— Рад слышать, что кейр Гуш жив, господин генерал.
— Скоро вы вновь с ним увидитесь. Он тоже примет участие в переговорах.
— Я могу узнать, что станет предметом обсуждения?
— Можете. Мы будем совместно с иншерами решать, что делать с аборигенами. Налицо вмешательство неизвестной третьей силы, которую чем-то заинтересовала их планета. Но даже не это главное. Сам факт наличия третьей силы может принципиально изменить трактовку всей истории нашего противостояния с иншерами — слишком уж много неясного в хронике первых дней войны, вспыхнувшей полтора века назад. До сих пор мы были уверены, что иншеры напали на нас первыми. Они, правда, всегда утверждали обратное, но у нас их слова считались пропагандой, а предоставляемые оппонентами доказательства — фальсификацией. Иншеры, со своей стороны, естественно, объявляли ложью нашу версию, а наши доказательства — подделкой. Это противоречие постоянно мешало в любых переговорах и только усугубляло напряженность между нашими цивилизациями. Трудно хоть в чем-то доверять стороне, которая очевидным образом лжет тебе в лицо и не собирается от этой лжи отказываться. А теперь многие факты могут получить совершенно иное объяснение. Понимаете, о чем я, полковник?
— Не было никакого злого умысла и неспровоцированной агрессии с одной из сторон, — мрачно ответил Хаг. — Зато имел место целый ряд провокаций. У нас есть множество записей внезапных нападений иншеров на наши корабли, и на их основании мы до сих пор утверждаем, что лишь ответили ударом на удар. Понятно, что и у иншеров найдется немало доказательств совершенно обратной ситуации. Вероятно, нас атаковали корабли третьей силы, успешно мимикрировавшие под эсминцы и крейсеры иншеров, и наоборот, иншеры видели, что их атакуют корабли империи. При этом ни одна экспертиза сделанных тогда записей не смогла выявить подделку, и это неудивительно — при том качестве маскировочных полей, которое продемонстрировал нарушитель, создать достоверные фантомы кораблям третьей силы было не так уж сложно, особенно когда им противостояли наши технологии и конструкты иншеров полуторавековой давности.
— Это только одна из версий, полковник, но, увы, не единственная, — взяв небольшую паузу, ответил генерал Кург. — Она слишком очевидна, и, не скрою, в неё хочется верить. Тем не менее не стоит забывать, что оружие и защитные системы неизвестного корабля использовали темную энергию, что прямо указывает на его возможную связь с иншерами. Да, нарушитель стрелял по их кораблю, уничтожил его и убил немало кейров, но во время войны враг не раз демонстрировал нам свое изощренное коварство, да и наши предки, стоит признать, не оставались в долгу. Поэтому мы не можем исключать версию тщательно подготовленной провокации со стороны иншеров. Зачем им это понадобилось — вопрос отдельный, но вероятность такого варианта совсем не нулевая. Поэтому на предстоящих переговорах нам придется проявить известную осторожность. С иншерами в любом случае придется идти на сотрудничество, но до полного доверия между Державой и Республикой пока ещё очень далеко. Запомните это, полковник, и воспринимайте все слова наших оппонентов с учетом того, что сейчас услышали.
— Я запомню, господин генерал, — коротко кивнул Хаг. — Можете в этом не сомневаться.
На въезде в резиденцию графа Волжского нас встречают вежливо и доброжелательно, но все формальные процедуры протекают как-то уж слишком неторопливо. В какой-то момент у меня возникает ощущение, что люди графа целенаправленно тянут время. Нам выделяют специального провожатого, который пешком идет рядом с медленно едущим броневиком, ведя нас к месту, где, по заявлению старшего из встречающих, «господину барону будет наиболее удобно припарковать столь крупную и тяжелую машину».
Тем не менее совсем уж откровенных проволочек не возникает, и в итоге мы всё-таки попадаем в холл первого этажа главного здания резиденции. И вот тут я, кажется, начинаю понимать, в чем была причина задержки. Люди графа, похоже, пытались развести нас во времени и пространстве с появившимися здесь чуть раньше непростыми гостями. Непростыми и, судя по всему, не вполне адекватными. Правда, усилия слуг и охраны явно не увенчались успехом, и мы всё-таки встретились.
Обстановка в холле царит довольно напряженная, но персонал, ответственный за встречу гостей, свое дело знает и изо всех сил старается не замечать откровенно хамского поведения группы аристократов, состоящей из главы семейства, его жены, двух дочерей и сына.
— Граф Рындин с семьей, — шелестит в моем ухе подсказка Кана. Я совершенно не удивляюсь тому, что инженер смог так быстро найти и сообщить нам эту информацию. Мало ли что могли подсмотреть и подслушать дроны-разведчики, постоянно отслеживающие обстановку в резиденции. — Обратите внимание на его сына Бориса. Вычислитель провел анализ его поведения по сделанным дронами записям. Этот человек только изображает из себя неуравновешенного и импульсивного мажора дворянских кровей. На самом деле он гораздо лучше контролирует свои эмоции и окружающую обстановку, чем хочет продемонстрировать.
Пытаюсь прислушаться к своему чувству опасности, но оно пока себя почти не проявляет. Не то чтобы совсем молчит, но ворочается еле-еле где-то очень глубоко. Обычно я на такое даже внимания не обращаю. Недоброжелателей у меня хватает, но не все их негативные мысли в мой адрес способны вылиться в реальную угрозу.
Помогаю Ло снять пальто. На нас и так уже многие обратили внимание, но теперь, когда моя спутница предстала перед гостями в элегантном вечернем платье, грамотно подчеркивающем все достоинства её фигуры, количество скрестившихся на ней заинтересованных, а в некоторых случаях и завистливых взглядов увеличилось во много раз. Вскоре смещение фокуса внимания со своих персон на новый объект замечают и Рындины. Сын графа буквально впивается в Ло взглядом, в котором плещется столько похоти, что у меня возникает острое желание немедленно врезать ему с ноги по тому самому органу, которым он сейчас думает вместо мозга.
Впрочем, недавно услышанные от Кана слова о том, что Борис не так прост, как пытается показать, заставляют меня задуматься над тем, действительно ли он ведет себя таким образом лишь в силу привычки к полной безнаказанности и вседозволенности. Тем не менее мне не верится, что это просто игра. Вернее, что это только игра. Слишком уж натурально в глазах Рындина-младшего отражаются его истинные желания.
Ло чувствует мое состояние и аккуратно берет меня под руку, одновременно демонстративно отворачиваясь от семейки Рындиных. Она делает шаг к парадной лестнице и аккуратно, но настойчиво тянет меня за собой. Я не сопротивляюсь, и мы неторопливо идем через холл. На верхней площадке лестницы у входа в главный гостевой зал нас ждет граф Волжский. Мы уже даже пересеклись взглядами.
Периферийным зрением замечаю, что Рындины тоже направляются к лестнице.
— Давай пропустим этих небожителей, — негромко предлагает Ло.
Я молча замедляю шаг. Мы сюда не для мелких разборок с заезжими аристократами прибыли, так что старое правило «уступи дорогу дураку» в данном случае очень даже применимо. Рындины проходят мимо нас, буквально излучая в окружающее пространство ауру самодовольства и превосходства. На нас они не смотрят, если не считать Бориса, который опять раздевает взглядом Ло, причем делает это настолько откровенно, что десантнице, несмотря на всё её умение держать себя в руках, становится противно, и она слегка передергивает плечами, а на её лице на какое-то мгновение появляется выражение презрительного отвращения.
Естественно, виконт Рындин эту реакцию замечает, но ведет себя при этом несколько странно. Похоже, произведенным эффектом он полностью удовлетворен. Во всяком случае, на его лице появляется довольная ухмылка, а потом, бросив на меня презрительный взгляд, он отворачивается, делая вид, что полностью потерял к нам интерес. Судя по всему, своими действиями он хочет задеть не столько Ло, сколько меня. Интересно, на что Борис рассчитывает? Собирается спровоцировать меня на какую-нибудь глупость, вроде вызова на поединок? Ну-ну. Если надо, пусть сам меня вызовет, а портить праздник графу Волжскому я не намерен. По собственной инициативе так уж точно. Впрочем, если Борис не ограничится взглядами, а позволит себе что-то более оскорбительное, причем сделает это публично, у меня может не остаться выбора.
— Не дергайся, барон, — чувствуя мое настроение, негромко произносит Ло, когда мы вслед за Рындиными начинаем подниматься по лестнице. — Пусть хоть до пола слюни распустит, мне без разницы. А если попробует пустить в ход руки или что-то ляпнуть своим поганым языком, ты не торопись вмешиваться. У меня удобная легенда. Ты же сам говорил, что у горцев характеры горячие, и оскорблений они не прощают. А я, если ты вдруг забыл, дочь целого князя небольшого горного народа, пусть и уже несуществующего. Так что лучше успокойся и пойдем знакомиться с графом Волжским.
Поднимаемся мы не торопясь, чтобы не ждать своей очереди, стоя за спинами Рындиных. Впрочем, долго Казимир Волжский с ними не беседует. Видимо, он тоже находит мало приятного в общении с подобными визитерами. Пара стандартных фраз, дежурные комплименты дамам, и Рындины отправляются в зал, где собралось уже немало гостей.
— Барон Сергей Белов и княжна Лоя Эристави, — представляет нас мажордом.
— Рад встрече и знакомству, — вполне искренне улыбается граф. — Знаете, барон, я в курсе, что вы очень необычный человек и умеете удивлять, но чтобы настолько… Признайтесь, где вам удается находить таких неземных красавиц, как княжна Лоя?
Когда граф произнес слово «неземных», Ло слегка напрягается. Всё же русский язык для неё не родной, но знает она его в совершенстве, так что быстро понимает, что именно имел в виду Казимир Волжский.
— Южные горы велики, ваше сиятельство, — отвечаю негромко, чтобы остальные гости не услышали моих слов. — Они рождают прекрасных и благородных женщин и гордых мужчин.