«Из нескольких достоверных агентурных источников НКГБ СССР получены сведения, что в США на июль месяц с. г. назначено проведение первого экспериментального взрыва атомной бомбы. Ожидается, что взрыв должен состояться 16 июля.
Имеются следующие данные об этой бомбе: бомба изготовлена из элемента 94 (плутония), который по своей способности к атомному распаду аналогичен урану-235.»[80]
Как известно, это донесение полностью подтвердилось, и 16 июля 1945 года на испытательном полигоне Аламогордо в пустыне штата Нью-Мексико действительно было взорвано первое в мире ядерное устройство.
А по свидетельству американских экспертов, информация, ушедшая в Москву только в расшифрованных донесениях Млада (здесь надо отметить, что АНБ удалось расшифровать не более пятой части всех сообщений), сократила в СССР срок работ по созданию атомной бомбы на два года. В частности, американцы утверждают, что именно Млад передал советской разведке секрет производства высокообогащенного урана, документы о создании и подготовке испытания взрывного атомного устройства, а также описал принцип «имплозии», или «направленного внутрь взрыва», на котором основано действие атомной бомбы.
Взрыв советской атомной бомбы 29 августа 1949 года вызвал активизацию действий американских спецслужб по выявлению советской агентурной сети в Лос-Аламосе. После частичного успеха операции «Венона» некоторые из советских агентов были арестованы и впоследствии осуждены. Тогда же ФБР, используя досье «Веноны», начало проверку деятельности Сэвила Сакса и Теодора Холла.
Интересно отметить, что после опубликования расшифровок АНБ по делу «Венона» журналист газеты «Вашингтон пост» Майкл Доббс подробно изучил историю советского атомного шпионажа и пришел к выводу, что, хотя обработка советских шифровок завершилась в конце 70-х годов, ФБР имело все основания арестовать обоих гарвардцев одновременно с Клаусом Фуксом и супругами Розенберг.
Действительность оказалась совершенно иной. Ни в 1950 году, ни позднее Сакс и Холл арестованы не были. В 1950 году они оба работали в университетской лаборатории в Чикаго под руководством «отца американской водородной бомбы» Эдварда Теллера и создателя первого ядерного реактора нобелевского лауреата Энрико Ферми. Занятые Фуксом, Гринглассом, супругами Розенберг и другими, агенты ФБР решили не трогать Холла и Сакса.
Высказывалось предположение, что причиной этого решения послужило их открытое общение с известными членами Коммунистической партии США. Считается, что ФБР тогда сделало вывод, что Холл и Сакс не могут работать на советскую разведку, поскольку в таком случае они должны были бы отказаться от контактов с открытыми коммунистами. ФБР не могло себе представить, что советские агенты могут вести себя так нагло. Ведь тот же Фукс хотя и состоял с 1932 года в Компартии Германии, но отнюдь не афишировал это. Холл же и впоследствии не скрывал своих пацифистских убеждений. Вместе с Джозефом Ротблаттом, другим участником «Манхэттенского проекта», он являлся активистом движения сторонников мира и неоднократно публично заявлял о своей ненависти к ядерному оружию.
В 1961 году криптографы АНБ полностью расшифровали ключевое сообщение советской разведки, в котором шла речь о Младе. Однако в это время арестовать Холла тоже не представлялось возможным. Ведь на судебном процессе пришлось бы предоставить доказательства его вины, и тогда всем стало бы ясно, что американские спецслужбы сумели подобрать ключи к советским шифрам.
Почувствовав пристальный интерес к себе со стороны ФБР, Холл начал разрабатывать план побега в СССР. Однако надобности в этом не возникло. Его контакты с Москвой продолжались еще в течение 10 лет. В 1949 году, после испытаний в Советском Союзе атомного оружия, он посчитал свою задачу выполненной и хотел прекратить контакты с советской разведкой. Но советский нелегальный резидент в США Вильям Фишер (Абель) лично встретился с ним в нью-йоркском центральном парке и убедил его не делать этого.
Для характеристики самого Холла весьма типичен следующий эпизод. После осуждения супругов Розенберг он, для того чтобы спасти их, хотел добровольно сдаться ФБР и рассказать о своей роли в краже ядерных секретов, так что сотрудникам советской резидентуры в Нью-Йорке пришлось приложить немало усилий, чтобы его переубедить.
Личная жизнь и научная карьера Холла протекали весьма успешно. В 1947 году он женился на Джоан Крекоувер и стал отцом троих детей. Еще в период работы в Чикаго он получил докторскую степень и стал одним из крупнейших специалистов по биологическому микроанализу. В 1962 году он вместе с семьей переехал в Англию, где устроился на работу в лабораторию Кембриджского университета. Что же касается его друга и сподвижника Сэвила Сакса, то он все время благополучно жил в США и скончался в штате Иллинойс в 1980 году в возрасте 56 лет.
Возможно, имена Холла и Сакса так бы и остались неизвестными широкой публике, если бы АНБ в середине 90-х годов не предало гласности ряд материалов по операции «Венона». Ознакомившись с ними, некоторые западные журналисты и историки пришли к выводу, что таинственный Млад и есть Холл. Об этом, в частности, написал в газете «Вашингтон пост» американский журналист М. Доббс. Холл, страдавший к тому времени неоперабельным раком почки, первоначально не опроверг и не подтвердил этих обвинений. В своем заявлении, которое было передано в печать через поверенного, он отметил, что в статье Доббса содержатся многочисленные неточности и что он отказывается что-либо комментировать или сообщать о том времени, когда работал в числе сотрудников «Манхэттенского проекта» в Лос-Аламосе. А позднее, в эксклюзивном интервью, данном корреспонденту газеты «Гардиан», он отметил: «Мы с женой были членами Движения за ядерное разоружение, однако это членство было только на бумаге. Мы не ходили на демонстрации»[81].
Но все-таки в 1996 году он сделал признание о своем сотрудничестве с советской разведкой американским журналистам Джозефу Олбрайту и его жене Марсии Кунстел. Ссылаясь на его воспоминания, они в 1997 году выпустили, в издательстве «Тайм букс – Рэндом хаус» книгу «Бомба: тайная история атомного шпионажа в Америке».
Любители Баха Джоэл Барр и Альфред Сарант
Джоэл Барр родился в 1916 году в Нью-Йорке в семье российского еврея, перебравшегося в США в начале века в поисках лучшей доли. После школы он поступил в нью-йоркский Сити-колледж на факультет электроники, науки в то время совершенно новой. Во время учебы в колледже Барр вступил в Лигу молодых коммунистов, где познакомился с известным впоследствии Юлиусом Розенбергом. Несмотря на то что они были совершенно разными по характеру – Барр флегматик, а Розенберг холерик, – они быстро подружились. Во многом это произошло из-за их взаимной симпатии к Советскому Союзу, где, по их мнению, осуществляется вековая мечта человечества.
Из-за своей медлительности, стремления к уединению и привычке все тщательно обдумывать и взвешивать Барр долго оставался холостым. Но это не значит, что он был угрюмым и нелюдимым человеком. Он увлекался симфонической музыкой, часто ходил на концерты и сам играл на пианино и скрипке. Любимым его композитором был великий Иоганн Себастьян Бах.
После окончания Сити-колледжа Барр был принят на работу в качестве инженера в «Вестерн электрик компани» – одну из ведущих американских фирм, занимающихся разработкой электронного оборудования и новейших видов вооружения для армии США. Он быстро заслужил уважение со стороны руководства фирмы и зарекомендовал себя способным и перспективным специалистом. Благодаря этому он был привлечен к таким важным программам, как, например, производство радаров для бомбардировщиков серии «Б».
Когда гитлеровская Германия 22 июня 1941 года напала на Советский Союз, Барр, прекрасно понимавший, что несет миру фашизм, стал активно пропагандировать идею открытия второго фронта. Его настроения не остались не замеченными Розенбергом, и в конце 1942 года между ними состоялась откровенная беседа, после которой Барр согласился на сотрудничество с советской разведкой.
Первоначально Барр передавал секретные документы Розенбергу, который в свою очередь относил их сотруднику нью-йоркской резидентуры Семену Семенову. В резидентуре они попадали к Александру Феклисову, который их перефотографировал, а затем по той же цепочке материалы возвращались к Барру. Через Розенберга Барр, получивший псевдоним Мэтр, передал советской разведке чертежи радарных установок и их техническое описание, а также материалы об устройстве «свой – чужой», разработанном для американских ВВС.
В конце 1943 года резидент Зарубин принял решение исключить из этой цепочки Розенберга. С этого времени оператором Барра стал Феклисов. Тогда же было решено, что Барр будет самостоятельно переснимать выносимые им документы у себя на квартире. Это, конечно, было связано с известной долей риска, так как ФБР всегда могло произвести у него обыск и обнаружить принадлежности для документальной фотосъемки. Но с другой стороны, снижалась возможность провала во время передачи документов. Отснятые фотопленки Барр не проявлял и передавал их Феклисову во время личных встреч.
Приблизительно в это же время Барр рассказал Феклисову о своем друге Альфреде Саранте, с которым учился в Сити-колледже. Сарант родился в 1918 году в семье православного грека Нонда Георгия Саранта (Эпаминонда Георгия Сарантопулоса), эмигрировавшего в США. Так же как и Барр, Сарант придерживался левых взглядов и был членом коммунистической ячейки Розенберга. Кроме того, он увлекался классической музыкой и хорошо играл на гитаре.
После того как США вступили во Вторую мировую войну, Сарант был призван в армию и направлен в секретную научно-исследовательскую лабораторию войск связи, расположенную в Форт-Монмартр (штат Нью-Джерси). Будучи талантливым инженером, имевшим несколько изобретений, он возглавил исследовательскую группу, разрабатывающую систему точного местонахождения артиллерии противника при помощи определения траектории и скорости полета снаряда. В конце 1943 года друзья встретились и поговорили по душам. Оказалось, что Сарант, как и Барр, был возмущен тем, что правительство США скрывает от своих русских союзников новые научно-технические разработки, которые могли бы оказать существенную помощь в разгроме вермахта.