- Как я слышал, вы серьезно повоевали! Ребята ваши рассказали.
- А где они сами, и где вообще я?
- Вы пересекли линию фронта, сейчас вы в полевом госпитале, вывезут вас скоро. Ваш лейтенант, Зимин, кажется, связывался с кем-то в Ленинграде, оттуда уже выслали машину и сопровождение. А ребята ваши, все тут, в соседних палатках, отдыхают. Кого-то и подлатать пришлось, кто-то просто очень устал, и спит уже сутки.
- Во как! А то я помню только, как нас кто-то отмутузил знатно, больше ни хрена!
- Бойцы на передовой погорячились, им уже влетело от командира. Вы на немецкой технике приехали, ну они вас и не стали спрашивать.
- Ясно, как всегда, от своих получаем больше, чем от врага!
- Ну, молодой человек, не преувеличивайте. Бывает и хуже, уж поверьте старому человеку!
Верилось легко. Истомин рассказывал, что бывало разведчиков, вышедших к своим, вообще расстреливали. Всяко бывает, народ нервный, вокруг вон чего творится.
- Что беспокоит больше всего, молодой человек? - Продолжал свой мягкий допрос военврач.
- Бок болит, хотя голова сильнее. Кажется, лопнет сейчас. - Правда, каждое слово, и даже просто движение губами причиняло дикую боль, отзывавшуюся в голове ударами кувалды.
- Если голова болит, молодой человек, значит, она есть! - Скаламбурил дохтур. - Извините, шучу. Нам без юмора тяжко, такого наглядишься, с ума можно сойти.
- Да ладно доктор, ни чего. - Вот Петросян блин, еще бы анекдот рассказал, про усатого! И я бы посмеялся.
- Сейчас Светочка обработает раны, перевяжет. Затем надо сделать укол, поспите, голова должна пройти. Это скорее от сильной усталости. Пешком протопали наверное прилично?
- Было дело, да еще кругами и по болотам! - Поплакался я.
- Лежите, отдыхайте, нужно хорошо выспаться.
- Товарищ военврач... - Я замялся.
- Военврач третьего ранга Колесов, - представился дохтур.
- Товарищ военврач третьего ранга, разрешите вопрос? - Я намеренно обратился, как положено.
- Обращайтесь, товарищ лейтенант, - дядька удивленно смотрел на меня.
- Из моих ребят, есть кто-нибудь на ногах?
- Я сейчас посмотрю, позвать?
- Да, если можно.
- Только недолго, вам всем нужно отдыхать!
- Слушаюсь! - Улыбнулся я.
Военврач вышел, полог палатки опустился. Но тут же вновь слегка приподнялся, и в образовавшуюся щель, проскочила маленькая фигурка.
- Товарищ лейтенант, попробуйте повернуться немного на левый бок. - Услышал я знакомый певучий голосок.
- Для вас, я и мертвый перевернусь, - вывез я, и замер.
Надо мной склонилось лицо, личико, с прекрасными серыми глазами. Четкие узкие брови, казались черными стрелами. Ямочки на щечках, губки ... Блин! Во я попал! Ведь сколько здесь уже нахожусь, про женщин, даже не думал. И не до того было, да и жена не забывалась. Я ее с дочкой действительно сильно любил. А тут, как кувалдой, которая в голове стучит, по макушке треснули. У меня и с женой так было. Увидел один раз, и говорю другу, - Это мое! Друг посмеялся в ответ, сказал, что я дурак. А вот вышло-то все именно так, как я и сказал. Познакомились, долго встречались, стали жить вместе. Дочь появилась уже спустя несколько лет, зато была очень даже ожидаемой и любимой. Постоянно наблюдал в своем времени, как друзья находили себе подруг, женились, кто по залету, кто и по любви. Но очень немногие заводили детей по желанию. У доброй половины были нежданными, поэтому люди пугались ответственности, и расходились, как правило. В основном, конечно, уходили мужики, боялись стать привязанными к дому, к детям. А ведь лучше-то и нет ничего, чем быть рядом с частичкой тебя самого. Видеть, как она растет, играть, а...
Кажется у меня от воспоминаний, даже слезу вышибло.
- Товарищ лейтенант, вам плохо? - Испуганно проворковала девушка санинструктор.
- Все хорошо уже, - я вытер лицо рукой.
- У вас такое лицо было, сначала доброе, а потом как-то замерло резко. - Девушка казалась напуганной.
- Просто задумался немного. Извините, если напугал, я не хотел. Правда! - Я попытался улыбнуться, но выходило с трудом.
- Надо рану обработать, Андрей Ильич приказал как следует осмотреть. Освещения никакого, видит он уже не важно, вот и просил поглядеть, нет ли воспаления!
- Смотрите, чего уж там! - Кивнул со вздохом я, и повернулся спиной к Светланке.
Да, присохшие бинты, это что-то! Фурацелинчику, да хотя бы соляной раствор, что ли придумали! Бля, как же больно-то. Заорать не получилось, во рту было одеяло. Зубы думал, сломаю, так сжал, что аж в глазах потемнело. Потом вспомнил наказ тренера, болит рука, ударься ногой. Выплюнул одеяло и закусил губу. По подбородку потекла теплая струйка, во рту появился вкус крови. Бля, ну что у меня все с перебором-то выходит. Чуть губу не откусил, аж забыл, что мне бинты отрывают.
Внезапно раздавшийся знакомый голос, заставил вынырнуть из мыслей о вечном.
- Командир, звал?
- Саня, ты? - Хрипло выдохнул я.
- Ага, ты как? - голос Зимина был чуток настороженным.
- Да как видишь, гансам не пожелаешь! Как ребята?
- Да ничего, раны нам почистили, замотали, кому надо было. Все отдыхают. Я связался с Ленинградом, нам повезло!
- Чего такое? - Встрепенулся я.
- Наш генерал там! - Загадочно произнес Саня.
- Да ладно, и чего?
- Сначала матерился, когда я про тебя рассказал, потом успокоился и велел ждать машину!
- Вот увидишь, сам прибежит! Любит он на меня поорать, особенно в медсанбате!
- Ну, не равнодушен он к тебе, что поделаешь?
- Это точно! ААА! - Заорал я.
- Ты чего, охренел что ли, командир? Я же чуть головой потолок не проткнул. - Зимин подпрыгнул от моего внезапного вскрика.
- Твою мать, Зимин, вали на хрен отсюда. Придет машина, доложишь, - прошипел я от дикой боли, резанувшей по телу тупой бритвой. Чего там сделало мое солнышко, не знаю, но боль была страшная!
- Товарищ санинструктор, я вас напугал? - девушка стояла в сторонке, боясь, приблизится ко мне. - Извините, не сдержался.
- Это вы меня простите, безрукую! - Всхлипнула девица.
- Да вы что, Светлана, вы же мне эту дырку не делали, не вините себя! Уж кому-кому, но не вам себя виноватой считать.
- Я продолжу? - Чуть уверенней спросила Света.
- Давайте, - Я снова закусил прокушенную губу.
Дальше было легче, видно боль была оттого, что Света оторвала последний слой бинта. Теперь она чем-то смазывала рану. Еще чуток потерпел, когда чистила, но так, уже без потери сознания. Раньше меня всегда вырубало от этого.
- Почти все, смажу сейчас царапины, и сделаю укол!
Я лежал и тупо ждал, когда она закончит, хотелось быстрее лечь на спину, и увидеть ее лицо. Вот наконец она разрешила мне это сделать, предварительно вынув шприц из моей многострадальной задницы.
- Давно вы на фронте, Светлана?
- Третий месяц уже. - Тяжело вздохнув ответила та.
- Не страшно? Войнища-то какая идет! Мертвые, крови море целое!
- Страшно было дома, здесь легче!
- Да? - удивился я, - а где дом-то у вас?
- Ленинградская я! Такое у нас зимой было, словами не передать!
- Бывал я у вас, осенью, уже тогда тяжко было. Как зиму пережили, даже не представляю!
- Вы служили в Ленинграде? - Как-то радостно спросила Светлана.
- Лечился, в госпитале лежал. Точнее сбежал оттуда, как только смог. Потом немного пожил, пока рана зажила, и опять на фронт.
- А я в институт поступила, после школы. Год проучилась, война началась.
- Кем хотите стать? Если не секрет.
- Учителем, хочу детей маленьких учить! Работала в школе, а зимой школу закрыли, холодно очень было, и есть нечего. Много детей умерло, некому стало в школу ходить.
- А на фронт как попали, студентов вроде не берут?
- Я за водой ходила, вернулась, а в дом бомба попала. Вся семья погибла в один миг, - у девушки выступили слезы, - я и попросилась добровольцем.
- Простите, не хотел причинить вам боль. - Спохватился я.
- Да я привыкла уже, ничего. Здесь и вспоминать некогда.
- Светлана, давайте на ты, если не возражаете?
- Давайте, не возражаю, - улыбнувшись, ответила мне сероглазка.
- Меня Сергеем звать, вас я знаю, Светлана!
- Очень приятно, а вы товарищ лейтенант из разведки?
- Света! - я с упреком взглянул на нее.
- Извини, Сергей, ты разведчик? - Стесняясь, повторила она.
- Считай, что так! Извини, большего не могу сказать.
- Я понимаю, военная тайна! - Важно кивнула девушка.
- Ага, боец невидимого фронта я. Но ты никому не говори! - Шутливо прошептал я.
Света засмеялась, вскинула руку в пионерском приветствии.
- Честное пионерское, - она была очень серьезна.
- Да брось ты! Расскажи лучше, потери большие в вашем полку?
- Хватает, но меньше стало. Лекарства появляться стали, бинты есть всегда. Раньше говорят, стирали по несколько раз. Даже простых тряпок не было. Тяжелых сразу в Ленинград везут. Нормально, жить можно!
- Жить без войны нужно! Вот дадим Гитлеру по ушам, и заживем!
- Долго еще, наверное, воевать, вон у них солдат сколько!
- Ничего, потихоньку всех в землю загоним. Они и так уже трясутся от страха.
С наружи послышались голоса, Света выскочила из палатки. А в нее шагнул какой-то майор. Ан нет! Нашивку на рукаве не разглядел. Батальонный комиссар! Странно, чего это он в старых нашивках кстати? Как павлин размалеванный. Вроде приказом усатого, все эти украшения упразднили, а тут ходит такой гусь!
- Товарищ лейтенант, я проверил документы у ваших бойцов, какие-то они у вас странные!
- Товарищ батальонный комиссар, я думал уже разобрались с этим. За нами должны скоро приехать. Старший майор государственной безопасности Истомин, предоставит вам все нужные документы. Вам же наверняка известно, что разведчики уходят на задание или с липовыми, или вообще без документов.