоровья, но достаточно неприятных для дыхательных путей.
Вокруг звучит непривычная лающая речь. Похоже, это немецкий язык. Что интересно, я его понимаю и даже могу на нем говорить. Перед тем, как ехать на войну, мы с Ло и Шелой озаботились изучением основных языков противника. С имеющимся у Кана оборудованием это не потребовало много времени. Голова, правда, потом несколько часов была как в тумане, но результат того стоил.
— Быстрее, герр оберст! — доносится из дымового облака. — Нужно срочно уходить, дым скоро начнет терять плотность.
От покосившегося контура броневика отделяются четыре слегка размытых силуэта и пригнувшись бегут к занявшим круговую оборону бойцам спецназа. В какой-то момент семеро из десяти противников собираются в плотную группу, и я немедленно отправляю им под ноги осколочную гранату. Самую обычную, нашу земную и без всяких модификаций. У тех, кого имеет смысл захватить живыми, наверняка есть защитные артефакты, а остальные мне совершенно не нужны.
Падаю на землю, пережидаю взрыв и отправляю в полет красный шарик гранаты тайкунов. Заниматься тремя оставшимися бойцами противника мне не приходится. Из темноты и клубов дыма прилетают короткие пулеметные очереди, и солдаты, пережившие взрыв гранаты, опрокидываются навзничь, даже не успев понять, что происходит.
Вновь смотрю на поле боя глазами летающего голема. С высоты около сотни метров мне хорошо видно, как через освобожденный людьми Иваницкого проход в оборонительных линиях западного предмостного укрепления проезжает броневик Шелы с десантом на броне.
Сейчас поставленная противником дымовая завеса работает на нас. Боец франков зря беспокоился из-за возможного уменьшения плотности дыма — мины делают свою работу очень качественно. Бронетранспортер останавливается рядом с подбитым броневиком франков, и с него на землю спрыгивают штурмовики графа Волжского. Они быстро грузят в десантное отделение пленных и цепляют к кормовой части подбитой машины противника толстый буксировочный трос.
Негромко урчит мощный двигатель, и наш восьмиколесный броневик без особого труда сдвигает с места трофейную бронемашину. Противник наверняка уже начинает понимать, что спасательная операция идет не по плану, но предпринимать пока ничего не рискует, опасаясь ударить по своим. Пользуясь его замешательством, мы быстро покидаем поле боя, и лишь когда уже съезжаем с моста на восточном берегу Днепра, в облаке частично рассеявшегося дыма начинают с характерными хлопками рваться выпущенные противником мины.
— Ну теперь-то можно? — устало спрашивает Ло.
— Самое время, — отвечает Шела, и небольшая возвышенность, где занял позицию наш танк, озаряется неяркой вспышкой, изрядно пригашенной маскировочным полем, а спустя секунду до нас доносится глухой и сильно искаженный хлопок выстрела танковой пушки.
Князь Михай пребывал в скверном расположении духа. Бравурные доклады с фронта, приходившие в первые дни и недели вторжения, неожиданно сменились не самыми приятными новостями. Его генералы докладывали о некотором замедлении продвижения, увеличении потерь и трудностях со снабжением армии из-за ужасного состояния дорог на просторах Русской Империи. Тем не менее солдаты княжества при поддержке союзников уже вышли к Днепру и должны в скором времени его форсировать. Приятным дополнением к этим докладам стали караваны с награбленным имуществом из приграничных графств русских. Михай предпочитал называть эту добычу боевыми трофеями. И всё же война развивалась не совсем так, как князь себе это представлял.
С заранее спланированным и тщательно подготовленным захватом стратегического моста в среднем течении Днепра вышла какая-то непонятная история. После бодрого и полного оптимизма сообщения о выходе армии к этой важнейшей переправе, доклады бравых генералов резко потеряли внятность и стали напоминать озеро Разе́лм. Прежде всего своей обширностью и обилием воды. А теперь, вдобавок к этому, о срочной аудиенции попросил полномочный представитель Королевства франков маркграф Бауэр. И едет он явно не с хорошими новостями.
Князь Михай умел складывать два и два, и догадывался, что между внезапным исчезновением победного пафоса из отчетов командования армией и предстоящим визитом Бауэра имеется прямая связь. Именно это более всего портило ему настроение. Франков Михай не любил, но ещё больше он не любил, когда ему указывают на его ошибки. Такое могли себе позволить немногие, однако, к сожалению, маркграф Бауэр был одним из тех, кто имел на это полное право и совершенно не стеснялся им пользоваться.
Высокий гость прибыл к обеду, вдобавок к плохому настроению ещё и испортив князю аппетит. Впрочем, за столом о делах маркграф предпочел не говорить, зато потом, когда Михай пригласил его перейти в аудиенц-зал, Бауэр вывалил на него разом весь запас плохих новостей.
— У нас с вами возникла неприятная проблема, ваша светлость, — сразу перешел к делу маркграф. — Думаю, вы уже в курсе, о чем пойдет речь.
— Мост через Днепр? — коротко взглянув на посланника франков, предположил князь.
Подробностей Михай не знал, но показывать этого не хотел. Если судить по докладам его генералов, с мостом возникла всего лишь небольшая заминка, и он вот-вот будет захвачен. Взорвать его русские то ли не смогли, то ли не захотели, и теперь вопрос лишь в том, чтобы разобраться с немногочисленным гарнизоном предмостных укреплений, к которому в последний момент подошло подкрепление в виде небольшого пехотного подразделения, усиленного парой броневиков и одним или двумя артиллерийскими орудиями. Вот только своим генералам Михай не очень-то верил. Таковы уж сложившиеся традиции, что их доклады об успехах нужно всегда делить на десять, а сообщения о проблемах на те же десять умножать.
— Мост? — переспросил маркграф, внимательно посмотрев на князя. — Наверное, можно сформулировать это и так, но я бы сделал акцент не на этом. Мост — это частность, всего лишь место, где произошло то, из-за чего я сейчас здесь. Дело не в форсировании Днепра. Так или иначе наши армии его преодолеют. Проблема в противнике, с которым мы столкнулись.
— И что же это за противник?
— Мы полагаем, что в бою у моста приняли участие барон Белов и несколько примкнувших к нему сильных морфов и техников, включая полудикую княжну, сбежавшую в Русскую Империю из одного из кавказских княжеств.
— Тот самый Белов, который придумал способ отвоевывать у чужих тварей утерянные земли? — чуть изогнул бровь Михай.
В голове князя мгновенно возник целый рой мыслей и идей. Появление барона Белова на фронте, да ещё и на участке наступления румынской армии, открывало перед ним очень интересные перспективы. Если ему удастся захватить живым этого бывшего деревенского охотника, доля княжества при разделе трофеев и земель после победы над Русской Империей вырастет в разы. Жаль, конечно, что без помощи франков в таком деле ему не обойтись, но зато других союзников можно будет просто поставить перед уже свершившимся фактом.
— Да, речь идет именно о нем, — подтвердил Бауэр.
— И вы считаете это нашей проблемой, маркграф? — изобразил на лице демонстративное удивление Михай. — Я считаю, что нам выпала редкая удача. Мы теперь точно знаем, где находится человек, ради которого была затеяна вся эта война, а значит, можем быстро подготовить операцию по его захвату. Думаю, вы не хуже меня понимаете, какие преимущества может дать тот факт, что это сделаем именно мы с вами.
— Боюсь, ваша светлость, вы просто не в курсе всех обстоятельств боя у моста, — Бауэр явно не разделял оптимизма князя. — За пару часов мы потеряли шесть броневиков, артиллерийскую и минометную батареи. Пропали без вести отряд спецназа и две группы сильных морфов и техников. И это только наши потери. Ваша армия лишилась двух рот пехоты и троих довольно сильных морфов. Попытка захвата моста закончилась полным провалом. При этом, судя по всему, часть наших людей из состава диверсионных групп и экипажа одного из броневиков была захвачена в плен. Среди пропавших без вести два барона и пять нетитулованных дворян. Экспедиционный корпус, выделенный моим королем для поддержки ваших войск, лишился почти всех лучших морфов. И какими силами в таких условиях вы предлагаете осуществить захват Белова?