В черном пальто, с черным дробовиком в руках, принеся порыв холодного воздуха с улицы, в эти мгновения Стадик являл собой олицетворение смерти. Дарлинг поспешно распластался на полу лицом вниз, сцепив за головой руки.
— Не надо! — взвизгнул он.
Сэнди примерно час смотрела по телевизору новости, наблюдая за тем, как в студии нарастают напряжение и тревога.
Эксперты по убийствам и терроризму прибывали, как беженцы в годы войны, словно искали на телевидении приют и спасение. Было видно, что им здесь нравится: нравятся убийства, нравится оружие, нравится раздавать советы.
— Стая стервятников, — съязвил Баттерс.
Лашез, Баттерс и Мартин были пьяны. Последний сделался тише и злее. Он пил, бросал недобрые взгляды на Сэнди и снова пил. Баттерс развеселился, шатался по всему дому и даже пытался танцевать. Лашез все время вспоминал старые дни, когда он гонял на мотоцикле со своими дружками из «Семени», и рассуждал о том, как копы обошлись с ним и с его папашей.
— Это все мелочи по сравнению с тем, что они сотворили с моим, — заметил Баттерс. — Мой старикан рисовал левые чеки, когда нам с мамашкой хотелось есть. Понятное дело, копы часто брали его за задницу. Однажды отходили так, что он даже плакал. Живого места не оставили. Чертов шериф любил смотреть, как плачут взрослые мужики. Я собирался грохнуть его, когда подрасту, но меня кто-то опередил.
— Ну и что произошло в конце концов? — спросила Сэнди. — Я имею в виду с твоим папашей?
— Повесился в подвале, рядом с большой полкой, на которой стояли пустые стеклянные банки. Я вернулся домой из школы и нашел его там. Он повесился на куске электрического кабеля. Я ухайдокался, пока снимал удавку с его шеи.
Эта история разозлила Лашеза, если не сказать довела до бешенства. Он принялся расхаживать по всему дому, пинком открывая двери. Вернувшись на место, Дик сказал:
— Не хочу больше слышать про твоего папашу.
С этими словами он сел в кресло и злобно посмотрел на остальных.
— Да пошел ты! — огрызнулся Баттерс.
Сэнди забеспокоилась, как бы чего не случилось. Однако Лашез неожиданно ухмыльнулся:
— Сам ты пошел!
Обстановка сразу разрядилась.
Выпуск вечерних новостей продолжился сообщением о Баттерсе. Тележурналист рассказал об «этапах» его жизненного пути.
— Откуда они это узнали? — взревел Дик и бросил на присутствующих яростный взгляд, как будто это кто-то из них выдал Анселя журналюгам. — Кто, суки, настучал?
Вскоре до него дошло. С бутылкой виски в руке Дик повернулся к Сэнди:
— Это твой гребаный Элмор!
Сэнди покачала головой и попятилась к стене.
— Нет. Только не Элмор. Я велела ему держать рот на замке, и он пообещал, что будет молчать.
А про себя подумала, вдруг это и вправду сделал ее муж? Позвонил куда надо и сдал всех старому Джону?
— Я мог до чего-то дотронуться, — спокойно произнес Баттерс.
Лашез моментально повернулся к нему.
— Ты же был в перчатках.
— Я не мог в перчатках достать из кармана пистолет, и поэтому снимал их. Я старался ни к чему не прикасаться, но, видно, все-таки облажался. Мои пальчики могут многое сказать копам.
Дик задумался.
— Нет, это Элмор, урод, тебя сдал, вот кто!
— Будь это Элмор, он бы сдал легавым и Мартина, — возразил Ансель и отхлебнул из бутылки бурбона.
— Он прав, Дик… — начала Сэнди, но Лашез ткнул пальцем ей в лицо.
— Заткнись, сука! — рявкнул он и упал в кресло. Помолчав, произнес: — Это я облажался. Увидел того чувака и облажался.
Они вышли на охоту втроем — и лишь он один дал осечку. Эта мысль не давала покоя.
— Откуда ты мог знать, — вступил в разговор Мартин. Он был так же пьян, как и Баттерс. — Это могло случиться с кем угодно. И со мной, и с Анселем. Ты позвонил, ты все проверил, но кто мог знать, что он выскочит вслед за этой бабой?
— Нет, это мой прокол, — упрямо твердил Лашез. — Я мог шлепнуть их обоих. Мог грохнуть сначала ее, а потом его. Я на секунду замешкался, и тут выскочил этот коп как черт из табакерки. И он меня опередил.
— Тебе повезло, что пуля попала тебе в бок, а не в спину, — сказал Баттерс.
Все знали, что он имеет в виду, но слово «спина» как будто повисло в воздухе. Ведь Лашез получил пулю именно в спину, когда убегал от копа.
— Мне нужно выйти. — Сэнди встала.
Лашез рывком поднялся с кресла.
— Я же сказал тебе, мать твою, чтобы ты заткнулась! — прорычал он и с размаха врезал Сэнди по лицу, как совсем недавно Мартин.
Женщина полетела на пол.
Баттерс и Мартин сидели молча, бесстрастно наблюдая за происходящим. Сэнди попыталась встать на четвереньки.
В голове звенело. Во рту ощущался привкус крови. Сэнди посмотрела на Лашеза и пожалела, что у нее сейчас нет оружия. Ей нужно было пристрелить этого урода еще в тот вечер, когда стало известно, что он убил копа. Тогда она не смогла этого сделать. Сейчас — может. Рука не дрогнет.
— Ты заткнешься или нет? — снова рыкнул Лашез.
— Отпусти меня домой, Дик! — взмолилась Сэнди, тыльной стороной ладони вытирая рот.
— Ни хрена! Ты останешься здесь, — бросил Дик.
Впрочем, имя Элмора он больше не упоминал.
Элмор рассказал Стадику все, что знал, хотя и солгал по мелочам.
— Сэнди тут ни при чем, — заявил он. — Они пришли к нам, и что мы могли против них сделать? Они были вооружены до зубов.
— Кто остальные? — продолжил допрос Стадик.
— Мартин, безбашенный педик из Мичигана. Он всюду расхаживает с боевым луком и стрелами. И Ансель Баттерс. Он из Теннесси. Часто приезжает сюда поохотиться вместе с Мартином.
— Баттерс тоже педик? — спросил Стадик.
Он и Дарлинг сидели на деревянных стульях по разные стороны кухонного стола. Дробовик лежал на столе, стволом прямо в грудь Элмору. Стадик закрыл внешнюю дверь, и в доме вскоре снова стало тепло. Кухня смотрелась довольно уютно — на окнах симпатичные занавески, на полках керамическая посуда. «Хорошая у Дарлинга жена», — подумал Стадик.
— Нет, Баттерс не педик, он торчок, — ответил Элмор. — Про Мартина все говорят, что он гомик и по уши втрескался в Лашеза. Но мне кажется, они никогда не трахались. По крайней мере, при мне Мартин к нему не клеился.
— Значит, всего четверо, — подвел итог Стадик.
— Трое, Сэнди не в счет, — возразил Элмор. — Я бы сказал вам, если бы знал, где их искать. Но я не знаю. Вернее, точно не знаю.
Элмор Дарлинг солгал. Он был умелым лжецом, но Стадик не зря работал в полиции. Он мог поклясться, что его собеседник лжет, однако понимал, что надавить на него не может. Не может забрать с собой или задержать.
Если Дарлинг позвонит Лашезу, то наверняка расскажет об этой встрече, и Лашез по описанию поймет, кто к нему приходил. Что лично Стадику ни к чему.
Энди продолжал сидеть за столом, наставив в грудь Элмору ствол.
— Расскажи мне еще раз, — потребовал он. — Ты свернул в Лексингтон…
— Да. Проехал кварталов шесть дальше по дороге, ведущей на север. Потом свернул направо. Маленький такой домик.
— Названия улицы и номера дома ты не увидел?
— Не увидел. Я ехал следом за ними. — Лицо Дарлинга просветлело. — Но я скажу вам… Мой пикап стоит там на улице. И машина Мартина. Вы можете найти мой пикап. Номера такие — «QHORSE».
— Значит, шесть или семь кварталов… — протянул Стадик.
— Да, не больше, — подтвердил Элмор. — Мы бы с вами нашли. Я могу поехать с вами.
Стадик подумал и покачал головой.
— Нет. Не надо.
— И что теперь? — Элмор улыбнулся глуповатой улыбкой.
Энди пожал плечами и надавил на спусковой крючок.
Элмор Дарлинг полетел со стула на кухонный пол.
Сэнди укрылась в спальне, лишь бы не находиться с этой троицей в одной комнате. Лашез уснул в кресле, Мартин и Баттерс оставались в гостиной, где, убрав в телевизоре звук, обсуждали недавние убийства.
— Я схватил его, — рассказывал Билл, — и, когда перо вошло в него, он дернулся вверх и затрясся. Это все равно что вонзить нож в шею оленю. Тебе известно, что олени пытаются сделать в таких случаях?
— А то. Они обычно пытаются подняться на ноги.
— Это самый опасный момент, — сказал Билл. — В округе Льюис жил один мужик по имени Роб Харрис. Как-то раз он завалил оленя и вонзил нож ему в шею. Так этот сохатый-рогатый вскочил и рогами попал ему прямо в глаз. Роб лишился глаза.
— А что случилось с оленем? — поинтересовался Баттерс.
— Сбежал, падла. Роб говорит, что сунул ему нож прямо под лопатку, потому что кровищи было до черта и больше, — ответил Мартин. — Но олень остался жив. Бегает, наверное, сейчас по лесам…
— Точно. А вот этот чувак Шерилл — уже нет.
— После того как я вставил ему перо, — согласился Мартин. — Оп — и на том свете! Не то что некоторые.
Приятели одновременно повернулись и посмотрели на Лашеза, думая, что он мог обидеться, однако тот уже давно отрубился.
— Эта самая баба Купичек даже не дернулась, — сообщил Баттерс. — Даже не поняла, что в нее попала пуля. Одну секунду она видела меня, а в другую секунду — уже святого Петра.
— Глушитель хорошо сработал?
Ансель кивнул:
— Отлично. Слышен был лишь легкий хлопок, как будто открыли банку с содовой.
— Эх, мне бы такой.
— Если бы я снова собрался изготовить такую штуку, то сделал бы ее одноразовой. Знаешь, заряжаешь один патрон и несешь пушку с взведенным курком и пустым магазином. Тогда точно никто ни хрена не услышит.
Приятели продолжали болтать в том же духе, выключив звук телевизора. Каждые полчаса на экране всплывала физиономия Баттерса.
В первом дневном выпуске новостей, в пять утра, по «ТВ-3» показали несколько компьютерных фотороботов Лашеза и Баттерса — с разными прическами, с усами и бородой, и без них.
— Тебе нужно побрить голову, — посоветовал Мартин. — Это единственное, о чем они не подумали.
— Нет, слишком поздно, — возразил Баттерс и посмотрел на часы. — Через пару часов рассветет. Нужно съездить проверить дом, где живет дочка Дэвенпорта.