1) За 1944 год нами было передано 117 наименований работ. На 86 работ до сих пор не получено никакого заключения, несмотря на неоднократные запросы с нашей стороны.
2) По имеющимся у нас данным, вопросы конспирации ведущихся работ в Лаборатории № 2 находятся в ненадлежащем состоянии. Многие сотрудники Академии наук, не имеющие прямого отношения к этой лаборатории, осведомлены о характере ее работы и личном составе работающих в ней»[37].
Судьба этого документа такая. С ним ознакомился Всеволод Николаевич Меркулов, вернул его Павлу Михайловичу Фитину и приказал подготовить письмо руководителю советского атомного проекта Лаврентию Берия. Начальник внешней разведки поручил это задание начальнику 3-го отдела Андрею Григорьевичу Грауру. И снова Павел Анатольевич Судоплатов отсутствует. Хотя через него должны были передаваться все добытые материалы, как это будет происходить с сентября 1945 года.
Рождение отдела «С»
Таинственная группа «С», занимавшаяся координацией деятельности внешней и военной разведок в сфере сбора разведданных по атомной проблеме, в сентябре 1945 года была преобразована в Отдел «С» НКВД СССР. Произошло это после того, как Иосиф Сталин после ядерных взрывов в Хиросиме и Нагасаки устроил разнос руководителям советского «атомного проекта». Гнев вождя легко объясним. В мире начиналась «холодная война», а у СССР не было эффективного средства защиты и нападения. Игорь Курчатов, отводя удар от себя, пожаловался на недостаток информации о достижениях западных коллег.
В задачу Отдела «С» НКГБ-НКВД СССР входили работы, связанные со сбором, переводом, систематизацией и изучением материалов, относящихся к внутриатомной энергии и созданию ядерного оружия, в том числе документов, публикуемых в иностранной прессе и технической литературе, а также работах иностранных научных учреждений, предприятий и фирм, отдельных ученых и специалистов. Одновременно Отдел «С» стал одним из подразделений Специального комитета[38] по «проблеме № 1». Так звучит «официальная» версия рождения Отдела «С» НКГБ-НКВД СССР.
Атомный век начинается. Руины Хиросимы
В жизни все было по-другому. Впервые идея об организации «специального бюро для работы с разведматериалами» была высказана еще за год до встречи Иосифа Сталина с Игорем Курчатовым.19 июня 1944 года заместитель председателя СНК СССР Михаил Георгиевич Первухин (с 1942 по 1945 год – высший административный руководитель страны, отвечавший за развитие работ по созданию ядерного оружия) написал об этом в специальной записке, адресованной куратору «советского атомного проекта» заместителю председателя ГКО Вячеславу Михайловичу Молотову. Цитата из документа:
«По проблеме урана поступило большое количество технических материалов от НКГБ и Разведупра НКО. Для разборки этих материалов и переработки их в виде заданий для Лаборатории № 2 необходимо организовать специальное бюро в составе секретариата СНК СССР»[39].
М. Г. Первухин
Также Михаил Георгиевич Первухин подготовил проект распоряжения СНК СССР об организации в структуре секретариата этой организации Специального бюро № 1 со штатом пять человек под руководством помощника заместителя председателя СНК СССР Александра Ивановича Васина[40]. Имя этого человека сейчас незаслуженно забыто. Хотя он до середины 1945 года выступал «связующим звеном» между НКВД-НКГБ, ГРУ и СНК. Через него прошла вся секретная переписка, отражающая взаимодействие этих организаций. В частности, материалы, добытые советской разведкой с 1942 года до середины 1945 года. Так что скромный чиновник из СНК был лучше осведомлен о размахе советского атомного шпионажа, чем руководство Первого управления НКГБ или ГРУ. А к органам госбезопасности, а тем более к разведке, Александр Иванович Васин никакого отношения не имел, не считая того, что за ним присматривали чекисты – слишком много он знал. Инженер-теплотехник по образованию, он непродолжительное время проработал на производстве, а затем ушел на административную работу в аппарат СНК. Прекрасное техническое образование позволило ему легко разобраться в основах атомной физики. После создания Отдела «С» НКГБ-НКВД СССР он продолжал курировать переписку по «атомному проекту» Специального комитета СНК СССР с Лубянкой и «Аквариумом» (неофициальное название ГРУ).
Б. Л. Ванников
Чем занималось и кому подчинялось «Спецбюро № 2»
Оно было создано в рамках выполнения пятого пункта Постановления ГКО № 9887 «сс/оп» от 20 августа 1945 года. Он звучал так:
«Поручить тов. Берии принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой органами разведки (НКГБ, РУКА и др.)».
И. В. Курчатов
Поясним, что термин «руководить» означает раздачу заданий и получение отчетов о проделанной работе. Всю техническую работу по поиску и вербовке агентов, а также поддержание связи с ними продолжали выполнять сотрудники ГРУ и Первого управления НКГБ СССР. Созданный в предыдущие годы механизм продолжал функционировать. Только теперь разведка направляла добытые материалы не Александру Ивановичу Васину, а Павлу Анатольевичу Судоплатову.
Одно из распространенных заблуждений среди тех, кто пишет об истории советского атомного проекта, – утверждение о том, что Отдел «С» НКГБ-НКВД СССР и «Бюро № 2» Спецкомитета – одна организация с двумя разными названиями. На самом деле это не так. В «Протоколе № 6 заседания Специального комитета при Совнаркоме СССР от 28 сентября 1945 года» в «разделе VII. Об организации в составе Специального комитета при Совнаркоме СССР Бюро № 2» четко сказано:
«1. Организовать в составе Специального комитета при Совнаркоме СССР Бюро № 2.
2. Подчинить Бюро № 2 непосредственно председателю Специального комитета…».
Напомним, что Специальным комитетом руководил Лаврентий Берия, а наркомом госбезопасности с апреля 1943 года по апрель 1946 года был Всеволод Николаевич Меркулов. Так что формально Отдел «С» и «Бюро № 2» подчинялись разным людям. Другое дело, что с декабря 1944 года Сталин поручил Лаврентию Берия «наблюдение за развитием работ по урану». Просто предыдущий куратор советского атомного проекта Вячеслав Михайлович Молотов, мягко говоря, не справился с возложенной на него задачей. Продолжим цитирование документа:
«…3. Возложить на Бюро № 2:
а) перевод и обработку документов и материалов, поступающих в Специальный комитет из разных источников; материалов, публикуемых в заграничной прессе и заграничной технической литературе по вопросам использования внутриатомной энергии;
б) изучение научной работы заграничных учреждений, предприятий и фирм, отдельных ученых и специалистов, занимающихся проблемой использования внутриатомной энергии; сбор и изучение материалов, связанных с этой проблемой.
4. Установить, что обработанные в Бюро № 2 материалы должны по указанию председателя Специального комитета передаваться на рассмотрение Технического совета.
Передаваемые на рассмотрение Технического совета материалы докладываются на заседаниях совета сотрудниками Бюро № 2.
5. Утвердить начальником Бюро № 2 Судоплатова П. А., заместитеями начальника бюро тт. Сазыкина Н. С., Эйтингона Н. И. и Василевского Л. П.»[41].
Отдел «С» начинает действовать
Отдел «С» появился в структуре центрального аппарата НКГБ СССР 27 сентября 1945 года. Его начальником был назначен Павел Судоплатов. Его заместителями стали люди, далекие от научно-технической деятельности и имевшие минимальные знания в области атомной физики: генерал-лейтенант Николай Степанович Сазыкин[42] и генерал-майор Наум Исаакович Эйтингон. Был и третий заместитель, Лев Петрович Василевский.
Если с последними двумя мы уже встречались на страницах нашей книги, то с первым из заместителей – впервые. Генерал-лейтенант сделал стремительную карьеру, придя в органы госбезопасности в 1937 году. Он успел непродолжительное время побыть руководителем органов госбезопасности Молдавии и Эстонии, пару месяцев осенью 1941 года был начальником особого отдела НКВД по Южному фронту, а также занимал пост заместителя начальника Второго (контрразведка) управления НКГБ СССР.
Штат отдела «С» состоял из 34 сотрудников (оперативные и научные работники, переводчики, библиотекарь, шифровальщик, технический персонал и т. п.). Дополнительно предусматривался резерв по «негласному штату» – 20 человек. Первым на работу зачислили оперативного работника – подполковника госбезопасности Глеба Ивановича Рогатнева и научного работника Якова Петровича Терлецкого.
П. А. Судоплатов
Н. С. Сазыкин
С чекистом Павел Анатольевич Судоплатов был знаком хорошо, наверно, он сам и выбрал его в качестве одного из будущих сотрудников отдела «С». Глеб Иванович Рогатнев в марте 1938 года по партийной мобилизации был зачислен в НКВД. После обучения был назначен в центральный аппарат внешней разведки. С октября 1940 года по август 1941 года – резидент советской внешней разведки в Италии. Один из тех, кто заранее сообщил в Центр о готовящемся на СССР вероломном нападении Германии. Когда вернулся из заграничной командировки, то имел неосторожность поинтересоваться – почему Москва не реагировала на его сигналы. Это могло стоить ему карьеры на Лубянке. В течение нескольких месяцев находился в резерве – ждал решения своей участи. Сейчас сложно сказать, вмешался ли в его судьбу случай или Павел Анатольевич Судоплатов, но с января 1942 года по август 1945 года Глеб Иванович Рогатнев трудился начальником отделения в Четвертом управлении НКВД-НКГБ СССР