Робис встал между Ией и Вией. Липст занял позицию сбоку от Ии. Угис вытянул насколько мог шею и сделал несколько шагов вперед.
— Мы вам серьезно говорим, — отрубил Робис, как топором, и в его голосе послышалось странное напряжение. — Прекратите! Вы не в лесу!
«Их четверо, — подумал Липст. — Они могут нас стереть в порошок».
Толстая рожа тяжеловеса маячила перед самыми глазами Липста: наискось через щеку большой красный шрам от ножа или бритвы. Короткие, еще не отросшие волосы. Наверное, рецидивист. Такому убить человека все равно, что придушить цыпленка. Их четверо. В иных обстоятельствах Липст, не раздумывая, смазал бы пятки. Но сегодня дело другое. Он в патруле. На Липста смотрят Ия и Вия. И здесь Робис с Угисом.
«Стой! Стой! Стой!» — тихо твердит Липсту внутренний голос. Но это требование совершенно излишне, потому что Липст знает: пока тут стоят Робис и Угис, будет стоять и он.
— Ступайте по домам, уважаемые граждане, — с упрямой решимостью предложил Угис.
— И притом тихонько, на цыпочках, — добавила Вия. — Уже ночь.
Тяжеловес оскалил в ухмылке крупные, неровные зубы.
— Эй, ребята, слышите? Соловьем поет, а?
— Не говори! — заржал тип с оторванным воротником и провез лапой Вии по лицу.
В тот же миг тяжеловес размахнулся ногой, чтобы пнуть Робиса. Однако Робиса врасплох не застать. Он отпрыгнул в сторону, поймал ногу и рванул вверх. Тяжеловес хлопнулся на тротуар, точно мешок с арбузами. В это время парень с рассеченной губой напал на Липста. Тупой и тяжелый удар в лицо. Но и нападавший тут же получил ответную зуботычину. Только не от Липста — от Робиса.
— Ах, так! — крикнул Робис. — Теперь уже нельзя отпустить вас по домам. Теперь отведем вас куда следует. В штаб!
Он вынул свисток, и над улицей понеслась тревожная трель.
Ни одного милиционера поблизости не видно. Что такое свисток — пластмассовая ерундовина с горошинкой внутри! И все же знакомый заливистый свист на этот раз решает все. Нервы хулиганов не выдерживают. Четверка срывается и бежит прочь.
— Стой! — крикнул Робис.
— Патруль, вперед! — скомандовал Угис. — Мы должны взять их!
Тут же, за рестораном, старые, еще с царских времен, казармы — три больших здания с бесконечными галереями коридоров, тесными лестницами и темными подвалами. Все три двора проходные. Узкими, как щели, проходами они соединяются с улицами. Беглецы забежали в первый двор и скрылись в темноте.
— Не дадим удрать! — услышал Липст впереди голос Угиса.
Робис бежал, не переставая свистеть. Топот шагов среди каменных стен вдвое громче. Маленькая, тусклая лампочка, небольшой освещенный круг, и снова темнота. Густая, непроглядная темень и смутно белеющий снег. Липст вытянул руки и ощупью пробирался дальше. Поленница. Занесенная снегом извозчичья пролетка. Какие-то ящики. Снова желтоватый проблеск лампочки. Посреди кромешной тьмы плывет маленький островок света. Липст обежал вокруг дровяных сарайчиков. Ага, вон один стоит! Но это Робис. Он вытирает лоб и тяжело дышит. С противоположной стороны подходят Ия и Вия.
— Удрали, — буркнул Робис.
Липст пощупал бровь. Она стала толстой и неподвижной. Теперь это не бровь — бугор. И горит огнем.
— Ребята, а где же Угис? — вдруг спохватилась Вия.
Угиса и впрямь нигде не видать. Куда он запропастился?
На крыше младенческим голосом орет кот. Ветер погромыхивает оторванным листом кровли. И больше никаких звуков. Внезапно Робис схватил Липста за руку:
— Слышишь?
— Что?
— Ну, прислушайся!
Да, теперь Липст слышит. Теперь это слышат все:
— Патруль, сюда-а!
Впечатление такое, будто кричат, не разжимая зубов. Голос доносится с третьего двора.
Первым бросился вперед Робис. Подгоняемые тревожным предчувствием, они бегут во весь опор.
— Угис, где ты?!
— Патруль, сюда-а-а!
Теперь Угис должен быть где-то близко. Вия на бегу подхватила увесистое полено.
— Угис, мы здесь! Держись!
У ворот, прямо под фонарем, Угис борется с толстомордым рецидивистом. Борьба неравная. Маленький Угис не бьет в ответ. Он повержен на колени. Он терпеливо сносит удары и пинки ногами. Но разъяренный тяжеловес брыкается напрасно — Угис его не выпускает.
— Сволочь! — прошипел Робис. — А ну-ка «прямой правой»!
Тяжеловес зашатался и начал кланяться. Робис еще раз занес руку. Ему помешала Ия.
— Хватит, милый! — сказала она. — Уже в самый раз…
Угис медленно поднимается с четверенек. В тусклом свете его лицо выглядит черным.
— Липст, посмотри-ка, у меня зубы целы?
— Да, Угис. Целы и невредимы.
— Все-таки я его не выпустил…
— Ты герой, Уги! — Вия взяла Угиса за плечи. — Кровь! Это же кровь!
Угис попытался улыбнуться.
Липст тоже взял Угиса за плечи. И тотчас прижал его к себе, потому что почувствовал, как Угис снова валится на снег.
Штаб патрулей находился в отделении милиции. В том самом, что так знакомо Липсту. Вдоль стен деревянные скамьи. Отгороженный перегородкой из планок загончик. Ничего не изменилось. Точно в мемориальном музее все сохранено, как в ту кошмарную ночь десять лет назад. Нет, еще раньше. Сто лет назад… Вот только рядом с дежурным за столом сидят Казис и представитель райкома комсомола.
Просторное помещение дежурного заполнено самой разношерстной публикой. Патрульные в ожидании разбора дела ни на шаг не отходят от задержанных. Громкие разговоры. Шум. Виновные оправдываются, божатся, плачут, ругаются, обещают исправиться. Подвыпившая женщина хохочет и рвется в пляс.
Тяжеловес теперь совсем скис. Апатично вытянув ноги, он сидел на скамейке и пытался вернуть в нормальное состояние онемевшую челюсть. Липст не мог оторвать глаз от его ушей. Они раздвоены, как у рыси, покрыты шрамами и заросли густой черной шерстью.
«Вот сволочь! — честил про себя Липст тяжеловеса. — Выродок! Из-за тебя пришлось отвести Угиса в поликлинику. Ну, ничего! Отсидишь теперь две недели, как миленький!»
Из соседней комнаты в дежурную вошел лейтенант милиции. Липст вздрогнул и отвернулся. Лейтенант Шеридо! Хоть бы он не узнал! Хоть бы не вспомнил…
Лейтенант направился прямо к ним. Он заметил тяжеловеса. Еще бы, разве кто-нибудь сможет пройти мимо эдакой бандитской рожи?
— Эй, Курбук! — лейтенант остановился в одном шаге от Липста. — Тебя уже выпустили?
— Выпустили и уже впустили, — Курбук продолжал ощупывать массивную челюсть. — Как всегда. Дай закурить, Шеридо!
— Я больше не курю. Решил под старость бросить. Подумал, исправляться никогда не поздно.
— Я неисправимый.
— У тебя вроде зубы разболелись?
— Зубы… Посылают тут всяких с милицейскими полномочиями. Разве есть у них понятие, как надо обходиться с гражданами? Никакой гуманности!
Лейтенант увидел Липста.
— И ты тоже здесь! — скривил он губы. — Постой, как же тебя звать? Нет, нет, не говори! Сам вспомню. Доставь мне это удовольствие. Липст Тилцен! Правильно?
— Точно!
— Стало быть, не исправился. Опять нос расквасили?
— На этот раз бровь.
— Так ты хоть оботрись!
Липст прикоснулся пальцами к саднящей ранке. И правда, кровь! Наверно, кожа содрана.
— Значит, прошлый раз ты надул меня? — Лейтенант смотрел Липсту в глаза. — Хитер ты, парень… Нет, нет, оправдываться нечего! Я не обижаюсь. Откровенно говоря, ты еще тогда показался подозрительным. И все же я тебя всучил заводу…
— И спасибо, товарищ Шеридо…
— Мерпелис мне спасибо не скажет. Ошибся…
Лейтенант стоял напротив Липста, но смотрел куда-то вбок. Возможно, он над чем-то задумался.
За перегородкой поднялся Казис.
— Кто следующий?
Робис подтолкнул Липста в плечо.
— Пошли, Казис зовет.
Липст покраснел.
— Идем, — повторил Робис и дернул тяжеловеса за лацкан пальто. — Подымайся, ну! Подбери конечности и топай вперед. Насидишься еще!
Они провели тяжеловеса через толкучку. Лейтенант вытаращил глаза и провел рукой по коротко подстриженным волосам.
— Ну-ка, Тилцен, поди сюда…
Липст повернулся. Остановились и Робис с тяжеловесом.
— Так ты что, Тилцен? — спросил Шеридо. — В патруле, значит?
— Точно, товарищ лейтенант! В патруле. Извините, нам надо вести этого типа.
— Погоди-ка. Это ты привел Курбука?
— Наш патруль. Нас пятеро. Их было четверо. А у нас две девушки.
Лейтенант помрачнел.
— Действительно, ты надул меня, Липст. И в самом деле я ошибся. Что поделаешь! И милиция иногда ошибается. Прошу прощения…
Липст и Робис подтолкнули тяжеловеса к барьерчику.
— О чем вы говорили? — спросил Робис. — Я что-то ничего не понял.
Из милиции Липст с Робисом побежали в поликлинику. В приемной они застали Ию и Вию.
— С Угисом все еще возятся, — взволнованно сообщила Вия. — Ужасно долго. Наверно, бедняге натягивают новую кожу.
В противоположность шумной сутолоке отделения милиции погруженная в сон поликлиника казалась островком покоя и тишины. На стене мерно тикали часы. Сквозь матовые стекла из кабинета дежурного врача пробивался свет. Время от времени доносился старческий голос, иногда раздавалось чье-то юное сопрано. Звякали металлические инструменты.
В приемной царил приятный полумрак. Резко пахло какими-то лекарствами. Наконец белая застекленная дверь отворилась. Врач и сестра бережно вывели Угиса в коридор. Липст не ожидал ничего подобного. Угиса можно узнать только по пиджаку и большим ботинкам. Голова превратилась в круглый марлевый шар, из которого выглядывали наружу лишь глаза, курносый нос и рот. Обе руки тоже перевязаны.
— Вашему приятелю повезло, — сказал врач. — Двадцать семь ранений, но все легкие. Исключительный случай.
— Не забудьте завтра прийти на перевязку, — напомнила сестра.
— Уги, милый, тебе очень больно? — сочувственно спросила Вия. — Дай-ка помогу надеть пальто.
Угис энергично затряс марлевым шаром.
— Ерунда, — сказал он, — завтра выйду на работу.