Интересный разговор получался…
Ася жадно вслушивалась в каждое слово, произносимое братом. Видела, как тяжело ему дается его внезапное признание. И самое главное: не могла понять причину его откровения. Чего это его так разобрало? И чему он, собственно, завидует? Соображал бы, прежде чем говорить. А еще мозгами своими похваляется. Завидовать ожиданию! Да будь оно трижды… нет, четырежды проклято это самое ожидание!
– Что ты знаешь об ожидании, Ваня? – Чтобы он не увидел, как подкатили к ее глазам слезы, она отвернулась к окну. – Что ты можешь об этом знать? Весь такой удачливый, упакованный, мамкой своей вынянченный… Тебе и ждать-то ничего и никогда не приходилось. Тебе стоило только подумать или секунду помечтать, как тебе все это тут же преподносилось. Ванечка задумал жить отдельно от родителей? Пожалуйста, квартирку ему! Ванечке не хочется заниматься серьезным бизнесом? Да ради бога, становись инструктором по фитнесу! Машинку красивую? Чего же проще!
– Чего ты опять про мать, а? Я же не об этом, – Ванька чертыхнулся и хотел было продолжить, но Ася его перебила.
– А я обо всем, Вань. И об этом тоже. Ты вот маешься от непонятной тоски. Не можешь дать ей точное определение. И скучно тебе, и грустно, и некому руку подать… Так, что ли? – Ася догадливо ухмыльнулась. – Можешь даже не отвечать, я все про тебя знаю.
– Да ну… – насмешливо протянул ее сводный братец, чего совсем ему не стоило делать – без того загадок невпроворот. – И что же ты обо мне знаешь, чучело?
– Эгоист ты, Ванька. И от того все твои проблемы, – выдала ему Ася незатейливое определение его внутренних ломок. – Люди с таким вот мировоззрением, как у тебя, и попадают в разные истории.
– Пока что мне приходилось кое-кого другого из этих историй вытаскивать, – возразил Иван и свернул в проулок, ведущий к его дому. – При чем тут я?
– Мои истории… Мои истории – это мелочь, это сущий пустяк в сравнении с тем, куда может завести тебя твоя тоска и неприкаянность! – Теперь ей следовало взвешивать каждое слово, контролировать каждую паузу, чтобы, не дай бог, не сболтнуть чего лишнего, а если повезет, то растормошить его на еще большее откровение. – Ты же одинок по сути своей, Вань! Из-за собственного эгоизма. От этого же надо избавляться. Тебе сколько лет? А ты до сих пор не женат. Почему, Вань? Ты вот с Александрой начал встречаться. Почему же так все быстро свернул? Она очень эффектная, очень… раскрепощенная. Вы же, мужики, любите таких женщин. Чего ж тогда не пошло?
– Она фальшивая вся насквозь, твоя Сашка! – возмутился Ванька, с визгом тормозя у своего подъезда. – Нашла кого в пример приводить.
– Хорошо… Пусть Сашка тебе не подошла. А другая девушка? Та, из-за которой она тебе устроила истерику сегодня на лестнице. – Ну, теперь ей нужно было быть особенно осторожной. – Что с ней не так?
– Все так, – буркнул он и тут же без переходов развернулся к ней, вцепился в ее плечо и подозрительно уставился ей в лицо темно-серыми глазищами. – Чего ты ко мне прицепилась, не пойму?
Ася оробела. Ваньку она не то чтобы боялась, нет. Но насколько хорошо она знала его, настолько же, если не лучше, он знал и ее. Начнет сейчас буравить ее взглядом и вопросы задавать, все – пиши пропало. Она все ему растреплет. А ведь нельзя же!
– Это не я, а ты прицепился. – Ася попыталась вырвать куртку из его пальцев, но безрезультатно – силы у брата никуда не подевались, они были прежними. Ася оставила свои попытки и снова вернулась к интересующей ее теме: – А коли все так с этой твоей дамой сердца, почему не познакомишь? Или я снова что-то пропустила на семейном совете? Ты ее уже всем представил?
Семейные советы, что случались пару раз за месяц в их уважаемом семействе, она по большей мере пропускала и раньше. А теперь ее туда попросту не приглашали. После брака с Ленькой она не то чтобы стала изгоем, но выпала за грань круга. Их дурацкого семейного круга, который создавался этой гадиной – мачехой, которая… которую Ася… Нет, лучше об этом не думать, чтобы не заводиться и не изводить себя.
– Ничего не пропустила. – На Ванькины глаза медленно поползла темная поволока. Все, это называлось: «Я под прикрытием». Теперь стучись, не стучись, все будет без толку. – Не время еще… Пару раз встретился с девушкой, кофе выпил в кафе, это что, повод для знакомства с родителями?
– С родителями – нет. Но со мной-то ты мог бы ее познакомить. Я тебе все всегда рассказываю!
Это было чистой воды ложью. Про Леньку сводный братец узнал одним из последних. А узнав, орал так, что дрожали стены их дачного дома и осыпалась листва с берез. Но то было в прошлом, лет-то прошло сколько… Все должно было измениться и забыться. Не забылось…
– Ты? Со мной откровенна? Три ха-ха! – Боже, он столько презрения сумел вложить в свою фразу, столько обиды и негодования, что Ася устыдилась. – Ты-то как раз лгала мне. И не раз лгала! Потому… потому и я не буду с тобой откровенен. Фифти-фифти, сестренка. А теперь давай выметайся из машины. Идем домой. Есть хочу и думать. Много думать, так что не путайся под ногами.
Она и не путалась. Взяла из рук Виталика ключи от своей машины. Поблагодарила его за услугу, посетовав на то, что тому теперь придется добираться до дома на такси. Проскользнула в Ванькины хоромы серой мышкой. Забилась в самой дальней спальне, уложила на самое видное место свою сумочку с неопровержимой уликой, которую всюду таскала за собой и тщательно берегла от Ваньки. Справа от себя, на подлокотник дивана, пристроила мобильный и затихла перед телевизором.
Минут через двадцать Иван позвал ее ужинать. Они молча съели спагетти под немыслимым соусом, имеющим оттенки всех его приправ, запили ужин кофе и снова разошлись по разным комнатам. А еще через полчаса позвонил Ленька…
Когда высветился его номер на экране ее мобильного телефона, Ася оторопела. Руки у нее словно онемели то ли от страха, то ли от неверия в то, что это может звонить ее похищенный почти из постели муж.
– Аська! – рявкнул Иван откуда-то из глубин своей огромной квартиры. – Оглохла? Телефон же твой звонит!
– Слышу, – просипела она, хватая мобильный, потом прочистила горло и повторила уже громче: – Слышу!
Она нажала нужную кнопку и осторожно проговорила:
– Алло… Я слушаю…
– Ася, детка, наконец-то! – Голос Леньки узнать было трудно, но все же можно. – Где ты, девочка моя? Как ты?
Господи! О чем он спрашивает? Это ей нужно задавать ему подобные вопросы, а не наоборот.
– Леня… Леня, где ты? – Ей еле хватило сил, чтобы не заорать в полный голос и не начать выть прямо в трубку. Остановила необходимость дослушать его до конца да еще близкое присутствие ирода. Возникнет сейчас в дверном проеме, подбоченится и будет подслушивать, а ей не хотелось иметь его свидетелем. – Леня! С тобой все в порядке?
Последовал глубокий вздох, потом еще один, который больше походил на стон, и Ленька сдавленно пробормотал:
– Пока… пока да… Асенька, у меня мало времени… Мне позволили позвонить… О черт, как больно!
– Ленька! – все же, не сдержавшись, взвизгнула она и почти тут же услышала за стеной грохот отодвигаемого стула. – Ленька! Чего хотят от тебя эти люди? Что им нужно? Денег? Кто они?
Леня ей не ответил. Повисла пауза, в течение которой она слушала лишь слабый треск, какой-то монотонный стук и еще, кажется, еле слышное ругательство. Потом в ухо ей кто-то заорал совершенно чужим и незнакомым голосом:
– Кто мы, тебе знать не надобно, дура! Ты лучше про мужа, своего козла, подумай! Нужен он тебе живым или нет?
– Да, да, да, нужен! Конечно, нужен! – Она даже головой закивала для убедительности, будто кто-то ее мог видеть сейчас. – Что вы хотите?
– Нам нужна баба, – коротко отрезал все тот же мужик.
Снова что-то загрохотало, задвигалось, и тут же она услышала такой протяжный, такой страшный Ленькин вой, что на какое-то мгновение перестала соображать. Превратилась в пустую бездушную куклу, которой в ухо монотонно и беспристрастно передают условия обмена молодой женщины, что проживала до недавнего времени на улице Чкалова, в доме двадцать четыре, в квартире номер восемь, на ее мужа. О том, что они творили с ним, можно было только догадываться по его надсадному крику.
– Ты меня поняла? – рявкнул ей в ухо все тот же парламентер. – Или еще хочешь послушать, как поет твой красавчик?
– Нет! Нет, подождите! – Ася соскочила с дивана и заметалась по комнате, задевая стулья и кресла. – Подождите, пожалуйста, минуточку!
– Ну! Жду! Чего ты хочешь?
– Послушайте, я не знаю… Я не знаю, где эта девушка! Честно не знаю!
– Да ну? – Насмешка в восклицании «парламентера» красноречивее всяких слов свидетельствовала о том, что он ей не верит. – Мужик твой не знает, хотя трахал ее две недели подряд. Ты не знаешь, хотя пожар в ее квартире тушила. Мы же видели тебя! Кто знает-то тогда, скажи? В общем, я закругляюсь. Ты нам бабу, мы тебе твоего мужика. Перезвоню утром. Думай!
И все. Разговор закончился. Ася как стояла, прижимая крохотный аппарат к щеке, так и осталась стоять, не в силах двинуться с места. В ухо неслись стройные рулады отбоя, а она и этого не замечала. Стояла до тех пор, пока Ванька не вывернулся из-за плеча и не выдернул у нее из руки мобильный. Ничего не спрашивая, отвел ее к дивану. Осторожно усадил, прислонив к спинке. Быстро посмотрел, с какого номера ей звонили, и с усталым вздохом уселся рядом.
– Что они хотели? – спросил он какое-то время спустя.
Наверняка просто так спросил, потому что наверняка все до слова слышал. Но Ася слишком страшно молчала, чтобы и он молчал тоже. Ее нужно было встряхнуть, как-то отвлечь, вот он и обратился к ней с дурацким, на ее взгляд, вопросом.
– Что? – Ася передернулась так, будто ее обдали морозом. – О чем ты, Вань?
– Что они хотели? – Сильная рука Ивана опустилась ей на шею и притянула к своему плечу.
– Ее! Им нужна эта девушка, Вань! – уткнувшись носом в его домашний вязаный джемпер, Ася тяжело, с надрывом задышала, пытаясь прогнать слезы. – Они били его, Вань. Сильно били. Он так кричал… Так кричал…