– Храм уже построен? – спросил я.
– Пока не до конца. Строительство ведется руками самих членов общины, поэтому работа идет медленно. Но Учитель говорит, что только так он будет построен правильно и принесет много счастья человечеству. Когда Храм будет закончен, Учитель, чтобы продемонстрировать его силу, проведет совершенно уникальную церемонию.
– Какую?
– Не могу этого сказать, – покачала головой Лора.
– Но вы не стали дожидаться того, чтобы принять в ней участие.
– Я… я никогда не стремилась к такому высокому просветлению, которое проповедует Учитель. Когда я почувствовала в себе силы продолжать жить дальше, то решила вернуться. Теперь я снова в строю, – ослепительно улыбнулась Лора. – Не знаю, смогу ли я снова работать в Голливуде, как прежде. Никки, дорогой, мы могли бы переехать с тобой в Европу. Я знаю, что французский кинематограф сейчас в моде, думаю, там я могу еще кое-что показать. Купим симпатичное шато в Сен-Тропе или уютную квартиру на Монмартре. Ты сможешь вновь заняться писательским ремеслом, когда тебя не будут отвлекать все эти калифорнийские соблазны. Но что же я все только о себе! Лекси, дорогая, как ты поживаешь? Что поделывает твоя мать, наша царственная леди Аманда…
Лекси осталась еще немного поболтать с Лорой, а я попросил разрешения воспользоваться телефоном. Позвонив в контору, я предупредил мисс Пиблз, что меня не будет целый день. Потом вышел на крыльцу и закурил. Рядом пристроился Никки, который попросил у меня сигарету, потому что свой портсигар он оставил в том самом автомобиле, который совершенно не помнит, где бросил.
– Лекси обещала подбросить меня до пары мест, где может быть машина, – сообщил парень.
– Значит, ты хочешь стать писателем? – спросил я, чтобы поддержать разговор.
– Хотел когда-то, – смущенно сказал он. – Даже колледж бросил. Уехал, правда, не в Париж, а в Нью-Йорк, снял хибару без лифта и сел писать свой Великий Американский Роман. Дальше первой страницы так и не продвинулся. Тогда я решил, что большой город меня сильно отвлекает, и уговорил мать снять мне на год хижину в Адирондакских горах. Уже через два месяца, когда началась зима, сбежал оттуда. Потом думал поступить на писательский курс в Беркли, но мозгов не хватило.
Казалось, у Ника совсем не вызывает смущения рассказ о собственных провалах. В обществе, нацеленном на успех и процветание, он наслаждался ролью неудачника.
– Чем же ты занимаешься? – спросил я.
– Сейчас особенно ничем. Приглядываю за матерью, чтобы она снова не слетела с катушек. Раньше пробовал играть в кино. Мама, пока со всеми не поссорилась, пристраивала меня на небольшие роли. Я на площадке чувствую себя, как дома, я же вырос на ней практически. Но таланта к актерству у меня тоже не оказалось.
Мы услышали голоса из дома. Лекси вышла на крыльцо и тепло попрощалась с Лорой. Я церемонно поцеловал актрисе руку и сказал, что всегда восхищался ее талантом.
Затем мы обменялись парой фраз с Лекси. Она сообщила, что поможет Нику найти его машину, а потом отправится «по делам». У моей напарницы тоже не было особого таланта к актерству, потому что лицо у нее было одновременно довольное и сосредоточенное, как у кота, несущего в пасти мышь, а это непременно означало, что она задумала какую-то глупость. Но у меня не было времени и желания все из нее выпытывать. Поскольку сам я собирался отправиться в округ Риверсайд.
Глава 11
Габриэла еще во время нашего ночного разговора объяснила мне, где находится община Торна, но на всякий случай я остановился в маленьком городке Ноубл недалеко от Темекулы. Претенциозное название10 для такого маленького захолустного городка, состоящего из полутора улиц, подумал я. Здесь не было ни железной дороги, ни почты, ни отеля, только пара лавок на центральной улице и покосившаяся церковь.
Я спросил у мужчины, сидевшего в кресле-качалке перед входом в бакалейную лавку, как проехать к поместью Торнов. Он мрачно сплюнул табак.
– Вы из этих что ли? Кто в общину едет? – спросил он и тут же сам себе ответил, – впрочем, не мое это дело. Езжайте по дороге в сторону гор. На развилке сверните налево. Дорога вас сама выведет, там больше никто не живет. Потом свернете направо – на новую дорогу. Вы ее не спутаете. Вот прямо в них и упретесь. Мимо не проедете: там будет здоровенный такой забор и ворота с надписью «не входить». Вот вы и на месте. – мужчина сипло закашлялся, рассмеявшись своей шутке.
– Вообще-то мне нужно в сам особняк. К старой миссис Торн, – поправил я.
И снова это не вызвало никакого любопытства.
– Тогда держитесь старой дороги. Она выведет прямо в поместье. Только старуха тоже никого не принимает. Зря бензин потратите.
Следуя указаниям деревенского остряка, я действительно довольно быстро нашел развилку. Видимо, новая дорога была проложена, когда Торн основал свою общину. Я решил свернуть и взглянуть таинственный храм хотя бы издали. Миновав рощу, я увидел широкую поляну. Покуда хватало глаз, до следующего леса ее пересекал внушительный высокий забор. Вдоль дороги перед воротами были врыты столбы с ободряющими надписями «Частная собственность» и «Въезд воспрещен». Приглядевшись, я увидел, что в отдалении над забором возвышается нечто, похожее на гигантский дымоход, обнесенный строительными лесами. Видимо, это и был пресловутый храм. Я не рискнул подъехать ближе к воротам и привлечь внимание охранников. Пока что я предпочитал, чтобы Габриэль Торн и другие члены общины не знали о моей персоне.
Не без труда развернувшись, я вернулся на развилку и продолжил путь по старой дороге, изобилующей ухабами, колдобинами и проросшими кустами. Видимо, когда-то это было огромное знатное поместье, которое со временем приобрело совершенно запущенный вид. Впрочем, я оценил, что вид из долины на горы открывается очень живописный. Не исключено, что этим и руководствовался неведомый предок Торнов, когда решил построить дом в такой глуши.
Старые кованые ворота были давно распахнуты и, видимо, вросли в землю в таком состоянии. Извилистый путь сквозь выродившиеся апельсиновые рощи привел меня прямо к особняку. Нет, не особняку. Это был настоящий замок. Такой мог бы украшать долину Луары в XIII веке, хотя я не очень разбирался в истории архитектуры. Передо мной была была громадная каменная стена с массивными воротами. По углам стены высились квадратные башни. На заднем плане виднелась еще более внушительная башня, что-то вроде донжона. Возможно, увлечение башнями у Торнов – это семейное, подумал я. С другой стороны, вся эта конструкция, явно потребовавшая для возведения солидных средств, говорила не только о мании величия, но и о стремлении к безопасности. Средневековый замок до сих пор напоминал неприступный форт и вполне мог быть построен каким-то излишне мнительным предком Торна во времена войны США с Мексикой. Для завершения образа не хватало только оборонительного рва и подвесного моста.
Также я понял, почему хозяева, точнее хозяйка, держала ворота распахнутыми. Проникнуть в ее жилище вряд ли мог какой-либо заезжий грабитель или назойливый репортер. Словно в подтверждение моих мыслей неожиданно открылась дверь левой башни, и ко мне неспешно направился пожилой мужчина в клетчатой рубашке с ружьем наперевес.
– Вы находитесь на частной земле, – сообщил он, вскидывая ружье. – Разворачивайтесь и уезжайте немедленно.
– Я бы хотел видеть миссис Торн, – сказал я, стараясь не делать резких движений.
Я заметил, что и этот мужчина, несмотря на седые и волосы и глубокие морщины, относился к знаменитой породе крепких калифорнийских стариков. Руки его не дрожали, а ружье наверняка было заряжено.
– Миссис Торн никого не принимает без договоренности.
– Передайте ей, что я приехал по поручению Габриэлы де Лара-Торн, – крикнул я.
Привратник задумчиво смотрел на меня, не опуская ружья. Поколебавшись какое-то время, затем он пронзительно свистнул. И башни выскочил мексиканский мальчишка лет двадцати, одетый в белую форменную куртку. Старик что-то зашептал ему в ухо, не сводя с меня зорких глаз. Парень убежал обратно в башню, а охранник продолжал невозмутимо в меня целиться. Я отчаянно хотел закурить, но боялся спровоцировать его, сунув руку в пиджак. Наконец гонец вернулся, но не через башню, а уже через калитку в воротах. Они снова зашептались со стариком, после чего он махнул мне рукой и перекинул ружье через плечо. Я увидел, как эти двое зашли в калитку, после чего услышал скрип петель, когда они стали открывать передо мной ворота.
– Машину поставьте, где хотите, – мрачно бросил старик, когда я въехал во двор. – Мануэль вас проводит в дом. Миссис Торн к вам скоро спустится.
Он зашагал по направлению к своей башне, а я быстро огляделся. На самом деле, тут было по-своему уютно. Огромный мощеный двор был разумно облагорожен несколькими фонтанами и небольшим садиком. Земля здесь шла под уклон, поэтому от садика дорожки уходили вверх к каким-то хозяйственным постройкам. Основное здание, соединенное с двумя боковыми башнями галереями, представляло собой претенциозный четырехэтажный особняк в георгианском стиле11 с некоторыми экстравагантными деталями. Широкое мраморное крыльцо было украшено изящным портиком с греческими колоннами, наверху которого располагалась открытая веранда. Я подумал, что там должна находиться столовая, поскольку обитатели замка наверняка получали удовольствие, обедая на этой веранде и наслаждаясь видом на окрестности поверх внешней стены. Задрав голову, я разглядел еще один этаж с балконами, а на самом верху – узкую башню, из которой торчали четыре шпиля.
Интерьер меня также ничем не разочаровал. В огромном холле с высоким потолком, куда вполне мог въехать всадник на лошади, сразу можно было увидеть лестницу, расходившуюся двумя полукругами. В том месте, где они вновь соединялись, висел гигантский потрет сурового мужчины в черном костюме по моде середины прошлого века. Над высоким лбом колыхалась грива седых волос, а впалые щеки обрамляли аккуратные бакенбарды. Мужчина сидел в массивном кресле из резного дерева, положив руку на тяжелую трость. Он мог бы сойти за банкира или государственного мужа, если бы не маленькие глазки, тускло глядящие из-под кустистых бровей и безвольный рот, которому владелец пытался придать решительности, креп