– То есть ты согласен пойти с нами?
Арлан шумно вздохнул.
– Я ждал этого вопроса. Да, потому что другого выхода все равно нет. Их уже предупредил, – кивок в сторону кухни.
Дышать стало чуточку легче, а парень продолжал сыпать распоряжениями:
– Ты должна быть готова. После четырех наступает время, когда школьники расходятся по домам, и это самый безопасный момент, чтобы проникнуть в лес. Хотя какая там безопасность – после Бориса Дикая охота и гвардия наверняка начеку.
– Мне разбудить Ингу? Ей нужно хоть немного поесть, думаю, и переодеться…
Арлан глянул так, будто она сморозила неслыханную глупость, приподнял брови:
– При чем тут твоя подруга? Пойдем мы с тобой.
– Но Ингу же нужно как можно скорее!..
Парень дернул ее за рукав, и Вета примолкла.
– Нужно, да. Только невозможно. Идти она уже не в силах, а если понесу на руках – как это будет выглядеть? Да нами любой гвардеец заинтересуется. А если в лесу придется удирать от Охоты? Нет, вариант только один: я провожаю тебя в этот ваш Донный мир, ты находишь тех, кто в состоянии помочь твоим друзьям. Сумеешь?
– Наверное…
– Тогда хорошо. Пойдем, поешь на дорогу.
После куриного супа стало немного легче, хозяйка еще и блинчиков напекла. Арлан постоянно поглядывал на часы, потом скомандовал:
– Все, пора выдвигаться.
Громова зашла в гостиную и склонилась над Ингой, хотела попрощаться, сказать, что приведет помощь. Но поняла, что та, даже если проснется, то едва ли ее услышит. Дыхание девушки сделалось поверхностным и частым, губы приоткрылись, щеки из пылающих превратились в бледно-землистые.
– Я пригляжу за ней, не волнуйся. – Это вошла в комнату Нина Николаевна – Мне удалось раздобыть антибиотики, жаль, что немного поздно. Сепсис развился молниеносно.
Вета только вздохнула в ответ. Все шло из рук вон плохо, и вера в удачу таяла на глазах. А Арлан стоял над душой, поторапливал, пока она негнущимися пальцами завязывала шнурки:
– Ну, пошли, пока на улицах полно школьников!
Лицо его раскраснелось, возможно, после прощания с Теей на кухне. Парень ощупывал и одергивал на себе куртку, будто что-то прятал под ней. Вета молча потрусила ко входной двери.
Когда спустились на этаж ниже, она глянула на дверь Артура, не узнала ее – прежняя была железная, дорогая, а эта деревянная, обита коричневым дерматином. И спросила, очень стараясь, чтобы голос ее не выдал:
– Ты знаешь парня по имени Артур? Артур Гарин? Он живет в этой квартире и в прежнем мире учился с тобой в одном классе.
Арлан равнодушно полоснул взглядом по двери, пожал плечами:
– Нет там никакого парня. Гариных знаю, но они бездетные. Каждый год подают документы, чтобы им позволили взять с Биржи ребенка.
Громова не знала, облегчение она испытала или очередной удар. Спросила машинально:
– Что за Биржа такая?
– Ну, дети, которые остались без родителей. Если те умерли, к примеру, или арестованы. Малышей все же в лагерь не отправляют, а отдают на усыновление.
– Всегда забирают сразу обоих, как твоих родителей? – Раз уж Арлан в силах говорить об этом, то лучше все выяснить.
– Нет. Обычно у второго супруга требуют официально отказаться от мужа или жены, подписать бумаги. Тогда он или она останется на свободе. Люди на всякий случай обговаривают такое заранее, принимают решение. Чаще в пользу отказа, ради ребенка. Но в решающий момент не все на такое способны, понимаешь? Вот и мои договаривались на отказ… хотя, думаю, пришли сразу за обоими. Мама – медсестра, и она помогала отцу незаконно лечить невидимок.
Вета не нашлась, что сказать.
Они уже шли по улицам городка, в самом деле заполненных школьниками всех возрастов. Арлан пояснил ей, что в школах занятия продолжаются в старших классах до четырех, младшие в это время на продленке делают уроки или посещают кружки. И отпускают по домам всех разом, такой порядок. Зато в любое другое время подросток школьного возраста на улице почти обязательно будет проверен на статус постовыми гвардейцами. Вета слушала и удивлялась, что ребята с ранцами за спинами совсем не выглядели запуганными, какими-то ущербными. Нет, обычные веселые дети, кто-то носится наперегонки, кто-то лупит другого обувным мешком по голове. Только при появлении гвардейцев все делали постные лица и переходили на степенный шаг, а потом кривлялись за их спинами. У Веты же всякий раз сердце уходило в пятки.
Особенно сложным оказалось зайти в лес. Здесь, как и в привычном мире людей, заповедную зону отделяла от города лишь объездная трасса, всего-то перебежать и нырнуть за деревья.
Но по тротуару непрерывно курсировали гвардейские патрули, видимо после того, как поймали Бориса. Вета вздрогнула: про Борьку даже думать было страшно. А еще эта Дикая охота, что делать, если нападут? Непривычно было осознавать, что Арлан в этом мире едва ли сумеет ее защитить.
Но все же им несказанно повезло: и в лес сумели проскочить, и по пути к нужному месту никакой опасности не встретили. Заповедник изменился, тропинок в нем теперь было в разы меньше. Вета очень боялась, что не найдет дорогу к дуплу, за которым начинался переход. Но старалась идти уверенно.
И снова получилось! Вот он, старый дуб с зияющей раной в широченном стволе, все еще мощный, полный сил. Когда подходили, Вета сказала:
– Внутри зима, учти. Но не холодно. Да, и еще нужно говорить о любви.
– В смысле? – Арлан даже попятился слегка. Но девушка поспешила его успокоить:
– В том смысле, что надо рассказывать о своей любви. Но расслабься, это я беру на себя. Суть ты уже примерно знаешь. А теперь, уж извини, придется узнать подробности, как некая идиотка ради любви к одному типу погубила этот мир.
Глава 21. Их больше нет
Когда впереди среди сугробов и заснеженных деревьев появилась зеленая полянка, Вета счастливо выдохнула – они дошли. И побежала вперед со всех ног, все равно после своего подробного рассказа на Арлана и смотреть было стыдно. Но все же краем глаз ловила его силуэт – парень не отставал.
Трава на поляне оказалась жухлой, и в ней лишь кое-где мелькали цветочные головки – в мир троллей пришла осень. Вета шагала по лесу наугад, выискивая хоть самую захудалую тропинку – любая выведет к деревне. Странное дело, но вот тропинок как раз не было, ни широких и ни узких, вообще никаких. Пришлось поблуждать в зарослях, пока за деревьями вдруг не возникли многочисленные холмы, раскиданные по полю без всякого порядка.
Тревога охватила Вету, когда она застыла у самого первого холма почти на опушке леса. Странное дело, ведь здесь уже утро, вот и солнце оторвалось нижним краем от гряды деревьев. Но почему не звенят голоса юных троллей, не направляются неспешно на работу в министерские холмы мужчины, не вышли поливать цветы и приводить в порядок свои жилища женщины?
Вета присмотрелась: холм был засажен когда-то львиным зевом и маргаритками, но цветы дано уже заглушила трава. Кое-где мелькали в траве и в воздухе призрачные животные, но близко не подлетали и выглядели потерянными, одичавшими.
– Что-то не так? – А она и забыла об Арлане напрочь, так растерялась. – Ну, где же твои тролли?
– Я не знаю. – Язык едва шевелился, царапался о зубы, мысли путались. – Живут они в холмах, но сейчас уже день, и я не понимаю…
– В холм сумеешь зайти?
– В чужой – не уверена. А в свой смогу, нужно только ладонь приложить в любом месте.
– Так пошли к твоему, выясним все на месте!
Да, все верно, чем растить и умножать свой страх, лучше поскорее во всем разобраться. Девушка первая зашагала по высокой траве среди холмов, безжизненных, заросших, печальных.
Вот и холм ее семьи, некогда цветущий розовыми кустами, теперь просто блекло-зеленый. Тут мужество ее напрочь испарилось, и Громова попросила:
– Я сейчас открою холм, а ты зайди первым, ладно? Посмотри, что там в комнатах. Потому что, если они все мертвы, я просто…
Она не договорила, зажала рот ладонью. Арлан хлопнул ее по плечу и сказал:
– Не переживай, я все разведаю. Сама не заходи, жди меня или моего оклика.
Вета протянула руку и коснулась колючих ломких кончиков травы. Тут же холм беззвучно разъехался на две половины, стали видны проходы в комнатушки, завешенные цветастыми полотняными пологами.
– Первая – комната сестер, – прошептала вслед парню. И малодушно отвернулась.
Прошла минута. Арлан давно вошел за полог, но не появлялся и ее не звал, а с каждым мгновением становилось все страшней. Она уже решила, что не вынесет эту пытку и зайдет без приглашения, когда услышала:
– Вет, давай сюда!
Голос звучал удивленно. Она отдернула завесу, ступила в небольшую спальную комнату. Два топчана в метре друг от друга, пуховые перины – всяких новомодных матрасов тролли не признавали. На одном зарылся лицом в подушку кто-то темноволосый и лохматый, ужасно худой, с выпирающими лопатками. Подросток лет тринадцати. На соседнем топчане свернулся калачиком и сложил ладошки под щеку совсем маленький крепенький мальчик с румянцем на всю щеку.
– Они живы! – поспешил заверить ее Арлан. – И все показатели у них в норме, я ж все-таки сын медиков. Но почему-то не просыпаются.
И развел руками. А девушка уже спешила в комнату брата.
Здесь теперь обитала девушка с длинными косами, она полулежала на высокой подушке, на груди открытая книга. Вета склонилась над ней, пытаясь вспомнить, не встречались ли они прежде. Машинально провела пальцем по пожелтевшей книжной странице, поднесла палец к самым глазам – подушечку покрыл густой слой пыли. Пыль лежала и на тумбочке у кровати, и на прогоревшем до конца огарке свечи, и даже на лице спящей.
Что-то шевельнулось в ногах постели, Вета вздрогнула, перевела туда взгляд. Там привстала на лапы и старательно нюхала воздух призрачная кошка. Громова протянула к ней руку – пальцы словно в прорубь погрузились, холод обжег до костей. Кошка с тихим шипением нырнула за топчан.