Она повертела головой, толпа загудела вразнобой, но явно с ней соглашаясь. Только один голос неожиданно возразил:
– Нет, они не в чем не виноваты.
С изумлением Вета разглядела Аникееву, та теперь стояла в шаге от толпы, смотрела поверх голов спокойно и безмятежно.
Иванова яростно глянула на подругу:
– Что-о? Тебе откуда знать?
– Просто знаю, – пожала плечами Лариса. – Они не при чем. Артур утонул сам.
– Так ты с ними?! – крошка Иванова даже хлопнула себя звучно по бедрам. – Ты ведь тоже среди отвергнутых, рыдала по нему все уроки! И исчезала куда-то! Да это заговор! – последнюю фразу она проорала на все кладбище.
После этого толпа распалась – Вета увидела, что в их сторону направляется привлеченный криками классный руководитель десятого «А». Взяла Ирис за руку, и вместе они вернулись к могиле как раз в тот момент, когда гроб начали засыпать землей. Вета вместе с другими бросила в яму горсть земли, а мысленно в который уже раз попросила у Артура прощения.
На поминки никто из школьников не поехал, но для них руководство школы устроило прощальное мероприятие в столовой, так что всех отвезли обратно в гимназию. Громова избегать этого не стала – она хотела отыскать Арлана и спросить насчет Аникеевой, почему она так изменилась. Хотя сам воспитанник даже больше ее волновал – за несколько дней после схватки с оборотнем он-то переменился еще сильнее…
Они столкнулись в предбаннике столовой, Арлан снова был с подносом, направлялся в кабинет завхоза. И Вета уже привычно отметила в нем новые перемены. Тело парня, и до того не хилое, теперь словно наливалось изнутри мощью, четче проступала мускулатура, даже под широким свитером крупной вязки заметно. А лицо… взглянув на него, в этот раз Вета вдруг мысленно ахнула: каким же он стал красивым! Вроде черты те же, только щеки втянулись, глаза сделались ярче, а ресницы и брови – гуще. Теперь ее друг выглядел красавчиком похлеще Артура. Доходяга и изгой Боря Шварц был забыт, Арлан стремительно превращался в самого популярного парня в гимназии.
Вот и Иванова, которая неслась за Громовой по коридору, наверняка чтобы сказать ей очередную гадость (Ирис сразу ушла наверх), при виде парня замерла, приосанилась, проговорила звонко:
– Ой, Борь, а ты чего не был на кладбище?
А сама все скашивала глаза в зеркало над раковиной и нервно оправляла челку.
– Были другие дела, – грубовато отрезал Арлан. Поток ребят унес Иванову в чрево столовой.
– Арлан, с Ларисой Аникеевой все в порядке? – спросила Громова, едва они остались вдвоем. – При ее возвращении из той деревни не возникло проблем?
– Нет, а что? – в голосе друга особого интереса не звучало, похоже, совсем о другом он думал. Возможно, не спал ночь и сейчас борется с дремотой.
– Она странная какая-то стала, – поделилась тревогой девушка. – Выглядит как-то иначе, не красится. Об Артуре совсем не плакала, а ведь была влюблена в него прям не знаю как. И главное, заступилась за нас с Ирис.
Последнюю фразу Вета выделила голосом – ее удивило, что Арлана не было на кладбище, ведь он мог предвидеть, что она и Ирис подвергнутся нападкам.
– Все с ней хорошо, – сказал Арлан. – Просто у нее в Деревне Обратного Времени появилось время подумать, оценить свою жизнь. Немного волшебства и приключений иногда бывает на пользу.
– Ладно, тогда все круто. А сам как?
– Норм, – отрезал воспитанник, глянул на часы над умывалкой. – Так, я должен идти. А ты можешь сегодня уже навестить родителей, Фелемон пошел на поправку.
– Ой, здорово, – возликовала Вета. И отправилась к родителям сразу – в ее присутствии в столовой явно не было смысла.
Глава 16. Среди ночи
Дверь ей отворил отец. С грустью увидела девушка, насколько он измучен и, кажется, даже постарел за эти дни. Бронс теперь больше походил на человека, нежели на тролля. Но радостно улыбнулся при виде дочери, сказал приглушенным голосом:
– Проходи на кухню, милая, мы как раз с твоей мамой собирались пить чай.
– А как Фелемон?
– Он в порядке. Конечно, истощен и слаб, сейчас ему требуется абсолютный покой. Но главное, что нам удалось спасти его.
На кухне духовка была открыта, в ней ровно и нежарко полыхал волшебный огонь. Исходила паром на столе глиняная кружка с молоком.
Мама как раз в этот момент добавляла в нее мед, но прервала свое занятие и крепко обняла Вету.
– Как раз к чаю, – отметила она, сдернула полотенце с подноса, и тут же в кухне упоительно запахло фруктовой заваркой и свежей выпечкой. – Как там девочки?
Вета вкратце рассказала о сестрах, об их попытке осчастливить район вокруг дома. Дарна устало засмеялась, а отец сказал:
– Измучили мы тебя, милая. Пусть сегодня Фелемон еще немного отдохнет и окрепнет, а завтра с утра вы сможете вернуться сюда. Теперь уж безопасно.
Вета мысленно зажмурилась, прежде чем заранее виноватым голосом спросить:
– А ничего, если я приведу девочек, а сама пока поживу отдельно? Все равно ведь квартира снята на месяц, и…
– Ну конечно, поступай как тебе удобнее, – сразу согласилась мама. – Нужно было так сделать с самого начала. Мы пришли в этот мир, чтобы поддержать тебя, дочка, а на деле лишь добавили хлопот.
Отец, едва взяв в руки чашку, отставил ее, тяжело поднялся на ноги и подхватил другую – ту, что с молоком. Макнул в нее палец, проверяя, насколько остыло, сказал:
– Пойду напою Фелемона. Молоко и мед – это то, что ему сейчас необходимо.
И покинул кухню, заметно горбясь.
– Мам, а что с папой? – тут же жарким шепотом спросила Вета. – Он так изменился… мне не нравятся эти перемены.
Дарна попыталась улыбнуться, но глаза остались печальными.
– Отец очень переживает, Веточка. За всех нас. Фелемон теперь почти полностью исцелен, а значит, Варрава в любой момент может потребовать расплатиться с ним за оказанную услугу. Скорее всего, мы не сможем выполнить того, что он потребует, – и нам придется уйти. Конечно, нас с твоим отцом это не пугает, но Фелемон и девочки еще слишком юны.
Вета с грохотом вскочила на ноги, уронила табуретку и расплескала чай:
– Вы заберете их с собой?! Но почему? Разве нужно уходить обязательно всей семьей? Значит, мне тоже. – добавила шепотом, потрясенная догадкой.
Мать быстро и бесшумно навела порядок на столе, ответила:
– Не обязательно, это личный выбор каждого. Но едва ли дети захотят разлучаться с нами.
– Но, мама, вы не можете. Ведь этот другой мир – все равно смерть, как ее не назови!
Дарна со слабой улыбкой покачала головой:
– Ну что ты! Смерти нет, ее выдумали трусливые и недалекие люди. Мы просто переходим в новые миры, и каждый из них сложнее предыдущего. Потому желательно, чтобы каждый проживал в своем мире полноценную жизнь. Нас с отцом одинаково пугает мысль как увести детей с собой, так и расстаться с ними. Потому твой папа так удручен – он каждый момент ждет появления бывшего воспитанника.
– Знаешь, мне кажется, Варрава вас не тронет, – медленно проговорила девушка. – Так и скажи папе, что бояться нечего. Завтра я приведу сюда девочек, они будут счастливы!
Она попрощалась с мамой и подошедшим отцом, сходила глянуть на брата – он выглядел ужасно истощенным и уже снова спал. После покинула дом в чуть более спокойном состоянии духа. Нет, у Варравы слишком важное дело к ней, он остережется дергать ее семейство. И уж точно не станет подавать ей такой соблазн: просто взять и уйти в неведомый мир, скинуть с себя груз ответственности. Разве что и он уже в курсе, что никуда ей отныне не уйти, не пропустят…
Вот она свернула на свою улицу, привычно нашла взглядом дом – и сердце ухнуло вниз. Под окнами квартиры, где они с девочками временно обитали, собралась внушительная толпа. Все стояли с запрокинутыми головами, вскидывали руки с мобильниками – что-то снимали. Громова бегом бросилась туда.
С более близкого расстояния стали видны подробности происшествия. Одно из окон квартиры – кажется, кухонное – было распахнуто настежь, оттуда, словно призрачная мохнатая лапа, тянулся в сторону, а потом в небо клуб дыма. Вот только он оставался совершенно неподвижен, словно нарисован в воздухе. Рядом висели в воздухе три голубя с распахнутыми крыльями. А из окна свешивался, цепляясь за подоконник лишь когтями одной задней лапы, кот Бывалый, сменивший окрас с полосато-серого на почти белый. Передние лапы разведены в сторону, пасть распахнута, словно в истошном вопле – и тоже совершенно неподвижен.
Люди под домом фотографировали и шумели. Раздавались выкрики:
«Это что, инсталляция такая?»
«Когда успели, вчера еще не было!»
«Почему здесь, не на пешеходке?»
«Да это на моих глазах… а потом все застыло! Кто врет, я вру?»
А Вета уже влетела в подъезд, неслась наверх, перескакивала ступеньки. Бурно дыша, ворвалась в квартиру, готовая ко всему.
И была счастлива, обнаружив Каю и Шекну в маленьком коридорчике, живых и невредимых. Правда, не на шутку встревоженных. Обе бросились к старшей сестре, Кая уткнулась ей лицом в живот и крепко обняла, а Шекна скороговоркой объяснила, что произошло:
– Вета, мы просто решили к твоему приходу пожарить блинчики, как нас научила Ирис. А на сковородке вдруг вспыхнуло пламя, аж до потолка. Кая испугалась и использовала чары, которым нас мама на всякий случай научила. Просто заморозила все на кухне.
– Ну молодец, не растерялась, – Вета погладила малышку по голове.
– Ага. Только мы не сумели вспомнить, как вернуть все обратно. И еще бедный котик, ох… Он сидел на окне, а от страха хотел прыгнуть вниз, и…
– Какие у Бывалого теперь шансы? – задала осторожный вопрос Вета.
– С ним все будет хорошо! – заверила Кая.
– А, ну тогда и переживать не о чем! А почему не позвонили родителям или Ирис? Снова забыли, как пользоваться мобильным?
– Мы не забыли, – еще больше огорчилась Шекна. – Просто телефон тоже лежал на кухне и превратились в лед. Я схватила, а он раз – и рассыпался!