Не этого он ждал от меня, совсем не этого, но я с воодушевлением опытного менеджера описывала ему его будущее. А чего он хотел? Что я хлопну в ладоши, и после этого он потащит в свою постель придворных дам, попутно подбирая себе выгодную партию? Зато теперь ему придётся поневоле присматриваться к женщинам, общаться с ними и выбирать ту, которая придётся по сердцу.
– А если я не полюблю? И что за блажь с любовью?! Почему нельзя поставить условие, чтобы это была супруга? В благословенном богами союзе… – начал торговаться недовольный король.
– Ваше Величество, пожалейте себя. Чаще всего монархи женятся по расчёту, а любовь ищут на стороне. Вы действительно хотите весь свой пыл растрачивать на неинтересную вам особу, все достоинства которой – родословная? Да вы её возненавидите через пару лет, но будете вынуждены терпеть в своей постели. Под вашим мудрым руководством Аруания и без этого способна заключать выгодные союзы. И извините, но именно любовь является тем чудом, которое преодолевает все проклятия.
– Любовь… Всё это слишком непредсказуемо и неопределённо. – Мужчина крутил в руках флакон с таким видом, как будто я ему пытаюсь всучить залежалый товар. – И что вы хотите взамен?
Этот пункт я тоже продумала, поэтому, не колеблясь, ответила:
– Хочу, чтобы информация о моих способностях не разглашалась и вы разрешили мне уехать с сыном в Ингурию.
– Надолго?
– Навсегда.
Судя по тому, как вытянулось лицо короля, мне удалось его удивить. Нет, ну не деньги же мне у него просить? Самая главная ценность для меня – сын, и я хотела быть с ним рядом.
– Зачем?! Здесь он наследник славного рода и обладатель титула, а там он будет кем? Аристократом без земель? Учтите, вы оказываете сыну плохую услугу. К тому же, воспитываясь в другой стране, он навсегда останется для своих людей чужаком.
Упс, вот об этом я не подумала. Мне пришлось крепко задуматься, как бы не сделать хуже. Если поиск пути домой затянется, не хотелось бы усложнять сыну жизнь и лишать того, что по праву его.
– В ваших словах есть резон, но всё равно я хочу иметь право покинуть Аруанию с сыном в любой момент, а пока мы здесь, вы разрешили бы мне бессрочно находиться в вашей стране и воспитывать сына.
– Это всё?
Никаких возражений я не заметила. Конечно, кто в здравом уме вышлет из своего королевства наяриту?
– Нет. Есть ещё одна просьба. Вместо кёрна Варра-Госа должны прислать замену. Сделайте так, чтобы никто не приехал.
– Объясните ваши мотивы, – нахмурился король.
– У меня и так достаточно охраны. Кёрн был моим другом, и с его отъездом я не хочу терпеть подле себя чужого человека, который будет командовать моими людьми и с которым мне придётся притираться и находить общий язык. Давайте дождёмся, пока кёрн решит возникшие дела и вернётся, – слукавила я, прекрасно зная, что Варгоса теперь в Аруанию ничем не заманишь, и делая всё, чтобы не дать аттану натворить глупостей.
– Что ж, согласен. А теперь ваша очередь – благословите меня! – свернул тему Его Величество, пока я ещё условия не поставила.
Ну, основные важные для меня пункты я озвучила, и мне оставалось лишь пожелать королю удачи в поисках, чтобы все дороги вели его к будущей королеве. И вот теперь я возвращалась в Хоэрвен, размышляя о своём будущем и подводя итоги. Я отстояла право находиться рядом с сыном, и меня из страны не вышлют. Король ещё не знает, что под словами «воспитывать сына» я подразумевала принимать решения насчёт его образования и будущего. Когда встанет вопрос, пусть только попробует мне отказать! То, что я наярита – секрет Полишинеля, но король теперь трижды подумает, прежде чем отправлять меня в Мансан. Сама не верила, что мне удалось выкрутиться, ведь балансировала на грани. Конечно, полностью меня в покое не оставят, но хотелось надеяться, что я отвоевала себе передышку.
На моих губах появилась удовлетворённая улыбка: раньше мне Мансан в кошмарах снился, но возвращаюсь я из него победительницей. Пусть я пока понятия не имею, как вернуться домой, но сын рядом со мной и из страны меня не вышлют.
– Глазам не верю! – вырвалось у кормилицы, которая выглянула в окно. – На южной башне горит свет.
– Что это значит? – спросила у неё. Сидела я с сыном против хода, и поэтому мне было не видно.
– Магия. Когда подъезжает глава рода, Хоэрвен всегда встречает хозяина светом, освещая ему путь.
Я погладила на своей груди крест. Стало тепло на душе. Это как посмотреть в светящиеся окна своего дома, зная, что тебя ждут. Хоэрвен приветствовал меня.
Лишь стук столовых приборов нарушал гнетущую тишину. Стоило посмотреть на каменное лицо азгарна, и аппетита как не бывало. Я ковыряла вилкой в тарелке, мечтая, чтобы ужин поскорее закончился и я могла бы уйти. Было бы легче, присутствуй ещё кто-нибудь, но в этот день мы ужинали наедине. Не будь снующих с блюдами слуг, я бы точно сбежала, так как от мужчины исходили угнетающие волны, замораживающие всё вокруг.
А как всё хорошо начиналось…
Мы приехали без предупреждения, и слуги с радостными лицами встречали нас, интересуясь, как прошло путешествие. Повар прислал узнать, что бы я желала к ужину, экономка пришла доложить, как обстоят дела дома. Меня все радостно приветствовали, и настроение в душе, несмотря на усталость, царило приподнятое.
Азгарн находился в отъезде по делам, но когда ему доложили о нашем возвращении, к ужину вернулся. Наша встреча, к моему удивлению, получилась прохладной, и во время ужина градус упал ещё ниже, остановившись в районе заморозков.
Не могла понять, почему он злится?! Расставались мы с ним нормально, и что могло настолько испортить его отношение ко мне, я понятия не имела. Оживление от приезда схлынуло, сменившись усталостью.
После ужина мы перешли в гостиную, но разговор не клеился. Азгарн спросил про Мансан, почему так быстро вернулись, но я отвечала кратко. Не рассказывать же ему о том, как Пресветлый пытался меня подчинить или о нашем разговоре с королём. Поэтому отделавшись парой фраз и для проформы спросив, как обстоят дела в замке, сослалась на усталость.
– Я вас провожу, – поднялся Ламмерт.
Я бы и сама дошла, но отказываться от проявленной любезности не рискнула. Когда мы были у дверей, не выдержала и прямо спросила:
– Скажите, вам кто-то испортил настроение или вы злитесь на меня?
– А сами вы как думаете? – чуть склонил он голову к плечу, разглядывая меня с высоты своего роста.
– Слушайте, я устала, и мне не до игр. Если что-то не так – говорите прямо!
– Давайте подумаем… – сделал он вид, что задумался, – вы не сообщили о приезде…
– Его Величество открыл для нас порталы, и я не видела в этом смысла. Какие-то проблемы из-за этого?
– За всё время вы не написали и строчки. Ни когда приехали в Мансан, ни когда стремительно оттуда уехали, не поставили меня в известность о том, что собираетесь в столицу, ни о своём отъезде из неё.
– Разве вам не докладывали о каждом моём шаге?! – удивилась я.
– А вам не пришло в голову написать мне хоть пару строк? – в голосе явно звучало раздражение и… уязвлённое самолюбие.
У меня был шок. Фраза: «Зачем?!» так и не сорвалась у меня с языка, уж слишком нехорошее выражение лица стало у азгарна.
– Вы хоть вспоминали обо мне? – навис надо мной Ламмерт и прочитал в моих глазах ответ «нет». В горле резко пересохло, и признаться в этом вслух я не смогла.
Я смотрела на него во все глаза, потрясённая разыгравшейся сценой и до конца не веря в то, что он ждал от меня писем. Писать ему?! Бред! С какой стати? Не муж же он мне. И не друг. Или я должна была ему написать и рассказать, как перенёс путешествие Филипп?!
Мысли скакали, как блохи, но в голове стало звеняще пусто, стоило азгарну сократить и так небольшое расстояние между нами и накрыть мои губы своими.
Я впала в ступор, отказываясь верить в происходящее. Не считая самого факта, что меня целовал Ламмерт, потряс и сам поцелуй: немного злой и в то же время хозяйский. Такие мужчина дарит своей женщине.
Но позвольте, я уж никак не его! Упёрлась ладонями в его грудь, чтобы оттолкнуть, но он мой жест понял превратно, сжав в объятиях, и поцелуй стал напористым.
Испугаться не успела. Что-то упало, и резкий звук вынудил азгарна ослабить объятия, и, оттолкнув его, я отскочила, чтобы посмотреть благодарно на того, кто меня спас. Взгляд упал на осколки от вазы, что стояла на комоде. Мне было не до выяснений причин, почему она разбилась, и, пробормотав слова прощания, я опрометью бросилась из комнаты.
Ночью меня поджидал ещё один стресс. Я перестраховалась, оставив ночевать в своей комнате на кушетке кормилицу и положив сына рядом с собой на постель. Проснулась среди ночи и в свете луны увидела лежащего на второй половине кровати Влада. Он любовался спящим сыном, а потом поднял голову и посмотрел на меня:
– Больше не забирай его отсюда, – сказал он мне.
У меня мороз по телу прошёл, и волосы зашевелились на голове.
– Не буду, – пообещала ему.
– Ваша светлость проснулись? – спросонья подняла голову кормилица.
На миг я повернула голову в её сторону, а когда обернулась, Влада уже не было, и на месте, где он лежал, постель даже не примята.
– Нет, спите. Всё в порядке, – сказала я женщине, которая начала уже вставать.
Если честно – это была откровенная ложь. Коль так и дальше пойдёт, я с ума сойду! Нужно что-то с этим делать, вот только что?
Глава 23
Он пришёл к себе поздно ночью, будучи изрядно пьяным. После её поспешного ухода заперся в кабинете, сидел и пил в одиночестве, заливая вином уязвлённое самолюбие. Неприятно осознавать: та, что была в его мыслях ежечасно, даже не вспоминала о нём! Никогда ещё в жизни он не ждал так от женщины письма. Все новости он узнавал из докладов от приставленной к ней охраны, она же не написала ему и строчки.
Ни строчки! Неужели так сложно черкнуть пару строк, что доехала и всё хорошо? Ирония судьбы: в своей жизни от женщин он получал пачки писем, которые даже не вскрывал, но та единственная, чьё письмо он обязательно бы прочёл, даже не удосужилась ему написать!!!