Осознание положений тела вполне естественно ведёт к следующему аспекту внимательности – а именно к осознанию действий.
Монахи, когда вы идёте вперёд и назад, следует ясно осознавать свои действия; глядя вперёд и прочь, следует ясно осознавать свои действия; сгибая и разгибая конечности, следует ясно осознавать свои действия… когда вы едите, пьёте, принимаете пищу и ощущаете её вкус, следует ясно осознавать свои действия; когда вы испражняетесь и мочитесь, следует ясно осознавать свои действия; когда вы идёте, стоите, сидите, засыпаете, просыпаетесь, говорите и молчите, следует ясно осознавать свои действия [1].
Слова «ясное понимание», на языке пали – sampajañña, часто переводят как «ясное постижение». Ясно сознавать – значит воспринимать точно и полноценно, сохраняя равновесие всех пяти духовных способностей (уверенности, энергии, внимательности, сосредоточения и мудрости).
Развитие ясного постижения
Существуют четыре способа развития этого качества ума, о которых часто говорил Будда.
Первый способ развития ясного постижения – перед совершением действия ясно осознать его цель, понять, принесёт ли оно пользу нам и другим существам. Благодаря этой практике медитация усложняется, она перестаёт быть просто осознанием положения тела. Здесь необходимо понимать мотивы совершения определённых действий и размышлять над ними. Являются ли они искусными? Или нет? Практика такого различения серьёзно влияет на нашу повседневную жизнь. Поскольку наши мотивы зачастую являются тонкими и трудноуловимыми – часто они смешиваются или представляют собой ряд противоречащих друг другу побуждений, – требуется большая честность, трезвость и внимательность, чтобы ясно их распознать, чтобы осознать внутреннюю цель, стоящую за нашими действиями.
Чтобы показать, насколько сложными бывают наши мотивы, стоит рассказать об одном случае, который произошёл со мной во время длительной уединённой практики. Я занимался чтением текстов Дхаммы, и мне попалась на глаза одна история, которая, как мне показалось, может пригодиться моей коллеге, Шерон Зальцберг, которая в то время писала книгу. Для учителей Дхаммы хорошая история подобна золоту, поэтому мне было приятно сознавать, что первым моим побуждением было поделиться своим открытием с ней. Но тут же последовала другая мысль: «Нет, я оставлю эту историю при себе». Затем стали возникать другие мысли, которые стремительно сменяли друг друга: «Это всего лишь эгоизм. Я должен поделиться с ней этой историей. Впрочем, возможно, стоит рассказать ей о том, что я переживаю, чтобы она оценила это и почувствовала благодарность. Нет, это ещё более эгоистично». И так далее и тому подобное. Наконец я задался вопросом: где во всём этом потоке мыслей мои истинные мотивы? Вспомнив, о чём я думал, я понял, что момент истины заключался в моём первом побуждении поделиться с ней этой историей. Ясное понимание, или ясное постижение, не ведёт к мгновенному очищению нашего ума от всех неискусных мыслей. Скорее, оно позволяет нам видеть, что происходит в нашем уме, и, исходя из этого отчётливого понимания, принимать более мудрые решения. Ясное постижение – великий союзник в повседневных столкновениях с Марой.
Мара – это олицетворение иллюзий, и в отличие от дьявола, или Сатаны, фигурирующего в некоторых западных религиях, который считается правителем подземного мира, в буддийской традиции Мара считается повелителем высшего небесного царства. Его миссия состоит в том, чтобы удерживать нас в сетях его царства сансарических привязанностей, и он применяет многочисленные соблазняющие и сбивающие с толку уловки, чтобы добиться своей цели.
Мара может проявляться как очарованность желанием и алчностью. Часто такая очарованность наблюдается в отношении пищи, когда человек переедает или слишком часто ест нездоровую пищу. На более тонком уровне состояния ума, которые являются препятствиями для практики, могут надевать маску наших союзников. К примеру, лень и апатия, вялость и косность ума могут выглядеть как сострадание. В моменты усталости и раздражения в уме может раздаваться приятный голос: «Я сделал достаточно. Я хорошо поработал. Стоит немного отдохнуть». Иногда мы действительно нуждаемся в отдыхе, но иногда этот приятный голос – лишь проявление лени и апатии, избегание трудностей. Временами я нахожу полезным одно высказывание, которое встречается в разных суттах: «Мара, я вижу тебя»; оно помогает вырваться из сети соблазнов неискусных состояний. Конечно, способность осознавать все эти проявления Мары и освобождаться от них зависит от нашей способности ясно осознавать происходящее.
Этот аспект ясного постижения – видение цели наших действий, их пользы или вреда – покоится на понимании нравственных измерений внимательности. Речь идёт о различении благоприятных и неблагоприятных состояний ума, а также действий, которые ведут соответственно к счастью или страданию. Эту идею выражает одна тибетская молитва-благопожелание: «Да пребудет с тобой счастье и причины счастья. Да будешь ты свободен от страдания и причин страдания». Раздел Сатипаттхана-сутты, посвящённый внимательности к повседневным делам и их ясному знанию, – начало осуществления этой молитвы в нашей жизни.
Когда мы ясно постигаем цель и пользу своих действий, у нас появляется возможность принимать более мудрые решения. «Куда ведёт это действие? Хочу ли я этого?» Тхить Нят Хань, популярный вьетнамский буддийский мастер, поэт и активный участник движения за мир, выразил эту мысль простыми словами: «Буддизм – это продуманный путь к наслаждению жизнью. Счастье доступно. Бери – не хочу»[10].
Второй способ развития ясного постижения состоит в знании об уместности своих действий. Даже если определённое действие является благоприятным, нужно внимательнее его изучить и понять, насколько оно уместно здесь и сейчас. Будда особенно подчёркивает этот момент в своих наставлениях о правильной речи, которые сводятся к двум вопросам: истинны ли слова, полезны ли они? Нечто может быть истинным, однако бывает так, что неуместно выражать это в конкретный момент. Ясное знание об уместности действия помещает нашу деятельность в более широкий контекст, который принимает во внимание влияние наших действий на окружающих.
Такое мудрое размышление также помогает освободиться из ловушки духовных представлений о своей личности. Удивительный урок такого рода я получил в индийской Бодхгае, когда увидел, как мой учитель Анагарика Муниндра оживлённо торгуется с продавцом арахиса на базаре. С моей, европейской точки зрения, это выглядело несколько неподобающе – великий мастер медитации пытается выгадать пару центов на покупке арахиса. Когда я спросил учителя об этом, он ответил так: «Путь Дхаммы – быть простым, но не простаком». У него не было проблем с восприятием себя; он поступал так, как уместно поступать в конкретных обстоятельствах.
Третий способ развития ясного постижения – помнить о правильных сферах нашей медитативной практики. В Сатипаттхана-сутте Будда очень чётко разъяснил этот вопрос; он сказал, что четыре поля внимательности – тело, чувства, ум и различные категории переживаний (дхамм) – это правильные области практики для тех, кто стремится к пробуждению.
Рассказывают об одном монахе, который, сделав что-либо невнимательно, всякий раз выполнял это действие снова. После двадцати лет таких упражнений он стал архатом. Мне нравится эта история, поскольку она, с одной стороны, содержит в себе практический совет, а с другой – говорит о глубокой преданности пробуждению.
Ясное знание о правильной области практики также указывает, что важно ограничивать органы чувств, чтобы ум не мог беспечно блуждать в соблазнительных сферах чувственных предметов. Ограничения не очень ценятся в нашей культуре. Мы часто воспринимаем отказ от чего-либо как тяжкую задачу – как нечто, что вообще-то полезно, но чего нам не хочется делать. Однако ценность ограничений можно понимать иначе, если мы увидим их как практику непривязанности. Благодаря такому пониманию отречения нам легче будет почувствовать его истинный вкус – вкус свободы.
Последний аспект ясного постижения – отсутствие иллюзий, то есть ясное понимание трёх универсальных характеристик, о которых мы говорили выше. Мы ясно осознаём непостоянство, ненадёжную и безличную природу всех явлений. Отсутствие иллюзий – это понимание того, что во всех упомянутых телесных действиях нет никого, кто бы действовал; есть действие без деятеля. Всё это лишь пустые явления, развёртывающиеся в согласии с великим законом причины и следствия. Знаменитый японский мастер дзен тринадцатого века, Догэн, выразил эту мысль в Гэндзё-коане: «Изучать путь Будды – значит изучать себя. Изучать себя – значит забыть себя. Забыть себя – значит дать проявиться множеству вещей»[11].
Этот раздел сутты – внимательность к деятельности – также показывает, что Будда придавал большое значение тому, как держится монах или монахиня; они должны держаться спокойно и с достоинством. Это не означает скованности или искусственности, напротив, это означает обладание, выражаясь словами тибетского мастера дзогчен, Цокньи Ринпоче, «беззаботным достоинством». Хотя на Западе само представление о манере держаться и о достоинстве выглядит несколько устаревшим, оно является очень заметной и красивой чертой буддийских культур Востока. Особенно в тех людях, которые практикуют внимательность, будь то монахи или миряне, присутствует исключительная уважительность и благосклонность, заметная по тому, как они двигаются и общаются друг с другом. Это не означает, что на Востоке люди не подвержены тем же порокам, что и на Западе. Подвержены. Просто часть культурной нормы здесь – поддерживать осознанность действий и движений, помнить об этой осознанности, обладать ясным знанием, пребывать в своём теле, а не в мыслях.
За этим разделом, посвящённым внимательности к действиям, следует повторяющийся фрагмент, которым Будда завершает каждую часть сутты, напоминая нам, что следует созерцать все эти действия внутренним и внешним образом, видеть возникновение и исчезновение их природы и устанавливать внимательность в той мере, в какой это необходимо для обретения чистого знания и непрерывной внимательности, сохраняя независимость, не цепляясь ни за что в мире.