— Не знаю, — сказал он. — Время еще есть. Подумать надо.
— У тебя глаз свежий. Это большое преимущество. С недостатками свыкаешься и тогда не замечаешь их.
Стук в дверь прервал разговор.
— Войдите, — отозвался Угис.
Но никто не вошел. Угис распахнул дверь — коридор был пуст. Он поглядел по сторонам, повернулся и уже хотел закрыть дверь. Но в этот момент чьи-то ладони сзади предательски закрыли ему лицо.
Угис попытался вырваться.
— Вия… Пусти… Пусти же! Слышишь?..
Шутка удалась. Из-за двери выскочили Робис с Ией. Вия рассмеялась и провела рукой по всклокоченным волосам Угиса.
— Ну, что ты, Уги, так перепугался, — проговорила она сюсюкающим голосом, будто обращалась к малышу. — Я же не съем тебя. Не бойся.
Одним прыжком Угис вернулся к столу. На Вию он даже не взглянул.
Робис стряхивал с воротника Ии снег. Они стояли, держась за руки, и не сводили друг с друга влюбленных глаз. Липст уже засомневался, прилично ли смотреть на такое.
Надежда на продолжение разговора с Угисом была невелика.
— Ладно, — поднялся Липст. — Мне надо идти.
— Постой, постой, — засуетился Угис. — Пошли вместе.
— Ты уже в школу? У тебя еще много времени.
Угис посмотрел на часы.
— Сегодня мне надо быть пораньше.
Угис лгал, это было ясно, как день. Он просто хотел уйти из дому.
По пути им оказалось только до ворот общежития. Тут они распрощались. Угис медленным шагом двинулся по направлению к центру. А Липст помчался к ближайшему автомату.
В субботу в заводском клубе новогодний карнавал. В сборочном все разговоры вертелись вокруг масок и плащей, накладных бород и пластилиновых носов. Так продолжалось до тех пор, пока Угис не огласил решения комсомольского комитета, которое отвлекло от легкомысленных разговоров на карнавальные темы хотя бы мужскую часть молодежи.
Дело было серьезное. Потирая ладони, Угис сообщил о нем так:
— Попахивает риском. Могу поспорить, что стычки не миновать. Короче говоря, комсомольцы организуют поход: «Война хулиганам». От цеха выделяются три патруля. От всего завода — пятнадцать. Действовать будем в контакте с милицией.
— Когда будет эта акция? — спросил Липст.
Восторг, с которым Угис напружинивал мускулы и смаковал предполагаемую «стычку», был заразителен.
— В среду. Райком поначалу предложил было субботу, но Казис не согласился, — Угис лукаво ухмыльнулся. — Карнавал тоже общественное дело, не отрываться же от него комсомольцам? Да, Липст, теперь решено окончательно — костюм марсианина я не надену. Вия говорит, у меня в нем сюрреалистический вид. Лучше наряжусь луком: большая желтая луковица с зелеными перьями. Не плохо, а? Как-никак сельское хозяйство сейчас в центре внимания.
— Ты говоришь, три патруля от нашего цеха? А кто пойдет?
Угис близоруко сощурил глаза.
— Кто пойдет? Все! Нам надо бы пристроиться в патруль, которым будет командовать Робис.
— Нам? — переспросил Липст. — Я что, тоже смогу пойти?
— А почему бы нет? Разве что только побоишься, — подзадоривал Угис.
— Угис! Смотри, у меня живо заработаешь!..
— Ну, ладно, ладно. Пойдем вместе. И только к Робису. Договорились? Да, я тебе, кажется, не сказал: Ия с Вией тоже пойдут с нами.
— Брось!
— Конечно! Ты еще не знаешь, какая хватка у этих девчонок! Так ты придешь, да? Я поговорю насчет тебя с Робисом, — пообещал Угис и побежал агитировать других.
Он уже был в экстазе. Его глаза сияли от восторга. Да что глаза! Казалось, всего Угиса смазали восторгом. Впрочем, это неверно. Смазать можно только снаружи. У Сперлиня восторг струился в жилах, он подпирал его вместо костей.
Поначалу все шло гладко. На заводском дворе состоялся короткий инструктаж, представитель милиции еще раз пояснил обязанности патрульных, затем Казис роздал старшим групп свистки, и патрули двинулись в обход.
На улице пахло только что выпавшим свежим снегом. Становилось холоднее. На закате дотлевало огнистое зарево, жадно заглатываемое наползавшей чернотой ночи.
Робис, Липст и Угис шагали впереди. На небольшом расстоянии позади, как бы прогуливаясь, шли под руку Ия и Вия. Они весело щебетали и громко смеялись, будто и не подозревали, что патрулю достался один из наиболее трудных районов, ограниченный с одного конца парком, а с другого — рестораном. В придачу тут был клуб, прозванный «Банькой», где по средам устраивали танцы.
Пока что повсюду царил идеальный порядок, если не считать мелких нарушений правил уличного движения, которых Липст раньше даже не замечал, зато сегодня, к великому удивлению, видел очень ясно.
Улицы были полны спешащими людьми. Народ возвращался домой с заводов, мастерских и учреждений. Люди шли торопливо, не оглядываясь по сторонам. Это было время большого прилива, затопившего и тротуары, и трамваи, и троллейбусы. Быстро схлынув, он оставил после себя женщин с хозяйственными сумками и матерей, забегавших в детские сады за ребятишками. Наступило недолгое затишье, а затем движение снова оживилось. Принарядившиеся мужчины и женщины направлялись в театры и концертные залы. Появились мечтательные парочки. Вышли «подышать свежим воздухом» крикливо одетые юнцы.
Темнота сгущалась. Один за другим вспыхивали огни. Лампы фонарей напоминали Липсту стеклянные поплавки, к которым рыбаки подвязывают сети. Все, что не вылавливалось из ночной тьмы, тонуло и пропадало, как в пучине моря.
— Ни черта нет, — Угис с кислой миной подвел итог первому часу обхода. — Хоть бы какой захудалый пьяница подвернулся, а уж о порядочном хулигане и мечтать не приходится.
— Дело обычное, — ухмыльнувшись, согласился Робис, — того, что надо, никогда нет.
Здоровенный усач в кожаной тужурке и высоких с отворотами рыбацких сапогах пытался зигзагами переправиться через улицу. Такси, ехавшее навстречу, затормозило в последний момент. Усач прыгнул на тротуар, плюнул с досады и сызнова отправился в путь на другую сторону улицы, напоминая собой лавирующий парусник.
Робис свистнул.
— Гражданин, вы нарушаете правила уличного движения!
Усач нехотя оглянулся.
— Чего? Чего?
— Вы нарушаете правила уличного движения, — повторил Робис.
— А вам какое дело? Вы кто такие?
— Комсомольский патруль.
Липст отвел взгляд в сторону. Ему было немного неловко. Робис сказал: «Комсомольский патруль». Получилось, что вроде и Липст комсомолец. И вообще имел ли он право делать замечания другим? Не было ли простой случайностью, что Липст стоял сейчас вместе с патрулем? Вчера, например, вместо вон той парочки неправильно переходили улицу они с Юдите…
Усатый угрюмо поворчал, но все же вернулся на тротуар.
Обход продолжался. В каком-то парадном Ия услышала подозрительную возню.
— Вперед! — Угис, не теряя времени, распахнул дверь.
Крепкий паренек лет десяти молотил кулаками мальчугана поменьше. Малыш защищался вяло, но орал здорово.
— Ага! — Вия схватила агрессора за руку. — Ты почему бьешь мальчика? Разве тебя в школе учат драться?
Старший не выказывал никаких признаков раскаяния. Скорее он был удивлен.
— Так это же мой брат, — сказал он.
— А за что ты его лупишь?
— За то, что он ябеда!
Малыш, всхлипывая и сморкаясь, боязливо пятился к двери. Старший подобрал с пола шапку, обтер ее рукавом и нахлобучил брату на голову. Они убежали вдвоем.
— Ты слышал, что он сказал? — немного погодя заговорила Вия.
— Да, — заметил резонерским тоном Угис. — Я считаю, что в данном случае мы соприкоснулись не с хулиганством, а с одной из нерешенных проблем педагогики…
После одиннадцати стало беспокойнее. Подвыпивший мясник нарушил ночную тишь, выводя истошным голосом арию Каварадосси:
И вот я умираю,
хоть никогда я так не жаждал жизни,
не жаждал жизни…
Он умолк после первого замечания, долго извинялся и потом засеменил мелкими шажками прочь. Под мышкой освистанный «Карузо» держал разлезшийся сверток со свиными ножками.
Возле двери «Баньки» буйствовал выброшенный из танцзала нарушитель порядка. Не в меру ретивый танцор хотел вернуться в зал через окно второго этажа и довольно ловко карабкался по водосточной трубе.
— Слезай! — крикнул Робис.
Вместо ответа парень швырнул ему в лицо липкий комок обмусоленной жевательной резинки. Это уже явно выходило за пределы вежливости.
— Обезьяний вид еще не дает права вести себя, как обезьяна, — разозлившийся Робис схватил юного хама за штанину.
— Не так фамильярно! — тихонько шепнул Угис на ухо Робису. — Говори с ним поофициальнее. Мы же представители власти.
Этого парня они не отпустили с повинной, а доставили в штаб.
Около полуночи из ресторана вывалилась шумная компания. Распалившиеся драчуны вошли в азарт и подняли на тихой улице невообразимый переполох.
— Патруль, вперед! — крикнул Угис.
Тут предстояло дело серьезное — это было видно с первого взгляда. Робис нахмурился. Тех четверо, и, судя по виду, они готовы на все.
— Девочки, отойдите-ка пока в сторонку, — посоветовал Робис.
Ия только и ждала этого. Она переглянулась с Вией и тут же высказалась с типичной позиции жены:
— Пожалуйста, не командуй, муженек. Мы тоже считаемся патрулем.
«Правильно, — подумал Липст. — Только считаетесь. Здесь-то и зарыта собака».
Он зол и на Ию и на Вию. Больше всего на Ию. Нашли когда устраивать семейную сцену. «Они тоже патруль». И для чего ей надо лезть вперед?
Скандалисты уже не дрались. У одного оторван воротник пальто, у другого — разбита губа. Вроде бы достаточно. Теперь они смеются, целуются, удовлетворенно рычат и хлопают друг друга по плечам. Весьма противного вида тяжеловес в ватнике пинает ногой железную урну.
— Граждане, потише бы, — решила утихомирить их Ия. — Люди уже спят.
Тяжеловес на секунду повернулся к ней и продолжал забавляться.
— Ну и что, куколка? Иди и ты тоже бай-бай. Разве я держу тебя?