Калитка была закрыта, на мой стук никто не отозвался. Я приналег на дверь со всей силы, и с пятого удара мне удалось высадить засов. Теперь я отчетливо видел пожар. Темный силуэт башни со всех сторон лизали языки пламени, вырываясь через окна. Деревянные леса уже вовсю занялись.
Я понесся в ту сторону, миновав какие-то посадки и сельскохозяйственные постройки. Добежав до пылающего Храма, я увидел странную картину – на площади перед ним расположилась группа людей, сидевших прямо на земле и мерно раскачивающихся. Над этой толпой высился человек с длинными седыми волосами и бородой, повернувшийся лицом к горящему зданию. Он был одет в белый балахон, поверх которого была наброшена бордовая накидка, расшитая странными символами, седую голову венчала тиара в форме двух переплетенных змей. Воздев руки, он что-то бормотал на непонятном наречии.
– Торн! – я схватил жреца за плечо. – Торн! Очнитесь. Башня горит! Надо увести отсюда людей.
Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом. Его зрачки были совсем крошечными, а радужные оболочки глаз будто стянуло к огненными кольцами.
– Габи! Лекси! Отзовитесь! Надо уходить отсюда!
– Дуг, что ты тут делаешь? – услышал я знакомый голос из темноты.
Ко мне, запыхавшись, спешила Лекси.
– Я ходила в офис Лэнгхорна, вызвала пожарных.
– А где сам Лэнгхорн?
– Должен быть где-то здесь. Среди них. Все одурманены. Перед началом ритуала что-то добавили в напиток.
В свете пламени я заметил Джереми, сидящего на траве и раскачивающегося из стороны в сторону в такт неведомой мелодии.
– А Габи? Ты видела Габриэлу?
– Она вошла в храм вместе со всеми. Господи, Дуглас, у них на алтаре стоял гроб!
– Да, это генерал Корнелиус. Отец Торна.
Я перебегал от человека к человеку, вглядываясь в лица. Габриэлы нигде не было.
– Лекси, ты уверена, что она была в башне? Она вышла вместе со всеми?!
– Я не знаю… Вдруг начался пожар. Торн как будто не расстроился, он спокойно повел всех в выходу. Я убежала вперед, чтобы вызвать помощь. А потом услышала, как ты меня зовешь.
Еще не понимая толком, что происходит, я ринулся к горящему зданию и нашел вход, напоминающий пещеру. Вспомнил слова Мириам о том, что основание башни является лабиринтом. Узкие проходы были наполнены дымом, поэтому я прижал к лицу носовой платок. Несколько драгоценных минут я плутал между стен, покрытых различными символами и пиктограммами. В других обстоятельствах я счел бы это забавным. Во всяком случае, прежде чем вбегать в лабиринт, прихватил бы с собой нить Ариадны. Наконец, я нашел проход к храмовому залу. Как и говорила Мириам, лестница вела наверх в саму башню. Стены были объяты пламенем, воздух раскалился. Камень и известь еще держались, но горели деревянные перекрытия и опоры не снятых лесов. Я начал задыхаться.
Посреди ритуального зала я увидел алтарь, на котором был установлен гроб со снятой крышкой. Я не стал проверять, удалось ли Торну воскресить отца. Мелькнула мысль, что старый «генерал» и в жизни после смерти сможет позаботиться о себе сам. Обшарив зал, я убедился, что Габриэлы там нет. Я вспомнил, что за алтарем находится лестница, которая ведет еще выше, и устремился туда. Ступеньки привели меня в еще одно обширное помещение. В пламени я увидел какие-то механизмы и лопнувшие от жара баллоны, предположив, что здесь находился «технический центр» – с помощью неких приспособлений и подававшегося в главный зал газа Торн и его ассистенты устраивали различные чудеса во время ритуалов. Дышать становилось совсем невыносимо, поэтому я снял пиджак и намотал его на голову, сделав из рукавов что-то вроде бедуинской маски.
Затем ринулся еще выше. Ближе к вершине башни огонь был все сильнее. Толкнув пылающую дверцу, я оказался в маленькой комнатке, практически келье, где в дыму угадывались только стол, стул и узкая железная кровать. Наверное, это и были персональные покои Торна, где он уединялся для своих якобы медитаций. На кровати я увидел женское тело и попробовал пробраться к нему по горящему полу.
– Габи!
Она не пошевелилась. Я сделал еще несколько шагов.
– Берегись! – услышал я сзади. Рядом просвистела оторвавшаяся от потолка балка. Я обернулся и увидел Лекси, замотанную в белую ткань, из-за чего она напоминала слегка подкопченное привидение. Лекси бросила мне через комнату белый тюк, я схватил его и обнаружил, что это еще один мокрый балахон, впрочем, вода с него стремительно испарялась.
– Накрой голову и плечи! – закричала Лекси. – Надо уходить отсюда.
Я покачал головой и сделал последний прыжок к кровати. Теперь можно было убедиться, что это действительно Габриэла. Ее волосы уже начали дымиться, и я бросился сбивать с них пламя мокрой тряпкой. Она даже не пошевелилась. Я прислонил пальцы к шее Габи и не нащупал пульса. Все равно я попытался поднять ее с кровати. Вдруг решительная рука схватила меня за рубашку и потянула к выходу.
– Стой, Лекси, мы должны…
Моя напарница резко рванула меня на себя, и в этот момент потолок обвалился, и его горящие обломки обрушились на кровать. Габриэла вспыхнула. Я услышал, как рядом вскрикнула Лекси, и увидел, что на нее тоже упал горящий обломок. Ее белые одежды зашипели, на виске показалась кровь, рукав балахона вспыхнул. Тряпкой я сбил пламя, теперь уж сам увлекая девушку вниз. Я не хотел, чтобы на моей совести были две смерти.
Башня разрушалась у нас на глазах. Едва мы успели миновать храмовый зал, как я услышал треск и, обернувшись на мгновение, мог наблюдать, как горящие обломки накрыли гроб генерала Торна. К счастью, Лекси лучше меня знала дорогу, поэтому мы без проблем преодолели лабиринт и вырвались на свежий воздух.
Лекси в изнеможении упала на траву, прижимая к груди травмированную руку. Я чувствовал сильное головокружение и боль в груди. Наверняка мы оба сильно наглотались дыма. Приглядевшись, я увидел, что на голове девушки кровоточит рана. Невозможно было оценить ее серьезность, поскольку некогда светлые волосы было основательно вымазаны в саже. Все что я мог сделать, это придерживать Лекси за плечи и прижимать к ее голове почти высохшую тряпку, чтобы хоть как-то остановить кровотечение.
Послышался приближающийся шум пожарных сирен. Я взглянул на людей, так и продолжавших сидеть на поляне перед сгоревшим храмом. Некоторые начинали приходить в себя и пытались подняться, недоуменно тряся головой, другие наоборот прилаживались лечь, чтобы забыться сном. Сам Торн широко расставил руки и продолжал что-то вещать, стараясь перекричать гул и треск пожара. Вдруг он несколько раз дернулся и без чувств свалился на землю.
Какой бы цели он не пытался добиться, сегодня ночью «Собранный путь» явно подошел к своему завершению.
Глава 25
Только к середине ночи я закончил давать показания местным полицейским и смог поехать в больницу. Еще раньше врачи отвезли туда Лекси и Торна. Все остальные члены общины отделались легким шоком и последствиями наркотического опьянения. В приемном покое я узнал, что с Лекси ничего страшного не произошло, но ей дали обезболивающее, наложили повязку с мазью на обожженную руку. Рана на голове тоже оказалась поверхностной царапиной, которую быстро зашили, но, чтобы избежать возможности инфекции и сотрясения мозга, ее решили оставить в больнице.
По поводу состояния Торна врач не сообщил мне ничего определенного, только сказал, что он пережил сильное нервное потрясение и еще не пришел в сознание. Я позвонил Аманде, матери Лекси, рассказав о произошедшем и заверив ее, что с дочерью все будет в порядке. Конечно же, она заявила, что приедет в больницу в самое ближайшее время.
И это были единственные радостные новости за эту ночь. Я так и пристроился в приемной, ожидая, когда Лекси проснется. Больница была маленькой, так что ей приходилось делить палату с соседками. С утра ко мне подошел полицейский, сообщить, что они извлекли из-под завалов тела и опознали Корнелиуса Торна, который так и остался покойником, хотя массивный гроб защитил его от огня. С Габриэлой дело обстояло сложнее, потому что тело сильно обгорело. Огонь уничтожил одежду и волосы, стер черты ее лица и выпарил глаза. Мое золотое кольцо, подаренное на помолвку, естественно расплавилось, и теперь где-то среди развалин Храма Возрождения прятался одинокий бриллиант. Судебный эксперт послал запрос в окружную больницу, где работала Габриэла Тернер, чтобы связаться с ее стоматологом и получить карту для сравнения. Пока личность официально не подтвердилась, но полицейские были склонны доверять моему свидетельству, что я опознал мисс Тернер прежде, чем ее поглотило пламя.
Как назло на следующий день после пожара пошел дождь и не прекращался несколько суток, превратив калифорнийский пейзаж в смесь строительного карьера и тропических болот. Примчалась Аманда и организовала перевод Лекси в частную клинику в Лос-Анджелесе с роскошной отдельной палатой и лучшим специалистом по ожогам. Со мной она едва поздоровалась, но посмотрела так, что, если бы взгляды могли испепелять, я бы сразу превратился бы в факел, несмотря на проливной дождь.
Пока официальные обвинения никому не были предъявлены. Пожар был признан несчастным случаем, поскольку никто, даже Лекси не мог вспомнить, как именно он начался. Кража гроба отца из семейного склепа не считалась преступлением. Что касается гибели Габи, то никто не мог понять, почему она оказалась наверху башни в покоях Торна. Услышав всю историю, следователь предположил, что отец мог назначить ей там личную встречу, чтобы обсудить ситуацию с наследством после окончания ритуала. Габриэла зашла в храм вместе со всеми, попала под воздействие наркотика, но затем пошла наверх, где и заснула, не заметив начала пожара. Когда до нее добрался огонь, она уже была мертва от удушья.
Полицейские могли бы предъявить обвинение в распространении наркотиков, но огонь уничтожил все следы. Члены общины, в том числе и довольно влиятельные, наотрез отказались о чем-либо свидетельствовать. Более того – некоторые продолжали там жить, поскольку официально