В Махапариниббана-сутте, беседе, где описываются последние дни жизни Татхагаты, Будда излагает так называемые тридцать семь принципов просветления. Они называются так потому, что, как пишет Леди Саядо в своём «Руководстве по факторам, ведущим к просветлению» (Manual of Factors Leading to Enlightenment), являются ближайшими причинами, необходимыми элементами и достаточными условиями пробуждения. Среди этих тридцати семи принципов просветления сосредоточение появляется четыре раза – в качестве духовной способности, духовной силы, фактора пробуждения и как последний этап Благородного восьмеричного пути. Очевидно, сосредоточение – одна из ключевых сил на пути пробуждения.
Две деятельности ума
На языке пали сосредоточение называется samādhi, и это слово указывает на две различные, хотя и взаимосвязанные деятельности ума: ментальный фактор однонаправленности и медитативные состояния сосредоточения.
Задача однонаправленности – объединять разнообразные факторы ума при созерцании единичного предмета или непрерывного изменения предметов. Когда присутствует сильная однонаправленность, мы сосредоточены и ощущаем эту сосредоточенность в качестве спокойствия как в медитативной практике, так и в повседневной жизни.
Интересно отметить, что в Абхидхамме однонаправленность ума описывается как универсальный фактор, это значит, что она проявляется хотя бы в некоторой степени в любой момент сознания. Если бы сосредоточение, или однонаправленность, полностью отсутствовала, мы бы не могли устанавливать связь с предметом. Тем не менее, хотя однонаправленность всегда в некоторой мере присутствует, чтобы можно было познавать реальность, нередко этот фактор ума ослаблен или неустойчив. В одной из строк Дхаммапады Будда описывает это знакомое каждому состояние; он говорит: «Трепещущую, дрожащую мысль, легко уязвимую и с трудом сдерживаемую, мудрец направляет, как лучник стрелу» (Дхаммапада. Глава III. Глава о мысли).
Многие из нас, вероятно, знакомы с этим состоянием – легко уязвимой, трепещущей мыслью. Не правда ли, нередко мы не успеваем даже осознавать, что думаем, как уже несёмся в потоке подгоняющих друг друга мыслей? Однако важно помнить, что ум можно тренировать, и при помощи искусной практики можно усилить фактор сосредоточения. На языке пали медитация называется bhāvāna, и это слово буквально переводится как «то, что вызывает развитие». Благодаря физическим упражнениям тело человека становится сильнее; подобным образом, благодаря развитию ума развивается сосредоточение.
Буддийские тексты описывают два типа сосредоточения, которые помогают придать устойчивость «трепещущей мысли». Первый тип – это сосредоточение, фиксированное на отдельном предмете. В этом случае мы постоянно удерживаем ум на одной теме. Существуют сорок традиционных тем, включая дыхание, брахмавихары (brahmavihāra), касины (kasina), или цветные диски, тридцать две части тела, Будда, Дхамма, Сангха, щедрость, нравственность, покой и т. д. Такой тип медитации, предполагающий единичный предмет сосредоточения, может вести к достижению различных уровней медитативной поглощённости, которая на языке пали называется джханой (jhāna).
Глубокая однонаправленность ума в отношении меняющихся предметов ведёт к состоянию мгновенного сосредоточения, второму типу samādhi. Когда внимательность проявляется непрерывно, мгновенное samādhi становится устойчивым; со временем оно усиливается, и мы начинаем чувствовать, как естественно и легко это состояние проявляется в ходе практики. Этот тип однонаправленности не ведёт к состоянию поглощённости, однако является основой для различных озарений, связанных с практикой випассаны.
Второе значение слова samādhi является более обширным и указывает на целый ряд медитативных состояний сосредоточения. Это более общее значение не ограничивается одним лишь фактором однонаправленности, но также включает в себя другие связанные с ним факторы, ведущие к углублению сосредоточения, – такие как восторг и покой, счастье и невозмутимость.
Jhāna и четыре уровня развития сосредоточения
Чтобы понять, что такое сосредоточение как фактор пробуждения, необходимо исследовать ещё один термин: jhāna. Этот термин буквально означает «созерцать» и используется для описания различных уровней самадхи. Буддхагхоша, великий буддийский комментатор V в., описывает джхану как род созерцания – созерцания единичного предмета, которое вызывает разные состояния поглощённости, и созерцания свойств явлений, которое ведёт к медитативным прозрениям. Эти уровни прозрения иногда называют джханами випассаны.
В последние годы на Западе наблюдается рост интереса к практике поглощённости. При этом вполне естественно, что различные учителя по-разному представляют себе, каковы эти состояния и как лучше всего их развивать. Некоторые расхождения касаются вопроса о том, насколько глубокая поглощённость может называться джханой и полностью ли теряет человек в таких состояниях сознание тела и органов чувств, или у него сохраняется сознание тонких энергий тела. Некоторые учителя делают упор на практике нимитты (nimitta), ментального знака или образа, который становится предметом сосредоточения джханы, другие не уделяют ей большого внимания. Некоторые утверждают, что видение-как-есть можно развить, находясь в состоянии джханы, другие говорят, что необходимо выйти из состояния поглощённости, чтобы созерцать изменчивую природу явлений.
Несмотря на разнообразные толкования того, что Будда имел в виду, когда подчёркивал необходимость развития джханы, все соглашаются, что состояния более глубокого сосредоточения, единства, устойчивости и сосредоточенности ума сами по себе являются искусными и составляют необходимую основу для развития мудрости. В «Связанных беседах» Будда говорил: «Тот, кто сосредоточен, знает и видит вещи такими, какие они есть».
В одной из бесед Будда описывал четыре уровня развития сосредоточения, и каждый из них, в свою очередь, объясняет, почему фактор сосредоточения является настолько важным.
Первый уровень развития сосредоточения, или первая джхана, ведёт к состоянию приятного пребывания в настоящем, которое Будда называл «безупречным видом счастья». В поисках просветления Бодхисаттва, посвятив шесть лет практике суровой аскезы, но так и не достигнув своей цели, вспомнил, как однажды ребёнком он сидел в тени сизигиума, наблюдая за церемонией пахоты, и неожиданно вошёл в состояние первой джханы. Он осознал, что не следует пугаться этого счастливого состояния сосредоточенности, поскольку оно очищено от препятствий и может служить основой для пробуждения.
Второй уровень развития сосредоточения ведёт к обретению так называемого знания и видения. Это выражение указывает на особую способность божественного зрения, которое, наряду с другими сверхъестественными способностями, можно развить на основе четвёртой джханы. Можно решить, что такие способности выходят далеко за рамки нашего опыта, однако среди наших современников есть люди, которые ими обладают. Дипа Ма, одна из наших учителей, в совершенстве овладела джханами и випассаной и продемонстрировала свои способности собственному учителю, Муниндра-джи.
Однако следует также осознавать, что когда этим мощным состояниям не сопутствует мудрость, они становятся опасными. Девадатта, двоюродный брат Будды, возгордился тем, что обрёл такие способности, и потому совершил множество неблагоприятных поступков. В Тибете же бытует известная история о Миларепе, который развил эти способности, чтобы отомстить своим родственникам за то, что они украли его наследство и обрекли его семью на нищенское существование. Позднее он раскаялся в том, что применял свои способности подобным образом, тогда он отправился на поиски своего учителя, Марпы, тем самым вступив на великий путь пробуждения.
Третий уровень развития сосредоточения ведёт в сферу видения-как-есть и мудрости. Будда объясняет, что здесь сосредоточенность служит целям ясного понимания, так что «чувства познаются, когда они возникают, присутствуют и уходят; восприятия познаются, когда они возникают, присутствуют и уходят; мысли познаются, когда они возникают, присутствуют и уходят» (Самадхи-сутта). Если сосредоточение неустойчиво, человек легко теряется в возникающих чувствах, восприятиях и мыслях. Мы принимаем их за свою самость, и нас уносит поток ассоциаций и реакций. Обратите внимание на глубокое различие, которое существует между осознанием мысли и погружением в мысль. Именно сила сосредоточения не позволяет проявляться загрязнениям, тогда мы можем отчётливо видеть, что происходит на самом деле.
Четвёртый уровень развития сосредоточения ведёт к прекращению или искоренению загрязнений, высшей точки пути; это достигается благодаря сосредоточению на возникающих явлениях и исчезновению всех совокупностей. Такое сосредоточение служит развитию мудрости.
Кратковременное сосредоточение и поглощённость
На двух последних уровнях сосредоточения jhāna означает созерцание свойств явлений, а не просто пребывание в состоянии поглощённости. Эти практики прозрения, предполагающие видение рождения и гибели всех явлений, можно осуществлять как при помощи мгновенного сосредоточения (випассаны), так и при помощи медитативной поглощённости (джханы), которые составляют фундамент более глубокого исследования реальности. Саядо У Пандита сравнивал возможности этих двух методов. В состоянии мгновенного сосредоточения человек словно пересекает озеро вплавь; в состоянии поглощённости он переплывает озеро на лодке. Хотя оба метода позволяют достичь другого берега, путь оказывается быстрее и приятнее для тех, кто путешествует на лодке.
Однако в некоторых случаях, в силу особенностей конкретного человека и его склонности к состоянию глубокой поглощённости, переплыть на другой берег может быть проще, чем построить лодку. Когда вы хорошо умеете плавать, вам вполне может хватить сил, чтобы самостоятельно достичь окончательного пробуждения. В текстах такой путь называет «путём сухого видения-как-есть» – иначе говоря, это путь, который не предполагает овладения джханами. Однажды некто пришёл к группе монахов-архатов и спросил их, реализовали ли они джхану, состояние медитативной поглощённости. Монахи отвечали: «Мы – созерцатели, мы практикуем сухое видение-как-есть и достигли освобождения только посредством мудрости». Если вспомнить наш пример, то «сухим видением-как-есть», конечно, уместнее называть джхана-путешествие на лодке, тогда как путешествие вплавь можно назвать «сырым».
Когда вы узнаёте о различных формах практики и пытаетесь определить, какой метод лучше всего подходит вам, полезно помнить, что это не ситуация «или-или», одна форма практики не исключает другую. В разные периоды можно обращаться как к одному, так и к другому методу.
Когда я впервые посетил Индию и приступил к практике под руководством Муниндра-джи, первое время перед моим внутренним взором появлялось небольшое пятно света. Мой учитель тогда вернулся из Бирмы, где он обучал Дипа Ма, и, вероятно, он решил, что я обладаю способностью входить в состояние самадхи, и потому сказал, чтобы я сосредоточивался на этом свечении. В то время я не имел опыта интенсивной медитации, не обучался практике випассаны и не имел представления о том, как работать с препятствиями. Казалось, что я бьюсь головой о стену. Чем больше я пытался сосредоточиваться на свечении, тем больше раздражался и терял уверенность. Вскоре Муниндра-джи понял, в чём дело, и снова предложил мне вернуться к практике внимательности.
Когда я начал заниматься практикой випассаны, поначалу у меня совершенно не получалось сосредоточиваться; целый час я сидел и просто думал о разных вещах. Хотя я по-настоящему не занимался медитацией, такое времяпрепровождение было очень приятным, и час пролетал незаметно. Затем, когда я стал проявлять бóльшую внимательность и прилагать больше усилий, постепенно мне удалось научиться лучше распознавать препятствия, и мой ум стал меньше отвлекаться. Однако я всё же чувствовал, что практика даётся мне тяжело и приходится всё время следить за своим умом. Хотя я был глубоко привержен практике и не испытывал сомнений в ней, она доставляла мне мало радости.
Во время своего второго посещения Бодхгаи, спустя примерно шесть месяцев после первого визита, я спросил Муниндру-джи, можно ли мне заняться практикой метты. Я чувствовал, что любящая доброта – то качество, которое мне во многих отношениях стоит развивать. Хотя шумная атмосфера Индии не сильно способствовала практике сосредоточения, Муниндра-джи разрешил мне приступить к этой медитации. Как и в случае с випассаной, поначалу мне было нелегко. Однако примерно через месяц мой ум стал глубже проникать в смысл слов, произносимых во время медитации, и я впервые ощутил вкус сосредоточенности. Это состояние не было особенно возвышенным и благородным, однако его было достаточно, чтобы я понял, почему люди так любят эту практику. Когда ум обретает устойчивость, кажется, что всё происходит само собой, и медитировать становится гораздо легче.
Важно помнить, что сосредоточение, подобно всем прочим переживаниям ума и тела, – сконструированное, обусловленное состояние, непостоянное, как и все другие явления. Поэтому сила сосредоточения временами может – и будет – убывать и ослабевать. Это естественно. Однако в ходе практики, будь то практика випассаны, мгновенного сосредоточения, или практика сосредоточения на фиксированном объекте, поглощённость, или jhāna, мы создаём фундамент в виде устойчивости и силы, которые противостоят любым изменениям.
Способы пробуждения сосредоточения
Сильная сторона учений Будды состоит в том, что он подробным образом разъясняет методы практики. Он не просто говорит о высшей цели жизни человека; он рассказывает, каким образом можно её достичь.
Первый этап развития сосредоточения – обретение уверенности в том, что мы способны его развить. Хотя отдельные люди, к примеру, Дипа Ма, от природы обладают качеством сосредоточенности, для большинства людей развитие сосредоточения – вопрос терпения и упорства, постепенное продвижение вперёд, шаг за шагом, вдох за вдохом. В процессе такого продвижения сосредоточение и другие факторы пробуждения постепенно развиваются и обретают силу. В Сатипаттхана-сутте Будда указывает, как следует развивать это качество:
Если сосредоточение как фактор пробуждения присутствует, cледует знать: «Во мне присутствует сосредоточение как фактор пробуждения»; если сосредоточение как фактор пробуждения отсутствует, следует знать: «Во мне отсутствует сосредоточение как фактор пробуждения»; следует знать, как возникает невозникший фактор сосредоточения и как можно совершенствовать возникший фактор сосредоточения, развивая его [1].
Итак, в первую очередь следует осознавать присутствие или отсутствие сосредоточения. Будда в данном случае не говорит, что нужно оценивать себя или свою практику. Скорее, речь идёт о чистом распознавании текущего состояния ума. Тогда, основываясь на полученных сведениях, мы можем заняться пробуждением состояния samādhi, если оно отсутствует, и дальнейшим развитием этого состояния, если оно присутствует.
Во многих местах Будда учит, что основанием сосредоточения является sīla, или нравственное поведение, и что если добродетельность отсутствует, разрушается основа для сосредоточения. Можно принять к сведению эти слова, сделать вывод, что по большей части наше поведение является нравственным, и мы более-менее выполняем заповеди, а затем погрузиться в возвышенное созерцание состояний поглощённости, сверхъестественных сил и полного просветления.
Однако полезно более тщательно исследовать, о чём здесь идёт речь. Почему нравственность является основой сосредоточения и как можно совершенствовать это понимание в повседневной жизни? Как говорилось в предыдущих главах, sīla – причина отсутствия сожалений, отсутствие сожалений – условие счастья, счастье ведёт к состоянию сосредоточения, а сосредоточение – условие освобождающей мудрости. Можно наблюдать, как этот цикл, разворачивающийся также и в обратную сторону, проявляется в ходе практики. Универсальное медитативное переживание – воспоминание о прошлых благоприятных и неблагоприятных действиях. Когда мы вспоминаем о действиях первого рода, наш ум наполняется лёгкостью и уверенностью, а сердце – радостью; когда мы вспоминаем о действиях второго рода, то испытываем сожаление и раскаяние.
Конечно, когда человек твёрдо решает следовать правилам, даже если возникают воспоминания о неблагоприятных, неискусных прошлых действиях, ему хватает внутренней устойчивости, чтобы сознавать эти воспоминания, извлекать из них уроки и отпускать их. Если же он ещё не обрёл твёрдой опоры в добродетели, в приверженности ненасилию, тогда эти мысли и чувства будут возникать всякий раз, когда он будет приступать к медитации, и ему будет сложно сосредоточиться.
Когда мы утверждаемся в добродетели, у нас появляется возможность применять различные методы, чтобы развивать и усиливать фактор сосредоточения. Один из основных и самых простых практических методов – внимательность к дыханию. Дыхание можно наблюдать в любой момент, и оно тесно связано с состоянием нашего ума. Вспомним, что первый ряд наставлений Сатипаттхана-сутты касается внимательности к дыханию, о чём мы говорили в первых главах этой книги.
Осваивая искусство сосредоточения, каждый человек должен самостоятельно найти правильное для него соотношение исследовательского интереса, безмятежности и метода. Когда внимательность к дыханию или любому другому задействуемому предмету сосредоточения обретает устойчивость, можно предпринять следующий шаг, чтобы развить сосредоточение и мудрость. Этот этап хорошо описывает удивительная женщина-учитель из Таиланда по имени Упасика[32] Ки.
Упасика Ки, родившаяся в 1901 г. и обучавшаяся преимущественно самостоятельно, стала одной из самых выдающихся тайских женщин – учителей Дхаммы. Это необычная ситуация для традиционной буддийской культуры Таиланда, поскольку она была мирянкой, а не монахиней. Её наставления, многие из которых собраны в книге Pure and Simple («Ясно и просто»), отличаются поразительной ясностью, прямотой и безусловной преданностью освобождению. В наставлении, которое мы приводим ниже, она начинает с внимательности к дыханию, а затем рассказывает о внимательности к познающему уму:
Теперь о том, как следует выполнять медитацию на дыхании: в текстах говорится, что нужно делать долгий вдох и выдох – тяжёлый или лёгкий, – а затем короткий вдох и выдох, снова тяжёлый или лёгкий. Таковы первые шаги обучения. После этого не нужно сосредоточиваться на долготе вдоха и выдоха. Напротив, мы просто направляем внимание на любой момент дыхания и продолжаем это делать до тех пор, пока ум не обретёт устойчивость и не успокоится. Когда ум спокоен, сосредоточьтесь на спокойствии ума и одновременно продолжайте осознавать дыхание.
На этом этапе не нужно сосредоточиваться на самом дыхании. Направляйте внимание на ум, пребывающий в спокойном и нормальном состоянии. Непрерывно сосредоточивайтесь на этом нормальном состоянии ума и одновременно осознавайте дыхание, вдох и выдох, при этом не нужно направлять внимание на само дыхание. Просто наблюдайте ум, однако делайте это на каждом вдохе и выдохе…
Здесь вы начинаете сосредоточиваться на уме, а не на дыхании. Отвлекитесь от дыхания и направьте внимание на ум – но при этом заодно осознавайте и дыхание. Не нужно отмечать длину или краткость вдохов. Отмечайте нормальное состояние ума на каждом вдохе и выдохе. Хорошо запомните это, чтобы применять на практике [2].
«Нормальность» (англ. normalcy. – Прим. пер.) – перевод тайского слова pokati. Обычно оно имеет такие значения, как «нормальный», «уравновешенный» и «неподверженный влиянию». В этом наставлении Упасика Ки подчёркивает нормальное, обычное состояние познающего ума. Это состояние не является тонким и недоступным, это простое, повседневное сознание. Мы просто знаем о дыхании и присутствуем в переживании этого знания. Когда мы учимся распознавать эту простоту и доверять ей, мы можем направить внимание на сам процесс познания, и нам становится легче полноценно интегрировать такую внимательность в повседневную деятельность. Писатель и философ Вэй У Вэй (Теренс Грей) говорил об этом так: «То, чего ты ищешь, – сам ищущий».
Когда мы сознаём сам познающий ум, мы естественным образом переходим от знания о дыхании к знанию обо всём многообразии опыта. На этом этапе, благодаря импульсу непрерывной внимательности, возникает сильное и спонтанное мгновенное сосредоточение. В своей книге Awareness Alone is Not Enough («Одного внимания недостаточно») Саядо у Теджания пишет об этом так: «Когда внимательность обретает силу, „нам“ больше не нужно ничего предпринимать. Ум знает, что делать. На этом этапе отсутствует личное усилие. Можно назвать это состояние спонтанной внимательностью» [3]. В этом состоянии неделания мы начинаем глубже переживать безличную природу вещей, anatta, понимая, что весь этот психофизический комплекс – не что иное, как поток бессущностных явлений.
Работайте с мыслями, которые возникают в уме
Важный вопрос, который неизменно возникает при обсуждении сосредоточения, – как относиться к многочисленным мыслям, возникающим в уме. Существуют различные способы работы с мыслями; подход к мыслям отчасти определяется тем, сосредоточиваетесь ли вы на одном неподвижном предмете, чтобы развить полную поглощённость, или упражняетесь в мгновенном сосредоточении, которое развивает однонаправленность ума при восприятии меняющихся предметов. В первом случае, как намекает название практики, задача состоит в том, чтобы постоянно удерживать внимание на неподвижном предмете, поэтому все прочие вещи воспринимаются как отвлекающие факторы. Здесь мы или игнорируем другие явления, или просто отпускаем их, снова и снова сосредоточиваясь на предмете медитации.
Для практики видения-как-есть, с другой стороны, в ходе которой мы прибегаем к мгновенному сосредоточению, чтобы исследовать меняющиеся предметы, характерна другая установка ума в отношении мыслей. Здесь Саядо У Теджания снова даёт мудрый совет:
Когда ум погружается в мысли или блуждает… просто осознавайте это. Мышление – естественная деятельность ума… Вы делаете всё правильно, если осознаёте, что ум мыслит… Однако если вы чувствуете, что мысли вам мешают… а также в связи с мыслями у вас возникают реакции или оценки, что-то не так с вашей установкой. Блуждающий ум… это не проблема. Проблема – ваша установка, что „мыслей не должно быть“. Поэтому поймите, что вам просто нужно осознавать некоторые функции ума. Они также – лишь объекты вашего внимания.
Мышление – это деятельность ума. Когда вы только приступаете к практике, не следует пытаться непрерывно наблюдать за мыслями. Также не следует пытаться избежать наблюдения мыслей, сразу же возвращаясь к исходному объекту медитации. Когда вы осознаёте, что погружаетесь в мысли, всегда первым делом направляйте внимание на мысль, а затем напоминайте себе, что мысль – это всего лишь мысль. Не воспринимайте её как „свою мысль“. Теперь вы можете вернуться к своему исходному объекту медитации.
Когда вы чувствуете, что мысли, возникающие в уме, вас отвлекают, напоминайте себе, что вы практикуете не для того, чтобы избавиться от мыслей, а, скорее, чтобы уметь распознавать и замечать мысли всякий раз, когда они возникают. Если вы не внимательны, вы не сможете знать, что думаете. Тот факт, что вы распознаёте свои мысли, означает, что вы внимательны к ним. Помните, что не имеет значения, как часто ум погружается в мысли, впадает в рассеянность или раздражительность в связи с чем-то, – пока вы осознаёте это [4].
При работе с мыслями, возникающими в уме, можно заметить, что различные факторы пробуждения усиливают друг друга и тем самым способствуют пробуждению. Внимательность помогает распознавать характер присутствующих мыслей, а непрерывная внимательность усиливает и делает устойчивым сосредоточение. Исследование дхамм, иначе говоря, ментальный фактор мудрости, в свою очередь, позволяет нам изучать непостоянную и лишённую сущности природу мысли. Если человек внимателен к появляющимся мыслям и замечает, как в момент осознания они самоустраняются, ему не нужно больше ничего делать. Тем не менее нередко мы увлекаемся мыслями и начинаем в них верить. В этом случае полезно внимательнее присмотреться к их содержанию и задать себе вопрос, является ли конкретная мысль искусной и плодотворной.
Нередко достаточно просто задать себе подобные вопросы, чтобы освободиться от отождествления с мыслями и заметить их изменчивую, бессущностную природу. В отношении мыслей можно также спросить себя: «Необходимо ли это?»; такой вопрос – действенное напоминание о наших намерениях, он помогает согласовать наши усилия с высочайшими устремлениями. Будда уподоблял последовательное совершенствование ума различным этапам обработки золота, где на заключительном этапе полностью устраняются все несовершенства.
Интересно рассмотреть, какой смысл в контексте нашей практики имеет слово несовершенства. Некоторые значения этого слова очевидны: скажем, неправильные действия тела и речи, а также неблагоприятные мысли, в которых присутствуют жадность, недоброжелательность и жестокость. Однако Пробудившийся также говорил о более тонких несовершенствах, таких как погружённость в мирские мысли о семье и друзьях, репутации и работе. Как миряне, ведущие обычную жизнь, мы вынуждены иногда задумываться о таких вещах. Однако нередко мы погружаемся в неосознанные мечтания, связанные с ними, следуя обыденному потоку мыслей, – мыслей, которые, хотя и не являются особенно неблагоприятными, могут быть неуместными или ненужными для решения насущных задач. Необходимы ли они? Вероятно, нет.
Когда мы погружаемся в мысли о Дхамме, связанные с нашей практикой и различными медитативными состояниями, мы имеем дело с ещё более тонким уровнем несовершенства. Эти мысли особенно соблазнительны потому, что они касаются Дхаммы. В некоторых случаях – это верно также и в отношении мирских мыслей – осознанные, внимательные размышления о Дхамме могут быть очень плодотворны. Когда же мы просто витаем в облаках, думая о Дхамме, или начинаем оценивать свою практику, такие размышления приносят мало пользы.
Когда мы начинаем осознавать подобные мысли, понимать их природу и освобождаться от них, ум обретает внутреннюю устойчивость, собранность и единство. Так проявляется фактор пробуждения – сосредоточение, фактор умиротворённый и тонкий, позволяющий всё больше приближаться к состоянию чистоты ума. Сосредоточение, как и все прочие факторы пробуждения, развивается постепенно. Будда говорил о дне океана, которое постепенно опускается по мере удаления от побережья, и указывал, что всякий процесс совершенствования ума происходит таким же образом – глубина качеств, которые мы развиваем, постепенно нарастает. Если неустанно проявлять терпение и настойчивость, невозможное станет возможным. Можно вспомнить, к примеру, знаменитого виолончелиста Пабло Казальса, который продолжал играть на виолончели по три часа в день даже в возрасте девяноста трёх лет. Когда его спросили, зачем он так много упражняется, он ответил: «Я начинаю замечать некоторые улучшения».