- Сань, ну вы и черти. Ты хоть знаешь, чего ты учудил? Как вы хоть вышли-то с ним?
- Рассказать, не поверишь! Мы ведь выскочили на мост за минуту до немцев. Знаешь, что было самое смешное?
- Ну? - Я нетерпеливо жаждал продолжения.
- Мы на ту сторону метнулись, постреляли, конечно, из тихих все отлично вышло. Этот генерал хренов, не дождавшись своих телохранителей, в лице танка и БТРов, переправился к нам, где мы его и взяли с удовольствием. Мост рванули, благо разведчики в него много напихали, смотрим, а на той стороне суета. Солдаты, техника, и не стреляет никто. Удивляться не пришлось, у нас ведь их командующий. Мы его в машину, сами туда же и газу, на прямик к Дону. Пытались перехватить, конечно, постреляли хорошо, видишь, даже до рукопашной дошло. Но все хорошо, главное на своих наскочили, если бы не разведка, там бы и остались.
- Ну, вы блин даете, как парни-то?
- У новенького, Иванов который, пуля где-то в брюхе. Тяжелый он, Вано осколком в башню зарядило, не очень сильно, но контузия есть. Телохран твой с дырявой ногой и тоже контужен. Они у моста прикрывали, снаряд рванул рядом.
- Ты же говорил, что не стреляли по вам. - Удивленно заметил я.
- Так мы уехали с фрицами, они прикрывать остались. Там мотоцикл был, они постреляв немного на нем и уехали, потом нас догнали и свалились с него.
- Блин, даже сказать не знаю чего. Во, как! - Я чесал голову и размышлял. Ну надо же, вот это фарт!
- Командир, а ты чего как арестант? - Оглядев мою тушку, Саня удивился.
- Так я и есть арестант. Вчера вечером, когда объявили, что вас разведка спеленала, меня и засадили. Толком не понял, но вроде как хотят обвинить в невыполнении приказа, или еще в чем. причем засадил сам Петрович, вот и думаю, насколько серьезно это?
- Ну, я думаю, обойдется. Сейчас они там с этим "Гансом" поговорят, охренеют от документов, и все устаканится.
- Как раз не с "Гансом", а самым настоящим "Фрицом"! Фридрих он, Паулюс в смысле.
- А и хер с ним! Какая на хрен разница. - Зимин махнул рукой.
- Как он, сильно артачился? - спросил я.
- Ну, порыпался в начале, но когда отъехали от переправы, видимо понял, что надежды на спасение почти нет. Адъютант прыткий больно, но по голове получил и всю дорогу проспал. Генерал лишь заявил про конвенцию, требовал должного обращения.
- Чего там за документы, важное что-нибудь есть?
- Слушай, я глянул мельком, какие-то директивы, планы, карты, до хрена всего. Целый чемодан.
- Ну, Санек, крутите дырочки. Явно отблагодарят.
- Тебя-то отпустили, или как?
- Вызвали сюда, сейчас сам видишь.
Открылась дверь, и в нее ураганом влетел Истомин. Жарко тряся нам руки и что-то быстро говоря, он стал обнимать обоих по очереди.
- Вы даже не представляете, что, вы сделали. Там все планы немцев на летнюю кампанию, нам это здорово поможет. Василевский просто в шоке. Серега, чего ж ты сразу не сказал про парней. А то поехали они переправу взрывать, а про Паулюса ни слова.
- Зачем раньше времени хвастаться, - решил подыграть я. Зимин заявил, что это я их отправил, специально. Пусть так и будет. - Я ведь и правда не знал, смогут они его убрать или захватить.
Истомин, Меркулов и еще пару генералов, прихватив Паулюса, с утра умчались на аэродром, а оттуда в столицу, в генштаб. Нас отправили в госпиталь подальше от линии фронта. Мы с Муратом хоть и целые были, но командиры посчитали нужным дать нам хороший отдых. Ну, мы и поехали, как оказалось позже, в Сталинград. Удалось увидеть своими глазами город, который в моем времени немцы раскатали в щебенку. Сейчас он был очень красив. Большое количество старых, деревянных домов, соседствовали с новыми постройками из кирпича. Город цвел, и война пока не сильно ощущалась. Прогулялись до универмага и вокзала, прошли по площади павших борцов. Специально сходили на берег, я показал Зимину, он ведь в курсе, откуда я, где погибнет куча народу, если все пойдет так же, как и в моей истории. Зимин впечатлился, особенно тогда, когда я показал, где будут стоять немецкие пулеметы, и откуда будут подниматься наши солдаты. Только бы этого не случилось. В свое время, смотрел об этой бойне кучу фильмов, даже пару немецких, и художественных и документальных. В чем они были похожи, так это в том, что отлично показали какая здесь была жопа! Рассказал об одной винтовке на двоих, о заградительных отрядах, которые отстреливали повернувших назад. Зимин слушал, и мрачнел на глазах.
- Неужели после такого, мы смогли их победить? - Только и проронил он.
- Не только победить, мы раскатали их в такой блин, что выжившие запомнили на всю жизнь.
Через неделю за нами приехали. Оставив тяжелых лечиться, нас четверых, Деда, Зимина, Мурата и меня отвезли на аэродром в питомнике. Оттуда, на ЛИ-2 мы отчалили в Москву, пока поднимались на высоту, успел разглядеть вдалеке в степях дымы. С высоты кажется, совсем близко. Прет Гитлер, прет. Посмотрим, удастся новому командованию повторить успехи Гота и Паулюса. Пока летели, успели переговорить обо всем. Ребята волновались, прикидывали, зачем нас вызвали, но гадать быстро надоело.
Приземлились мягко, в Москве был уже вечер. На аэродроме нас ждали сразу две машины. В сопровождении сотрудников НКВД мы прибыли в Кремль. Однако там шло какое-то совещание, поэтому нас развернули. Получив разрешение на прогулку, и обещав явиться к восьми утра, мы с парнями двинули в город. Москва здорово изменилась, я не был здесь почти год. Люди выглядели по-другому. У женщин был заметен легкий макияж, подкрашенные губки выглядели так мирно, что можно было на минуту забыть о войне. Мужчины попадались реже, видимо большинство трудится. В глазах людей не было того страха, какой отражался в них в сентябре сорок первого. Скорее присутствовала надежда.
Лето выдалось знатным. Москва сорок второго года, еще не была опутана дорогами и домами нелепой конфигурации, кругом была зелень, и это очень приятно. Мы прогулялись по набережной Москвы-реки, по Красной Площади. Я все искал отличия, и они были разительны. Так интересно смотреть вокруг, когда знаешь, как это будет выглядеть через 60-70 лет. А может и не так будет, даже, скорее всего не так!
Ночевали мы опять у Алевтины Игоревны. Она встретила нас с душой, обрадовалась, все расспрашивала как на фронте. А мы наоборот, хотели знать, как сейчас стало в тылу. Хозяйка рассказала, что с продовольствием стало лучше, немного прижали частников за формирование цен. А то уж больно распоясались. Нормы по карточкам увеличили, жить стало легче.
С утра за нами прибыла машина. Ехать-то нужно было в Кремль, а не на Лубянку, на которой мы и так были. Ребята были очень удивлены, приглашением. Принял нас сам вождь. Сначала долго стоял возле нас, как бы любуясь, уж больно вид у него был любезный. Затем разрешил сесть, а сам бросился в забег по кабинету. Мы только успевали крутить головами. Сталин долго говорил о важности проделанной нами работы, хвалил за доблесть и отвагу. Зимину пожал руку с искренней благодарностью в желтых глазах.
Надо признаться, Иосиф Виссарионович удивил меня своим внешним видом. Когда я был у него в прошлом году, он показался мне стареньким, увядающим человеком. Сейчас же перед нами стоял победитель, на лице которого лежала печать спокойствия. Конечно, успокаиваться было еще рано, Гитлер того и гляди дойдет до города носящего грозное имя вождя, но все же успехи были и немалые.
Пообещав достойно наградить за отличную службу всю группу, вождь отпустил нас. В приемной нам выдали отпускные свидетельства, сроком на неделю. Для отдыха и восстановления после ранений. На неделю, наверное, потому, что ранений у нас четверых не было. У Сани Зимина с ребрами тоже обошлось. Оказался обычный ушиб, правда, синяк был во всю грудь. Видимо фриц серьезно постарался приложить его прикладом. Дырку, наверное, хотел пробить.
Однако развлекаться нам не дали. Уже на следующий день, на квартиру к Алевтине, приехали "мальчики" Судоплатова. "Мальчики" были как на подбор. Рост примерно метр восемьдесят, в плечах чуть поменьше. Про таких еще говорят, поперек себя шире. Когда они возникли на пороге, мы даже переглянулись, думали арестовывать пришли.
Павел Анатольевич встретил нас радушно, но эмоции тщательно скрывал. Видно было по лицу, что он хочет обнять всех и каждого, но сдерживается. Такой он человек, насколько я успел его узнать, не любит демонстрировать свое отношение к людям. Вызвал он вот зачем. Школы, наподобие той, в которой тренировались мы с ребятами еще Куйбышеве, нуждались в опытных преподавателях. На мой вопрос, какие из нас учителя, Судоплатов ответил просто.
- Если уж вы не учителя, то те, кто тренирует наших волчат сейчас вообще дети! Такую операцию провернуть, надо постараться! - Восторженно говорил он.
- Павел Анатольевич, а кто придумал, а главное продумал все эту операцию, мы?
- Все наши задумки рассыпались, когда разведчики вступили в бой. Они должны были тихо страховать вашу группу.
- Вы же уже знаете, почему их вычислили, источник ведь попался! Ребят уже ждали, когда они еще об этом и думать не могли.
- Да, по словам плененного генерала Паулюса, наш информатор попался. С ним работало Гестапо, вот так и вышло. Хорошо еще он знал только то, что должна прибыть группа, для захвата языка и документов. Ничего про снайперскую засаду он и не предполагал. Кстати, хоть операция пошла не совсем, так как задумывалась, надо признать, что вы, - Судоплатов указал на нас с Муратом, - выступили хорошо. Вы там положили почти весь генералитет двух армейских групп. По словам того же Паулюса, Гитлер, конечно же, подыщет им замену, но вот равноценную ли?
В школу диверсантов, мы поехали на следующее утро. Провели беседу среди учеников. Павел Анатольевич специально устроил все так, чтобы будущие диверсы, могли поговорить с бойцами такой успешной группы. Ребята сначала немного стеснялись, но после моего предложения говорить как есть, засыпали нас вопросами. В основном отдувался Зимин, его, как захватчика такой шишки, просто разрывали на части. Вопросы сыпались один за другим, Саня стоически держался. Интерес к работе Зимина был вполне понятен. Мы то с казахом чего, пришли, стрельнули, ушли. Из такого оружи