Похоже, мысли у Мириам путались из без воздействия субстанций. Она поболтала еще пару минут, а потом отчалила – надеюсь, навстречу счастливой жизни в роли жены врача в Балтиморе.
Я поднял телефонную трубку и позвонил Габи в больницу. Там мне сказали, что она отпросилась со смены пораньше и взяла отгул по семейным обстоятельствам. Тогда на набрал ее домашний номер. Никто не взял трубку.
Я не представлял, что могу еще сделать. Бежать в контору к Кастерсу и угрожать? Позвонить в полицию? И какие у меня обвинения? Честно говоря, я вообще не понимал, почему так боюсь. Хорошо, как я и предполагал, бывший гениальный архитектор спустя много лет превратился в банального религиозного мошенника. У него достаточно харизмы и приобретенных знаний, чтобы привлечь слабых духом последователей и слегка подстегнуть их воображение наркотиками. Обычная схема, я бы сказал, привычная для Калифорнии. И что они могут сделать с Габриэлой в самом худшем случае? Одурманить ее и заставить подписать какие-то бумаги против ее воли. Но все это не имеет ни малейшего смысла.
Я снова взялся за телефон и позвонил в контору Диего Мартинеса, адвоката Габи, через которого мы и познакомились. К счастью, хоть он был на месте. Оказалось, что моя невеста уже успела поставить Мартинеса в известность, что собирается встретиться с отцом.
– Дуг, спасибо, что все устроил, – закричал адвокат в трубку. – Я с самого начала говорил мисс Тернер, что ей надо привлечь тебя.
– Все не так просто, Диего.
Я обстоятельно рассказал ему все, что удалось выяснить о возвращении Габриэля Торна, общине «Собранный путь», офисе Кастерса, а также о сомнительных ритуалах в храме.
– Странно все это, – прокомментировал Диего. – Ты говоришь, он и так очень богат. Я проверял, когда писал письма адвокатам Торна. Этот «Собранный путь» является некоммерческим фондом, содержится на его собственные средства. Они даже не получают пожертвований. Я не вижу особых возможностей для мошенничества. Может, Торну просто нравится играть в духовного наставника? Не вижу ничего плохого в том, что мисс Тернер съездит в общину и попытается поговорить с отцом. Если они попытаются ее как-то одурманить или загипнотизировать, чтобы отказаться от своих притязаний, я всегда могу оспорить это в суде. Но ума не приложу, зачем бы это понадобилось Торну.
Я попросил Диего еще раз проверить все возможные финансовые данные на Габриэла Торна, его семейное состояние и общину «Собранный путь». Даже самый внушительный фасад может оказаться лишь умелой декорацией. Я вспомнил об «избранных» последователях, их персональных сеансах с Учителем и предположил, что деньги могли выманиваться каким-то иным путем, а не только в форме пожертвований. В таком случае заманить Габриэлу в общину, промыть ей мозги, а затем как-то выманить наследство ее матери мне представлялось вполне реалистичным планом.
В дверь постучали, а затем в мой кабинет величественно вплыла мисс Пиблз. В руках у нее был увесистый конверт.
– Я говорила, доставили сегодня на ваше имя.
Рассеяно швырнув конверт на стол я продолжил размышлять. Если кто и в курсе делишек Торна в общине, то это наверняка Джереми – он же брат Иеремия, его первый ученик, по-хозяйски распоряжающийся в офисе Кастерса. Он сам предложил Габи приехать в «Собранный путь». Откуда вообще взялся этот Джереми Лэнгхорн?
По его словам, он познакомился с Торном около десяти лет назад, видимо, еще заграницей, а Мириам говорила, что он накоротке с киношниками и очевидно сам когда-то подвизался в Голливуде. Я знал человека, которому мог бы позвонить для уточнения информации о Лэнгхорне. Это была леди Аманда, мать Лекси. Кроме того, что она была замужем за британским аристократом, преподававшим в Калифорнийском Университете, она также занимала влиятельную должность в одной из голливудских студий. И главное – у нее была фотографическая память на лица и имена. Если хоть где-то ей доводилось пересекаться с Лэнгхорном или слышать его имя, я был уверен, что она его вспомнит.
С другой стороны, была серьезная причина, чтобы не звонить именно Аманде. Я не хотел в очередной раз врать ей о дочери, которая прямо сейчас могла подвергаться воздействию наркотиков или веселящих газов. Хоть она всегда и разговаривала со мной предельно доброжелательно (до того как стать баронессой, Аманда училась в Сорбонне перед войной и набралась там радикальных взглядов о классовом равноправии, поэтому ко всем обращалась на «ты») и даже одолжила Лекси денег на наше партнерство, я всегда чувствовал, что она не одобряет, что ее дочь связала жизнь с такой нелепой профессией и мною – как одним из самых нелепых ее представителей. Честно говоря, я побаивался Аманды и чувствовал свою вину, будто в чем-то ее подвел.
Неожиданно я нашел выход. На эту идею меня натолкнули мысли об Аманде и ее связи в киноиндустрии. Я вышел в приемную.
– Мисс Пиблз, – обратился я к секретарше, отвлекая ее от очередного романтического чтива в журнале, – вы же много лет работали в Голливуде? Вы можете собрать для меня информацию об одном человеке, если он, скажем так, что-то там делал более десяти лет назад?
– Он был известен? – спросила мисс Пиблз.
– Не думаю. Хотя это я его не знаю.
– А чем он занимался?
Мне вновь пришлось пожать плечами.
– Я знаю только имя. Джереми Лэнгхорн. Надеюсь, он не использовал псевдоним. Возможно, он был актером. Хотя я не уверен. Внешность у него не самая киногеничная. Сейчас ему за тридцать, может, ближе к сорока. Значит, десять лет назад ему было от двадцати трех до двадцати семи лет. Не думаю, что он был каким-то статистом или работником сцены. По словам свидетельницы, он свободно общался с некими важными шишками, а значит, что-то из себя представляет. Или так думает.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась Мэриголд. – У меня есть связи во всех профсоюзах. Если он там состоял, и это его настоящее имя, я узнаю, чем он занимался.
Она с энтузиазмом вцепилась в телефонную трубку.
Я вернулся в кабинет, размышляя, чем мне теперь заняться. Открыл было ящик стола, чтобы достать томик Сенеки и словарь, но тут мой взгляд упал на конверт, брошенный на стол. Он был доставлен сегодняшней почтой, отправителем значилась Л. Смит из редакции «Сан». Вскрыв его, я обнаружил несколько листов машинописного текста и записку.
«Дорогой мистер Стин,
Я все-таки решила написать статью о семейной истории Торнов, хотя мой редактор так и не дал на нее добро. Надеюсь, она поможет в вашем расследовании.
Искренне ваша
Луэлла
P.S. Звонила моя подруга, которая жила в общине. Она говорила очень взволнованно, просила ваш адрес. Надеюсь, вы не возражаете, если она к вам зайдет.
P.P.S. Очень жаль, что мы не сходили на ужин. Надеюсь, ваша невеста не очень разозлилась».
Милая девушка. Надо обязательно с ней куда-нибудь сходить, может, даже сегодня. Я посмотрел на часы. Времени как раз хватало, чтобы позвонить Луэлле в редакцию и забронировать столик в каком-то достаточно претенциозном месте. Однако она захочет узнать мое мнение об ее статье.
Я удобно угнездился в кресле и стал читать.
Глава 16
Проклятие Торнов
Статья Л. Смит
Приехав в городок Ноубл округа Риверсайд, едва выйдя из автомобиля, вы увидите пейзаж, от которого захватывает дух. Причудливые горы, знаменитые калифорнийские сосны и секвойи, заросли акаций и тростника по обеим берегам живописной полноводной реки. Сам городок расположился в долине у подножия гор. Благодаря ручьям, питающим реку даже в засушливые месяцы, здесь удалось создать систему ирригации, которая превратила долину в поистине цветущий сад. Апельсиновые рощи, виноградники, возделанные поля по всей округе в сочетании с со свежим сухим воздухом, природные горячие источники – кажется, Ноубл создан для того, чтобы принимать туристов и стать идеальным домом для тех, кто устал от городской суеты и считает холмы Сан-Бернардино слишком перенаселенными.
Но в Ноубле не встретишь туристов. Не увидишь новые строящиеся виллы богачей, любящих уединение. Даже благодатные поля, некогда полные урожая, постепенно приходят в запустение. Здесь не увидишь вокзала, на который прибывает шумный поезд из Лос-Анджелеса или Сан-Диего, нет автобусной станции. Добраться до Ноубла можно только на автомобиле и то, если не страшно рисковать подвеской на единственной разбитой дороге, которая ведет в город от Темекулы. Последние жители покидают это место, остаются лишь те, кому совсем некуда податься.
Казалось бы, судьба Ноубла – одна из многих печальных историй маленьких городов Калифорнии, основанных первыми американскими переселенцами в XIX веке, а затем не сумевших вскочить на локомотив прогресса. Но не все так просто, как кажется. Эта история совершенно иная.
Город Ноубл был основан и достиг процветания благодаря одному-единственному человеку и до сих продолжает зависеть от его потомков.
Молодой Люшиус Торн прибыл в эти края в 1830-х годах и занялся фермерством. Неизвестно, из какой он происходил семьи и были ли у него деньги, во всяком случае, достаточно, чтобы приобрести у правительства Мексиканской республики небольшой участок земли под ранчо. Также непонятно, почему Торн остановил свой выбор именно на этой местности – в то время граждане США, обосновавшиеся в Калифорнии, предпочитали селиться поближе к Орегону или Неваде, то есть держаться родных границ. К тому же Торн на дух не переносил «калифорниос» – местных жителей испанского происхождения. Возможно, ему приглянулся живописный пейзаж и плодородная почва. Во всяком случае, он купил ранчо на большом отдалении от существовавших в то время населенных пунктов. Не исключено, что таким образом Торн скрывался в Мексике от преступлений, совершенных в США.
Тем не менее, Люшиус Торн был ярым американским патриотом. Когда началась война США и Мексики, он едва ли не в одиночку захватил администрацию Темекулы и провозгласил весь район территорией Соединенных Штатов. Во всяком случае, именно такова официальная легенда, которую знает каждый житель Ноубла.