Внимательность. Практическое руководство по пробуждению — страница 31 из 49

Четыре благородные истины

32. Первая благородная истина

Дуккха

Итак, монахи, если говорить о дхаммах, следует созерцать дхаммы с точки зрения Четырёх благородных истин. Каким же образом следует созерцать дхаммы сами по себе с точки зрения Четырёх благородных истин?

В этом случае следует знать о дуккхе: «Это дуккха»; следует знать о возникновении дуккхи: «Это возникновение дуккхи»; следует знать о прекращении дуккхи: «Это прекращение дуккхи»; следует знать о пути, ведущем к прекращению дуккхи: «Это путь, ведущий к прекращению дуккхи» [1].

Неудивительно, что Будда завершает наставления Сатипаттхана-сутты, которая указывает прямой путь к пробуждению, размышлением о Четырёх благородных истинах. Эти истины выражают самую суть пробуждения и, невзирая на многочисленные расхождения между различными буддийскими традициями, все они сходятся в том, что Четыре благородные истины являются основой для понимания и реализации. Сарипутта, главный ученик Будды, рассказывал об этих истинах группе монахов:

Друзья, как след любого живого существа, способного ходить, можно уместить в следе слона… так же и все благоприятные состояния могут быть включены в Четыре благородные истины (Махахаттхипадопама-сутта) [2].

Однако это представление не только охватывает все благоприятные состояния, которые возникают в нашей жизни и практике, оно также является необходимой основой для реализации. Будда вполне определённо говорил об этом:

Если, бхиккху, кто-либо скажет так: «Не возводя первого этажа дома с остроконечной крышей, я построю второй этаж», это будет невозможно; точно так же, если кто-либо скажет: «Не открыв сути Благородной истины о дуккхе… [о происхождении дуккхи, прекращении дуккхи, пути, ведущем к прекращению дуккхи], я полностью искореню дуккху», – это будет невозможно.

Если, бхиккху, кто-либо скажет так: «Возведя первый этаж дома с остроконечной крышей, я затем построю второй этаж», это будет возможно; точно так же, если кто-либо скажет: «Открыв суть Благородной истины о дуккхе… [о происхождении дуккхи, прекращении дуккхи, пути, ведущем к прекращению дуккхи], я полностью искореню дуккху», – это будет возможно (Кутагара-сутта) [3].

Смысл слова dukkha

Первая задача, встающая перед нами, когда мы читаем и применяем эти наставления, – разобраться, что означает палийское слово dukkha. Во многих отношениях этот термин – краеугольный камень всего духовного пути. Будда нередко говорил, что все обусловленные явления – дуккха и, невзирая на свои обширные и безграничные познания, он учит лишь одному: дуккхе и её прекращению.

Сложность состоит в том, что в английском языке (как и в русском. – Прим. пер.) отсутствует единое слово, которое бы охватывало весь спектр значений этого термина. Чаще всего слово dukkha переводят как «страдание», и хотя в некоторых контекстах такой перевод оказывается удачным, он далеко не идеален. В одном наставлении Будда говорит: «Всякое чувство включает в себя дуккху». Однако, как известно, некоторые чувства приятны и доставляют нам удовольствие; мы не чувствуем, что они содержат в себе страдание. Утверждение же, что всё есть страдание в силу изменчивой природы вещей, также противоречит нашему опыту – ведь иногда болезненные чувства сменяются приятными. В этом случае чувства приносят нам облегчение, а не страдание.

Потому, хотя иногда распространённый перевод термина dukkha, «страдание», оказывается уместным, он также может вести к неверному пониманию. Такой перевод не всегда отвечает нашему непосредственному опыту. Вероятно, можно обрести более ясное понимание смысла термина dukkha, если обратиться к его происхождению. Это слово состоит из приставки du и корня kha. Приставка du означает «плохой» или «трудный». Корень kha означает «пустой». В этом случае слово «пустой» имеет несколько значений – как конкретных, так и общих.

Одно из его конкретных значений – отверстие, в которое вставляется ось колеса. Если ось неудачно встала в это отверстие, повозку будет сильно трясти. Это хорошая аналогия, иллюстрирующая наше путешествие по сансаре. Во время своего первого пребывания в Бирме я вместе с друзьями отправился вглубь страны на повозке, запряжённой волами; несомненно, подобным образом люди путешествовали и во времена Будды. Этот невероятно ухабистый путь стал яркой иллюстрацией дуккхи, Первой благородной истины.

В более широком философском смысле «пустой» означает «лишённый постоянства» и «лишённый самости», которая способна управлять явлениями или влиять на них. Здесь мы подходим к другим, более всеохватным значениям термина dukkha. Такие слова, как неудовлетворяющий, ненадёжный, неспокойный и напряжённый, передают универсальные аспекты нашего опыта. Аналайо проясняет важный момент, связанный с различными переводами этого термина:

Таким образом, «страдание», в отличие от «неудовлетворительности», не присутствует в самих явлениях мира, а лишь выражает способ, которым их воспринимает непробудившийся ум. В сущности, эта тема лежит в основе Четырёх благородных истин в целом: страдание, вызванное привязанностью и страстным желанием, можно преодолеть, пробудившись. Для архата неудовлетворяющий характер всех обусловленных явлений больше не способен порождать страдание [4].

Теперь мы действительно способны понять мысль о том, что все обусловленные явления являются дуккхой, – иначе говоря, не удовлетворяют, не приносят долговременного облегчения и при этом, даже в миг их переживания, способны вести к прекращению страданий нашего ума. Теперь, когда мы обрели более ясное понимание cлова dukkha, можно вернуться к основному наставлению, которое Будда даёт в этой сутте: «Следует знать о дуккхе: „Это – дуккха“».

Как мы переживаем дуккху

Здесь мы сталкиваемся со второй проблемой: что конкретно подразумевается под «этим» – что именно не приносит нам удовлетворения, является ненадёжным, ведёт к беспокойству, а иногда к страданию? К счастью, в первой беседе, которую Будда провёл после достижения просветления, он подробно рассказал о том, что именно следует понимать под дуккхой. После своего великого пробуждения, которое случилось, когда он сидел под деревом Бодхи в Бодхгае, Будда в течение семи недель размышлял о различных аспектах своего достижения. Тогда, думая о том, кого он мог бы обучить этой глубокой и утончённой Дхарме, он вспомнил о пяти своих прежних спутниках, вместе с которыми он упражнялся в различных аскетических практиках. Они жили в оленьем парке в Сарнатхе, небольшой деревеньке на побережье Ганга, расположенной напротив древнего города Варанаси, который иногда называют Бенаресом. От Бодхгаи до Сарнатха было восемь дней пути пешком.

Это первая беседа, которую провёл Будда, и её называют «Суттой запуска колеса Дхаммы». На протяжении многих веков, начиная со времён Будды, это колесо преодолевает континенты и океаны, воодушевляя бесчисленных людей на то, чтобы реализовывать эти наставления в своей жизни. В этой беседе Будда разъясняет суть великого срединного пути, который избегает крайностей самоублажения и самоистязания, а также суть Четырёх благородных истин, мудрой системы, которая позволяет достичь свободы.

Итак, бхиккху, такова Благородная истина о дуккхе: рождение – это дуккха, старость – это дуккха, болезнь – дуккха, смерть – дуккха; связь с неприятным – дуккха; разлука с приятным – дуккха; не получать то, чего хочется – дуккха; одним словом, пять присваиваемых совокупностей – дуккха (Дхамма-чакка-паваттана-сутта) [5].

В этих строках Будда описывает переживание дуккхи как с точки зрения повседневного опыта жизни, так и на более глубоком и всеохватном уровне, с точки зрения пяти присваиваемых совокупностей. Однако даже если ограничиться теми проявлениями дуккхи, которые являются элементом повседневности, часто ли мы глубоко размышляем об их природе? Мы постоянно настроены на то, чтобы получать новые и новые переживания, браться за новые и новые дела, так что нам не хватает времени, чтобы остановиться и по-настоящему задуматься о своём образе жизни.

Будда не говорил: «Поверьте». Он говорил: «Придите и убедитесь сами». Он лишь предлагает, побуждает нас задуматься о природе тела и ума, чтобы самостоятельно их исследовать. Приступая к такому исследованию, полезно держать в уме одну строку из повторяющегося фрагмента Сатипаттхана-сутты, которая является особенно важной для понимания Первой благородной истины. В этой строке слушающему напоминают: «Следует созерцать дхаммы [в данном случае, Первую благородную истину] внутренним, внешним, а также внутренним и внешним образом». Итак, следует изучить, каким образом мы переживаем дуккху внутренним образом, в самих себе, и внешним образом – в мире.

Дуккха болезненных переживаний

Явления не приносят удовлетворения, являются ненадёжными и ведут к страданию тремя способами. Во-первых, существует состояние дуккхи, связанное с переживаниями, являющимися болезненными по своей природе. Именно к такому состоянию чаще всего относится перевод слова dukkha – «страдание». Существуют очевидные страдания, причиной которых являются войны, насилие, голод, стихийные бедствия, политическое и общественное угнетение, несправедливость. В таком положении действительно находятся сотни миллионов людей.

Все люди неизбежно испытывают физическую боль с момента своего рождения, а затем болеют, получают травмы и стареют. Скорее всего, в момент смерти мы не будем чувствовать себя прекрасно. Всё это – не случайность; таков естественный порядок вещей.

Также существуют страдания ума, которые, хотя и не являются необходимыми, являются нашей устоявшейся привычкой: это чувство страха, зависти, гнева, ненависти, тревоги, скорби, ревности, раздражения, одиночества. Существует длинный перечень так называемых болезненных эмоций. Когда я докладывал Саядо У Пандита о том, что переживаю подобные состояния, он часто говорил: «Хорошо. Теперь ты осознаёшь истину дуккхи». Всякий раз, когда человек с открытостью воспринимает болезненные переживания, возникающие в уме и теле, он на собственном опыте изучает и узнаёт Первую благородную истину. Вспомним слова Будды: «Здесь следует знать о дуккхе: „Это дуккха“».

Дуккха изменчивой природы вещей

Дуккху, неудовлетворяющую, непрочную природу всех явлений, можно переживать и другим способом – посредством прямого, всё более утончённого восприятия изменчивого характера вещей. Как мы отмечали в главе 31 («Невозмутимость»), нередко людям, чтобы достичь просветления, достаточно одного короткого наставления: «Всё, что возникает, обречено исчезнуть». Впрочем, это утверждение отличается такой ослепительной очевидностью, что мы нередко игнорируем или упускаем из виду его глубокую подоплёку. Хотя этот поток несметных перемен не всегда переживается нами как страдание, всё же мы начинаем осознавать, что не существует ничего, что дало бы нам долговременное удовлетворение, именно в силу того, что нет ничего неизменного. Великая истина непостоянства имеет неизбежное следствие: иногда мы вступаем в связь с тем, что нам неприятно, и разлучаемся с тем, что нам приятно. Такие ситуации, в свою очередь, нередко обусловливают сопротивление неприятным явлениям и привязанность к приятным.

На концептуальном уровне эти идеи вполне понятны, однако, если обратиться к повседневному опыту, не живём ли мы иногда в ожидании грядущих событий, словно они наконец принесут нам некое удовлетворение или ощущение полноты? Вспомните свою жизнь: какая судьба постигла все те вещи, которые вы нетерпеливо предвкушали? Где они теперь? Отсюда не следует, что не должно радоваться жизни или наслаждаться различными приятными переживаниями. Важно просто осознавать и помнить о преходящей природе такого счастья, а также не забывать, каковы наши высочайшие устремления.

В этой связи можно размышлять и вспоминать о том, что в конечном итоге все близкие люди разлучатся друг с другом, все накопления будут утрачены, а всякая жизнь закончится смертью. Если же говорить о моменте смерти, разве человек обладает чем-либо в это мгновение? Как ни странно, подобные размышления об истине дуккхи, когда мы просто видим вещи такими, какие они есть, оставив свои надежды и страхи, наполняют сердце и ум невиданной лёгкостью. Это подлинное облегчение – освободиться из-под власти ложного очарования. Когда мы видим вещи такими, какие они есть, наше восприятие обретает свежесть и живую ясность.

Бхиккху, существует пять тем, о которых следует часто размышлять всякой женщине или мужчине, всякому домохозяину и уходящему в монастырь. Каковы они? (1)… «Я подвержен старению; я не избегну старости». (2)… «Я подвержен болезни; я не избегну болезни». (3)… «Я подвержен смерти; я не избегну смерти». (4)… «Я разлучусь со всеми людьми и вещами, которые мне дороги и приятны». (5) «Я владелец своей каммы, наследник своей каммы; камма – мой исток, мой родственник, моё прибежище; я буду наследником всякой каммы, хорошей или дурной, которую совершу» (Тхана-сутта) [6].

Приверженцы многих буддийских традиций ежедневно размышляют об этих вещах. Такие размышления напоминают нам об истине и освобождают нас от заблуждения, будто мы каким-то образом можем избежать этих сторон жизни. Попробуйте включить такие размышления в свою ежедневную практику, и вы увидите, как они повлияют на вашу жизнь.

Здесь Будда ещё более определённо указывает на события, которые обязательно произойдут с нами, ведь они происходят с каждым:

(1) Бхиккху, для обученного благородного ученика то, что подвержено старению, стареет. Когда это происходит, он размышляет так: «Я не единственный, для кого то, что подвержено старению, стареет»… (2) «Я не единственный, для кого то, что подвержено болезни, болеет»… (3) «Я не единственный, для кого то, что подвержено смерти, умирает»… (4) «Я не единственный, для кого то, что подвержено разрушению, разрушается»… (5) «Я не единственный, для кого то, что подвержено утрате, утрачивается» (Аллабханиятхана-сутта) [7].

Подобные размышления приводят человека к пониманию того, что все существа причастны великой матрице жизни и смерти, творения и разрушения и что можно обрести покой, живя в согласии с этим пониманием. Стоит вспомнить историю, связанную с именем известного афроамериканского чемпиона по теннису Артура Аше. В конце 1980-х гг. врачи инфицировали Аше ВИЧ во время переливания крови, когда ему делали операцию по шунтированию сердца. Он публично объявил о своей болезни в апреле 1992 г. и занялся активной просветительской деятельностью, рассказывая людям о ВИЧ и СПИДе. Когда его спросили о болезни, он ответил: «Если бы я спрашивал: „Боже, почему это случилось со мной?“, – когда со мной случается что-то плохое, я вынужден был бы задавать тот же вопрос всякий раз, когда в моей жизни происходит что-то хорошее».

Будда говорил о великой пользе осознания смерти; таким образом можно развить глубокую внимательность ко всему, что приносит нам жизнь. Однажды он обратился к собравшимся монахам:

Бхиккху, внимательность к смерти, если развивать и культивировать её, приносит великие плоды и блага, ведя к бессмертию, имея бессмертие своей целью. Развиваете ли вы, бхиккху, внимательность к смерти? (Патхама-маранасати-сутта) [8].

Тогда каждый из шести бхиккху рассказал Будде о том, как он развивает этот вид внимательности. В таких случаях Будда обычно выслушивает ответы монахов и хвалит их разнообразные подходы к практике. Однако в этом случае, как ни странно, он ведёт себя иначе.

Первый бхиккху сказал, что он обычно размышляет так: «Пусть я проживу всего одну ночь и день, тогда я успею вникнуть в учение Благословенного». Второй бхиккху сказал: «Пусть я проживу всего один день, тогда я успею вникнуть в эти учения». Третий сказал: «Пусть я проживу столько времени, сколько хватит, чтобы съесть еду, которую мне подали люди, тогда я успею вникнуть в учения Благословенного». Четвертый сказал: «Пусть я проживу столько времени, сколько хватит, чтобы прожевать и проглотить четыре-пять ложек пищи…». Пятый сказал: «Пусть я проживу лишь столько времени, сколько хватит, чтобы прожевать и проглотить одну ложку пищи…». А последний сказал: «Пусть я проживу лишь столько времени, сколько требуется для того, чтобы сделать выдох после вдоха, или вдох после выдоха, тогда я успею вникнуть в учение Благословенного. Тогда я достигну многого. Так я развиваю внимательность к смерти» (Патхама-маранасати-сутта) [9].

О первых четырёх монахах Будда сказал, что таких называют «бхиккху, которые живут беспечно». Они развивают внимательность без усердия, в силу чего пороки не разрушаются. О последних же двух монахах он сказал, что таких называют «бхиккху, которые живут внимательно». Они развивают внимательность заинтересованно, в силу чего пороки разрушаются.

Потому, бхиккху, следует упражняться так: «Мы будем жить внимательно. Мы будем развивать внимательность к смерти заинтересованно, чтобы разрушить пороки». Так следует упражняться (Патхама-маранасати-сутта) [10].

Когда я читал об этой встрече Будды с шестью монахами, поначалу я решил, что каждому из них весьма успешно удавалось сосредоточиваться на смерти. Однако отповедь Будды помогла мне глубже вникнуть в действие этой практики. Вероятно, многие люди хотят умереть в ясном сознании, осознавать – и заинтересованно наблюдать – весь процесс своего ухода из этой жизни, независимо от того, что ждёт их дальше. Однако действительно ли нам удастся сохранить состояние осознанности в этот переломный момент?

Наставление Будды о том, что следует учиться жить внимательно и заинтересованно упражняться в осознании смерти, имеет одно неожиданное преимущество. Оно не только позволяет нам неустанно удерживать истину о смерти в поле своего внимания, но также – когда мы размышляем об этой истине на протяжении одного вдоха или выдоха или на протяжении времени, которое требуется, чтобы прожевать и проглотить ложку пищи, – помогает уму полноценно присутствовать в настоящем. Джеймс Джойс писал об одном из своих героев: «Он [М-р Даффи] смотрел на себя со стороны, следя за собственными поступками косым, недоверчивым взглядом»[34]; этими словами можно описать большинство людей. Однако когда мы знаем, что можем умереть прежде, чем сделаем следующий вдох, ум перестаёт жить в ожидании внешних чувственных удовольствий, будущих событий или даже другого медитативного опыта. Мы полностью открываемся процессу собственной смерти, даже если подобное созерцание заставляет нас чувствовать себя тревожно и неуютно. Мы также полностью принимаем и эти чувства, поскольку они – то, что возникает здесь и сейчас. Воспринимая все явления в свете смерти, можно научиться сочувственно принимать любую реальность. Как ни удивительно, это упражнение только воодушевляет; человек начинает чувствовать себя более живым, когда осознаёт смерть.

На одном из последних ретритов я стал следовать этому указанию Будды и сосредоточиваться на смерти на протяжении одного вдоха; тогда оказалось, что подобное размышление можно применять и к процессу ходьбы: смерть может прийти прежде, чем успеешь сделать следующий шаг. Всякий раз одного этого размышления было достаточно, чтобы ум легко возвращался в настоящее, выражаясь словами Сатипаттхана-сутты, «свободный от желания и недовольства в отношении мира».

Дуккха обусловленного опыта

Третье переживание дуккхи – это тяготы обусловленного существования. Вспомним, как много требуется человеку для того, чтобы удовлетворить свои базовые потребности. Мы работаем, чтобы иметь еду, воду, жилище, лекарства. Порой эти вещи легко получить, однако многим людям они достаются тяжким трудом. Требуются усилия, чтобы ухаживать за телом, поддерживать его в чистоте, по мере сил заботиться о здоровье.

В одном из специальных выпусков передачи BBC «Планета Земля» был эпизод, в котором демонстрировалось, какие невероятные усилия прилагают самцы птиц, чтобы привлечь партнёршу. Были здесь и поразительные брачные танцы, и демонстрации перьев, и даже соревнования по строительству гнёзд. Смысл всех этих усилий – исключительно в распространении генов, и часто они оказывались тщетными, тогда побеждал другой самец. Я считаю этот род дуккхи буддийским аналогом второго закона термодинамики, который гласит, что всякая система, на которую не воздействуют внешние силы, теряет упорядоченность. Это значит, что для поддержания жизни необходим приток энергии в систему. И всё-таки в конечном итоге энтропия всегда одерживает верх.

Чтобы понять Первую благородную истину, необходимо рассмотреть и исследовать все эти разнообразные моменты жизни. Когда мы слышим слово dukkha, какой смысл мы обыкновенно в него вкладываем? Ограничивается ли он откровенно неприятными вещами или его можно расширить и приблизиться к пониманию того, что имел в виду Будда, когда называл дуккхой все обусловленные явления? В книге «Буддийский путь к пробуждению»[35] британский буддийский учёный Руперт Гетин пишет: «Понимание Первой благородной истины подразумевает не столько обнаружение существования дуккхи, сколько осознание того, что ею является».

Будда помогает нам приблизиться к этому осознанию, когда лаконично излагает суть этой истины: «[Э]то, одним словом, пять присваиваемых совокупностей». Одна эта строка выражает всю полноту сансарической обусловленности, и в ней содержится понимание трёх прочих Благородных истин, которые делают возможным наше освобождение.

Представьте, бхиккху, что собаку оставили на привязи у прочного столба или жерди: она будет носиться и бегать вокруг этого столба или жерди. Так же необученные миряне принимают форму за самость… чувство за самость… восприятие за самость… волевые проявления за самость… сознание за самость… Они продолжают носиться и бегать вокруг формы, вокруг чувств, вокруг восприятий, вокруг волевых проявлений, вокруг сознания. Пока они ещё носятся и бегают вокруг них, они не свободны. Они не освобождены от рождения, старения и смерти; не освобождены от печали, скорби, боли, неудовольствия и отчаяния; не освобождены от страдания.

Но обученные благородные ученики не принимают форму за самость, чувство за самость… восприятие за самость… волевые проявления за самость… сознание за самость… Они перестают носиться и бегать вокруг них. Поскольку они перестают бегать вокруг них, они освобождаются, становятся свободными от рождения, старения и смерти; свободными от печали, скорби, боли, неудовольствия и отчаяния; свободными от страдания (Патхама-гаддулабаддха-сутта) [11].

Путь к пробуждению и состраданию

Следование этому наставлению Сатипаттхана-сутты – «Следует знать о дуккхе: „Это дуккха“» – ведёт к двум важным последствиям. Это не только путь к пробуждению, но также путь, ведущий к возникновению и возрастанию сострадания. Сострадание – это чувство, возникающее в сердце, стремление помочь себе и другим существам освободиться от страдания. Его описывает японский мастер дзен и поэт Рёкан: «О, если бы мои монашеские одежды были столь широки, чтобы вместить всех людей этого изменчивого мира!». Первая благородная истина ведёт к практике сострадания, поскольку именно она позволяет нам принимать вещи, людей, любые свои проявления такими, какие они есть.

Будда завершает наставление о Первой благородной истине, вспоминая ночь, которую он провёл у дерева Бодхи:

«Такова Благородная истина дуккхи»: так, бхиккху, во мне возникло ви́дение, понимание, мудрость, истинное знание и ясность в отношении неслыханных прежде вещей.

«Эту Благородную истину дуккхи следует полностью понять»: так, бхиккху, во мне возникло ви́дение, понимание, мудрость, истинное знание и ясность в отношении неслыханных прежде вещей.

«Эта Благородная истина дуккхи была полностью понята»: так, бхиккху, во мне возникло ви́дение, понимание, мудрость, истинное знание и ясность в отношении неслыханных прежде вещей (Дхамма-чакка-паваттана-сутта) [12].

33. Вторая благородная истина