На первом этаже было уже пусто, все разошлись, и даже консьержка заперлась в своей каморке изнутри. Странно, что она просто не сбежала с работы домой. Наверное, она живёт далеко или не знает, как добраться до дома без навигатора. Ира поймала себя на мысли, что тоже не очень-то понимает без навигатора, что и где находится за пределами её района. По своей округе она часто катается на самокате, если погода хорошая, и район как-то сам собой изучился за столько лет. А вот остальной город… Ну, до тира она на самокате доедет, до универа уже вряд ли… Он далеко, туда только на метро приходилось добираться. Будь у неё карта, она, конечно же, разобралась бы, даже если б карта была без названий. Но карты нет, и даже как-то непонятно, где сейчас север, а где юг. Вроде бы её окно выходит на восток, потому что утром солнце начинает светить в глаза ни свет ни заря. Но сама она не даст гарантии, что это именно восток, а не, например, какой-нибудь востоко-северо-восток или востоко-юго-восток.
На улице возле разведённого в клумбовой вазе костра осталось лишь двое мужчин, кипятивших воду в кастрюле. Костёр сильно прогорел, мутная вода закипать не хотела, и мужчины недовольно ворчали, рассчитывая всё же закипятить воду прежде, чем им придётся идти на поиски дров. Это хорошо – меньше конкурентов! Ира не стала подходить близко и направилась за дом. Говорят, когда-то у них во дворе росли деревья, но потом их всех спилили в рамках оптимизации городского пространства. Вокруг выросли новые кварталы, на месте деревьев устроили детские площадки, автомобильные проезды с велосипедными дорожками и огороженные сеткой места для выгула собак. Декоративно подстриженных кустов вокруг хватало, их за эти два дня здорово ободрали, а вот деревья можно найти только за домом, вдоль пешеходного тротуара.
Возле деревьев было темно, лишь метрах в пятидесяти левее, где стоял следующий по улице дом, виднелся огонь самодельного факела. Факел, похоже, сделали из автомобильной покрышки или ещё какой-нибудь резиновой фигни, потому что чадил он сильно и постоянно капал мутными горящими каплями так, что всё это было видно даже с такого расстояния. Факел, похоже, воткнули в землю рядом с деревом, которое в настоящий момент не то рубили, не то, как Ира, пытались обрубить с него ветки, только потолще.
Кухонным ножом, пусть даже большим, ветки резались очень тяжело. О действительно толстых ветках пришлось забыть сразу же, это оказалось абсолютно нереально, и Ира сосредоточилась на тех, что попроще. В темноте возиться с ними было тяжко, она часто зажигала огонёк зажигалки, потом поняла, что сожжёт так весь бензин, и дальше резала ветки едва ли не на ощупь. Потом глаза привыкли к темноте и лунному свету, и стало кое-как видно. Без топора или пилы вместо дров у неё получился скорее хворост, зато она приноровилась сначала надрезать ветку, затем виснуть или наваливаться на неё всем телом.
Провозившись часа два, она окончательно устала и напихала заготовленные кривые ветки в рюкзак, отчего в темноте он стал напоминать не то густые оленьи рога, не то корявый куст в цветочном горшке. Надевать его в таком виде было очень неудобно, поэтому Ира просто взяла рюкзак в охапку и пошла к дому, осторожно ступая в ночном полумраке. Метрах в пяти от дома ей навстречу из-за угла вышел угрожающего вида бородач с факелом в одной руке и ружьём в другой, и девушка испуганно метнулась в сторону. Следом за ним из-за угла появилось не меньше десятка зловещих фигур в тёмных одеждах. Факелы были только у троих, зато у всех в руках имелись биты или клюшки для гольфа, у того, кто шёл замыкающим, тоже было ружьё.
Идущий первым, видимо, услышал её шаги, потому что остановился и начал с подозрением озираться, протягивая факел на вытянутой руке. От испуга Ира сделала первое, что пришло в голову: упала на траву и спряталась за собственным рюкзаком, набитым торчащими ветками.
– Мага, какие проблемы? – к нему подошёл второй бородач с оружием.
– Показалось, что идёт кто-то, – ответил первый. – Темно, блин, не видно нифига!
– Это норм! – возразил второй. – Нас не видно, это главное! Будем подходить к магазину, потушим факелы. Внутри опять подожжём!
– Может, стоило всё-таки дождаться ночи? – В голосе первого мелькнуло сомнение. – Пусть все спать улягутся! Сейчас во дворах костры жгут, всё равно заметят.
– Да и пофиг! – Второй бородач клацнул оружием. – Пусть только дёрнутся, ишачьё! – И сам себя поддержал: – Да не дёрнется никто! Ночью они сами в магазины полезут, Аллахом клянусь! Мы не одни такие умные! Людям детей кормить надо! Мы идём сейчас, чтобы успеть первыми! Потом туда толпа бросится!
– Базара нет! – У первого бородача исчезли сомнения. – Го!
Начинающие мародёры двинулись дальше, и замершая на пожухлой траве Ира проводила их взглядом. Теперь понятно, почему они так жутко выглядят: на первом бородаче надета какая-то хоккейная экипировка, видимо, в качестве защиты. А на втором и у прочих какие-то шлемы и куртки с наплечниками. То ли байкерские, то ли это защита из единоборств, то ли всё сразу. В общем, соседи подготовились, потому что по голосам понятно, что это те самые люди, которые пару часов назад обсуждали ограбление продуктового магазина у костра во дворе. То есть они на полном серьёзе идут вламываться в магазин и забирать оттуда продукты, это никакие не досужие разговоры обозлённых людей!
С минуту Ира пыталась решить, что делать, потом любопытство пересилило, и она осторожно пошла за ними, всё так же сжимая в охапке рюкзак с ветками. Весил он не тяжело, дровосека из неё не вышло, зато за ним можно попытаться спрятаться ещё раз, если вдруг понадобится. И если повезёт, можно дождаться, когда из разбитого магазина все уйдут, и попытаться подобрать там что-нибудь. Хотя бы бутылку воды для больной мамы или каких-нибудь продуктов. Что-то же там останется, не может же десяток мужиков вынести из магазина весь магазин! Для этого грузовик нужен!
Чтобы не попасться никому на глаза, Ира старалась не выходить на тротуары и держаться за деревьями. Из-за этого в темноте она пару раз споткнулась и в конце концов всё-таки упала, едва не налетев лицом на собственную поклажу. Пребольно ударившись обо что-то голенью, она несколько минут сидела во мраке, потирая ушибленное место, и тихо сопела от боли. Может, оставить рюкзак здесь, чтобы в следующий раз не остаться без глаз? А куда продукты складывать? Но если выкинуть ветки, а в магазине ей ничего не достанется, то она ещё и без дров остаётся!
Глухой грохот бьющего по стеклу металла выбил из головы сумбурные мысли, и Ира застыла, прислушиваясь. Со стороны магазинчиков донесся звук бьющегося стекла, и громкая многоголосая ругань быстро перешла в агрессивные крики. Гулко хлопнул выстрел, раскатываясь по утонувшей в ночном мраке улице, затем ещё один и ещё. Крики и вопли стали массовыми, и доносящийся оттуда шум стал менее громким, зато постоянным. Ира заметила, как в разных частях улицы огоньки самодельных факелов торопливо разбегаются от деревьев к домам, и подхватила свой рюкзак с ветками. Пожалуй, пока лучше ничего не выбрасывать! Она осторожно двинулась дальше.
Внутри жилого массива оказалось пусто, только возле ближайшего продуктового магазинчика обнаружилась толпа людей человек в тридцать, остальные разбежались по домам, когда загремели выстрелы. Несколько костров, зажжённых во дворе в железных урнах, пустовали, и у многих из толпы в руках имелись горящие головешки. Толпа бурно негодовала, глядя на выбитую витрину магазинчика, но на какие-либо действия не решалась. Потому что два бородача из команды мародёров спрятались за углами выбитой витрины внутри помещения и оттуда наставили на толпу свои ружья. Силуэты остальных мародёров мельтешили в неровных огнях факелов глубже внутри магазина, и оттуда доносились обрывки их нервных фраз:
– …быстрее, толпа становится больше!
– …консервы бери, они хранятся дольше!
– …где здесь эта грёбаная тележка?! Рюкзак уже полный!
Толпа снаружи слышала всё это ещё лучше, чем спрятавшаяся в домике детской площадки Ира, и народное возмущение росло всё сильней. Из подъездов выбегали новые люди, толпа действительно увеличивалась, и довольно быстро. Вскоре из одного подъезда выскочил кто-то с оружием, потом за ним появился второй вооружённый человек, и оба примкнули к толпе. Минут за пять вооружённых местных стало с десяток, они увидели друг друга и объединились в отряд. Посовещавшись, они с оружием наперевес вышли ближе к магазину, и один из них заорал:
– Эй, шайтаны, вашу мать! Валите из магазина нафиг, беспредельщики! Даём пять минут, потом перестреляем вас всех нафиг!
Не дожидаясь ответа, вооружённые мужчины быстро отошли назад и спрятались за несколькими заглохшими машинами. Почти сразу к ним присоединилось ещё несколько местных с оружием. Мародёры что-то проорали в ответ на тему того, что если кто-то хочет сесть за убийство, то пожалуйста, и сразу из магазина выходить не стали. Прошло пять минут или нет, было непонятно, но укрывшиеся за машинами местные вдруг неожиданно разразились беспорядочной стрельбой. Выстрелы загрохотали, гулким эхом отражаясь от стен высотных многоэтажек, и толпа с криками бросилась врассыпную.
Ира в ужасе вглядывалась внутрь магазина, ожидая увидеть кучу убитых, но оказалось, что местные стреляли вверх, в укреплённую над разбитой витриной вывеску «Продукты». Электронная вывеска брызгала мелкими обломками, крошась всё сильней, и вскоре рухнула, разлетаясь на стеклянные фрагменты. Стрельба затихла, и забившиеся за углы внутреннего пространства мародёры вновь высунули наружу свои ружья.
– Мля, вы, аутисты! – заорал один из них. – Вы что, совсем без мозгов, мля?!
– Пошли на хрен оттуда, дебилы, пока живы! – прокричали ему в ответ. – Последнее предупреждение, и начинаем стрелять во всё, что движется!
– Идиоты, нафиг! – подытожил бородатый мародёр. – Аллах спросит с вас за убийство правоверных!
– Так вали оттуда на хрен! – возразили ему. – Нашёл, твою мать, когда Аллаха вспомнить, грабитель хренов! Ещё посмотрим, с кого Аллах спросит!