— Это довольно просто, — увлеченно отвечает Кан, явно чувствующий себя в своей стихии. — Под стабильностью понимается способность кристалла пропускать через себя поток энергии и преобразовывать его в сканирующее излучение без паразитных возмущений в кристаллической решетке. Вернее, такие возмущения в любом случае будут, но важно, чтобы они не выходили за критический порог, после которого начинается спонтанное разрушение межатомных связей в кристалле.
— И как Сергей поймет, что именно нужно делать с этим камнем? — спрашивает Тапар. — С пулей всё более или менее ясно — она при попадании должна высвобождать скрытую силу в виде тепла или… Как вы, коллега, это называете?
— В виде кинетической энергии, — подсказывает Кан.
— Да, благодарю, именно кинетической. Так вот, в данном случае нет ни конкретного события, то есть попадания пули или снаряда в цель, ни понятной задачи для использования скрытой силы. Даже если кристалл удастся накачать энергией, совершенно не ясно, как она должна расходоваться и во что преобразовываться.
— Боюсь, не попробовав, мы в этом и не разберемся, — отвечаю Тапару. — Нужен эксперимент, причем тянуть с этим я бы не стал. Ло совершенно права по поводу отсутствия у нас времени на раскачку.
— Сергей, я, конечно, могу приказать вашему ремонтному роботу разобрать один из летающих дронов, — с явным сомнением произносит Тапар, — но что мы будем делать, если в процессе попытки модифицировать кристалл вы его повредите или уничтожите? Дрон после этого превратится в бесполезный хлам. А шанс, что всё закончится именно так, боюсь, довольно велик.
— Не стоит рисковать современным летающим дроном, — отвечает Шела. — У нас есть вариант гораздо лучше — наш беспилотник на основе диска-разведчика имперских времен. Даже если сломаем ему сканер, эту потерю можно достаточно просто восполнить. В утерянных землях такого добра навалом.
— Странно, что я сам о нем сразу не вспомнил… — в голосе Кана отчетливо слышится азарт исследователя. — Там ведь и кристаллы-резонаторы намного проще. Они крупнее, но стабильность у них на уровне десяти процентов от теоретической. Есть с чем работать.
— Делаем, — подводит итог обсуждению Ло. — Кан, сколько вам нужно времени, чтобы всё подготовить?
— Часа полтора. Лучше всего заняться этим в одном из ваших грузовых фургонов. Там и места достаточно, и всё необходимое под рукой, да и лишних глаз нет.
— Тапар, во время эксперимента следить за обстановкой придется вам, — предупреждает десантница. — Кан будет нужен для контроля технической части, а нам с Шелой придется находиться в фургоне вместе с Сергеем. Что-то я сомневаюсь, что барон Беллов обойдется в столь ответственном деле без нашей моральной поддержки.
Обстановка в какой-то мере привычная. Раскладное походное кресло и такой же стол, установленный в центре фургона, частично освобожденного от наших запасов. Справа и чуть позади меня в таких же креслах расположились Ло и Шела. Баронесса уже держит меня за руку, а Ло пока просто наблюдает за происходящим. А вот на столе вместо привычного снаряда или патрона лежит довольно крупный фиолетовый кристалл, тускло отблескивающий двадцатью тремя асимметричными гранями. По словам Кана, состав у него очень сложный, а кристаллическая решетка выращена послойно с помощью некой технологии, названной им интегративной атомарной сборкой. Инженер честно пытался рассказать, что это такое, но для хотя бы поверхностного понимания его объяснений моего скромного образования оказалось явно недостаточно. Судя по задумчивым выражениям лиц Ло и Шелы, они тоже восприняли новые знания, мягко говоря, не в полном объеме.
К трем самым малым по площади граням прилегают синеватого цвета тонкие пластины с ребристой поверхностью. По виду и не поймешь, из чего они сделаны. На металл не похоже. Скорее, какой-то композит. После объяснений про выращивание кристалла задавать Кану новые вопросы я не рискую. От пластин к краю стола тянутся тонкие нити кабелей и полупрозрачные трубчатые энерговоды. Где-то там, вне моего поля зрения, лежит разобранный ремдроном диск-разведчик. Разобранный, но не отключенный. По моей команде Кан готов подать на кристалл энергию, если, конечно, во время эксперимента это понадобится.
— Ну что, демон, видишь вот этот фиолетовый камешек? — спрашиваю у своего виртуального ассистента.
— Хозяин, это то, о чем я подумал? — голос демона звучит бесстрастно, но мне почему-то слышатся в нем нотки обреченности.
— Да, мой дорогой друг, это именно он, — мысленно подтверждаю я худшие опасения обитателя жезла. — Тот самый конструкт, который мы сейчас будем накачивать скрытой силой.
— Вы когда-нибудь себя убьете этими экспериментами, хозяин. А заодно и меня, — бухтит демон. Как он умудряется передавать эмоции, сохраняя полную невозмутимость в интонациях, остается для меня загадкой. Наверное, я просто сам додумываю их за него.
— Отставить нытье, — на моем лице невольно появляется легкая усмешка. — Работаем.
Стараюсь действовать осторожно, и направляю в кристалл-резонатор совсем тонкий ручеек скрытой силы. Я не пытаюсь придать кристаллу какие-то определенные свойства, а просто проверяю, как он отреагирует на попытку накачки энергией тайкунов.
Жезл артефактора в моей правой руке начинает неприятно вибрировать, а в голове возникает привычная иллюзия взрывающихся бомб. Правда, сейчас болевые ощущения не столь остры, как обычно. Видимо, сказывается низкий объем задействованной силы. Постепенно увеличиваю поток, ожидая, что меня в очередной раз начнет впечатывать в виртуальную стену, однако ни твердой, ни даже упругой преграды не возникает. Я словно с разбегу влетаю в вязкую трясину и начинаю стремительно в нее погружаться.
Организм немедленно реагирует уходом в режим вихревого скачка. Меня захлестывает потоком силы, но я не понимаю, куда её нужно направить. Просто накачивать кристалл большим количеством энергии бессмысленно, да и опасно. Может ведь и рвануть при попытке включения сканера. Задача у меня другая — обеспечение стабильности его работы. А как её обеспечишь, если я даже толком не понимаю, что собой представляет эта стабильность?
Останавливаю эксперимент и возвращаю организм в обычное состояние. Шела и Ло вопросительно смотрят на меня, и я озвучиваю им возникшую проблему.
— Тапар прав, нужна привязка к какому-то событию и конкретный алгоритм работы скрытой силы при его наступлении. А иначе мы просто заложим в летающий разведчик бомбу, и даже не будем знать, в какой момент она сработает.
— Помнишь, как ты модифицировал бронебойные пули для Вала? — немного подумав, спрашивает Шела. — Мы тогда действовали в два этапа. Сначала ты просто накачивал пулю энергией, а потом, вторым заходом, уже придавал ей необходимые свойства.
— Была у меня такая мысль, но как нам это поможет сейчас? Даже если я накачаю силой кристалл, что с ней потом делать? Я ведь не понимаю, как она должна использоваться. В случае с пулей мне требовалось увеличить её бронепробиваемость. Что это такое мне было предельно понятно. А вот как выглядит стабильность работы кристалла-резонатора, я не расскажу даже под действием вашей хитрой химии для полевых допросов.
— Сергей, а почувствовать, как работает кристалл, вы можете? — задает совершенно неожиданный вопрос Кан.
— В смысле? — я не сразу понимаю, что инженер имеет в виду.
— Ну… Как бы это сформулировать? Вот когда вы воздействовали на диск-разведчик, чтобы подавить его активность, вы же что-то чувствовали? Как я понимаю, вам требовалось как можно достовернее представить себя этим летающим роботом. Настолько достоверно, что в какой-то момент вы начинали себя им ощущать. Может быть, такое можно проделать и с кристаллом?
— Не знаю, — слова Кана заставляют меня задуматься. Идея интересная, но в ней чего-то явно не хватает. — Хорошо, давайте представим, что у меня получится. Что дальше? Как это поможет мне понять, что необходимо для его стабильной работы? Ну, допустим, осознаю я себя куском камня…
— Это не камень, — поправляет меня Кан. — Кристалл почти на четверть собран из металлорганических соединений.
— Без разницы. Допустим, я себя им представил и даже что-то почувствовал. Что мне это даст? Просто лежа на столе, кристалл не окажется в ситуации, когда возникнет угроза потери этой мифической стабильности. У него сейчас всё хорошо. Его никто не трогает и не пытается внешним воздействием развалить ему кристаллическую решетку.
— Значит, нужно его включить, — пожимает плечами Шела, — а потом постепенно наращивать подачу энергии, пока не возникнет угроза разрушения кристалла. Вот тогда ты, возможно, и поймешь или почувствуешь, что такое потеря стабильности, и что следует делать, чтобы её предотвратить.
Пытаться осознать себя булыжником, пусть и не совсем обычным — занятие нетривиальное. Если летающего робота я ещё хоть как-то мог ассоциировать с неким квазиживым организмом, наделенным собственным, пусть и искусственным, разумом, то кристалл — это просто инертный предмет, что бы там про него не говорил Кан.
Почувствовать скрытые процессы, проходящие внутри кристалла-резонатора, получается с большим трудом и далеко не сразу. Мне приходится погрузиться в состояние вихревого скачка, а потом и прибегнуть к помощи Ло и Шелы, и только тогда я начинаю ощущать поток энергии, входящий с трех сторон в кристалл. Это грубая энергия, сильно отличающаяся от ставшей уже привычной мне скрытой силы. Она перебрасывает электроны и ядра атомов резонатора на более высокие энергетические уровни, и оттуда они вновь срываются в исходные состояния, излучая упорядоченные комбинации импульсов, взаимодействующих между собой по некой очень сложной схеме. Разобраться в ней я не в силах. Впрочем, мне это и не требуется.
Главное, что я отчетливо вижу разницу между упорядоченным вторичным излучением и паразитными импульсами, вносящими хаос в четкий алгоритм работы резонатора. Главный признак, по которому я их различаю — это способность взаимодействовать со скрытой силой. Энергия, входящая в кристалл, не имеет с ней ничего общего, но та её часть, которая преобразуется правильно работающими узлами кристаллической решетки, получает новые свойства. Она уже может вступать со скрытой силой в некое взаимодействие, пусть и очень слабое. Видимо, именно благодаря этому эффекту сканеры кибов и способны засекать работающие конструкты тайкунов. А вот паразитное излучение совершенно бесполезно рассеивается в пространстве. Нет, не так. Не просто бесполезно. Оно ещё и сильно мешает нормальной работе кристалла, частично поглощаясь узлами кристаллической решетки и приводя к её нестабильности. Да, той самой нестабильности, суть которой мне пытался объяснить Кан.