А дальше за садом, где туты посажены были,
Там сборщики листьев гуляли и вместе бродили.
Шептали: «С тобою пройдемся мы», — и уходили...
Ши цзин (I, IX, 5)
– Я узнаю только одно созвездие – вон то, – я указала на Большую Медведицу.
– Семизвёздный ковш? – уточнил Аль Широнг.
– Ага. Знаю, что по нему можно найти в небе ещё один ковшик, в ручке которого находится звезда, указывающая точно на север, но мне это никогда не удавалось.
– Так это же просто! – обрадовался гвардеец. – Вообрази прямую линию, что проходит через звёзды внешней стенки ковша. А потом проведи её дальше на север. Упрётся прямо в Полярную звезду!
Некоторое время мы увлечённо искали в небе эту самую звезду.
– А ты знаешь, что Полярная звезда – обиталище Небесного императора?
– Правда?
– Угу, – закивал он. – Вокруг неё находятся Три Ограды, там живут его домашние и приближённые.
С Аль Широнгом я встречалась уже несколько раз. Всё было до крайности прилично: мы бродили по аллеям, сидели в беседках, и он ни разу даже не взял меня за руку. Но это не мешало его сослуживцам понимающе подмигивать, едва завидя нас, да и комнатные девушки и евнухи обменивались многозначительными взглядами: «Вас можно поздравить, девица Тальо?»
– Так, говоришь, не веришь в гадания? – улыбалась Усин. К моему облегчению, о той встрече с принцем она больше не говорила ни слова – видать, и сама решила, что показалось.
Сама же я не относилась к нашим свиданиям с Широнгом серьёзно. Ну как можно относиться серьёзно, если мужик после месячного знакомства не то что не попытался хоть раз поцеловать, а даже ни разу не завёл разговор о любви или хоть каком-то личном отношении? Да, я вполне допускала, что нравлюсь ему, но такими темпами он дозреет до чего-то конкретного лет через пять. Так что встречалась я с ним скорее от скуки. Не то чтобы мне было нечем заняться, но один и тот же постоянный круг общения, крутившегося исключительно вокруг дворцовых сплетен, однообразных девичьих секретиков и дамских тем вроде тряпок и косметики, уже изрядно надоел. Не удивлюсь, если Широнг исходил из тех же соображений: приятели-сослуживцы примелькались до озверения, а тут всё-таки новая компания.
Да, а пресловутую песню о лагере у Красной скалы он таки мне спел. Попутно объяснив, что в ней рассказывается о вечере накануне решающей битвы, в которой Северная империя схлестнулась с Южной, продвигавшейся на север. Битва положила этому продвижению конец, северяне свои родные земли отстояли – и тем больше меня удивила унылость содержания песни. Там не было никакого воинственного духа, никакого восхваления доблести и воспевания героизма, а сплошные стенания о том, как ратная служба отрывает воинов от родных краёв и любимых семей, коих они уже и не надеются увидеть. Можно подумать, не победители сочинили, а побеждённые.
Наследный принц с моего горизонта временно исчез. Сперва я немного опасалась, не последуют ли санкции за пренебрежение приглашением. Но потом местные сороки принесли на хвостах, что его высочество чуть ли не на следующий день после нашей последней встречи местная нечисть унесла на охоту, где он прошлялся несколько суток, после чего завалился с приятелями в какой-то городок и устроил дебош на постоялом дворе. Папа-император возмутился – он, кажется, всерьёз надеялся, что общение с приглашённым Тайреном настоятелем Чжа заставит непутёвого отпрыска думать о возвышенном – и посадил вернувшегося принца под домашний арест, поразмышлять о своём поведении. В тот самый зал Небесной благосклонности – почему-то отдельно стоящие домики в Светлом дворце назывались залами.
Пронёсшийся ветерок шевельнул фонарики вдоль аллеи. Зашелестели листья, с каждым днём они желтели всё больше. Да и сами вечера становились ощутимо прохладнее, днём-то тепло ещё держалось, но вот после заката погода всё сильней напоминала, что она всё-таки осень. И я с некоторой тревогой начала подумывать, что, хотя пока многослойная одежда ещё достаточно хорошо сохраняла тепло, скоро в ней станет холодно. Как тут утепляют слуг?
– Уже через девять дней праздник Любования луной… – проговорил Широнг.
– Да, я слышала, что для него во дворец уже прибыли несколько возов с вином. А что это за праздник такой? Что будем праздновать?
– Ну… – кажется, Широнг несколько удивился моему вопросу. – Любование луной. Все собираются вечером в садах, любуются на луну и возжигают благовония для Хэнлэ. Пьют вино, едят пряники. Многие отправляются на пикник куда-нибудь за город, но его величество едва ли поедет. Во всяком случае, в прошлые годы он никуда не уезжал, и двор собирался или в саду Долголетия, или здесь, на Золочёной террасе.
– А кто такая Хэнлэ?
– А, это богиня, живущая на луне. Ты о ней не слышала?
– Не-а.
– Она была женой Разящего Лучника, того, что подарил людям лук и стрелы. Когда-то давным-давно у Небесного императора было десять сыновей – трёхлапых солнечных воронов. Они вылетали каждый день по очереди, но однажды им это надоело, и они, презрев запрет Небесного владыки, стали вылетать все одновременно. На земле начались пожары и засуха, и люди стали гибнуть. Император Ю взмолился богам, и тогда на землю сошёл Разящий Лучник со своей женой. У него был лук и колчан с десятью стрелами, и он начал убивать солнечных воронов одного за другим. Но император Ю, понимая, что хоть одно солнце должно остаться, послал человека, чтобы он потихоньку вынул одну стрелу из колчана Лучника. Так что один ворон всё-таки уцелел, хотя и побелел от страха.
– А дальше?
– А дальше Небесный император разгневался на Лучника за убийство своих детей и сделал их вместе с женой смертными. За это Хэнлэ обиделась на своего мужа, и они стали часто ссориться.
– А почему не на Небесного императора?
– Что – не на Небесного императора?
– Почему она обиделась не на императора, а на мужа? Или она считала, что муж должен был спокойно смотреть, как гибнут люди?
– Не знаю, – несколько растерялся Широнг. – Может быть…
– Тогда почему она пошла за ним на землю?
– Ну, она же его жена. Должна была следовать за мужем.
– Логично. И что было дальше?
– А дальше Лучник начал странствовать по всем восьми пределам, убивая чудовищ и надеясь получить прощение. Много подвигов он совершил, и в конце концов боги послали ему божественный эликсир бессмертия. Но посланец Царицы-Матери, у которой в царстве и бьёт Яшмовый источник бессмертия, прибыл в дом Лучника, когда тот был в отъезде. И Хэнлэ, затаившая зло на мужа, выпила весь эликсир сама.
– Это называется – верная жена…
– Ты погоди, не перебивай. Выпив напиток, она стала всё легче и легче, и начала возноситься на Небо. Лучник, походя к дому, увидел её и вскинул лук, но не смог выстрелить в свою жену. А Хэнлэ оказалась в одиночестве на луне, и компанию ей теперь там составляют только Лунный заяц да дровосек О Лан, который рубит и рубит лунный корень, а тот всё отрастает и отрастает. Так Хэнлэ была наказана за своё предательство.
– Зачем же тогда возжигают благовония предательнице?
– Но она же всё-таки богиня.
– Ну да, – пробормотала я. – А что случилось с Лучником? Он обрёл бессмертие, или так и остался человеком?
– Про него говорят разное. Кто-то рассказывает, что его убил его собственный ученик, потому что желал стать лучшим, и лишь учитель превосходил его в искусстве стрельбы из лука. Кто-то говорит, что он женился снова и был убит любовником своей жены. А кто-то даже считает, будто император Ю вручил ему Срединные земли после своей смерти, потому что наследник императора был ещё слишком мал. И Лучник правил до тех пор, пока новый император Си не вырос, а потом сложил с себя власть и ушёл в горы. Но в любом случае после смерти он вновь поднялся на Небо.
– Что ж, всё хорошо, что хорошо кончается, – подытожила я.
– Угу, – кивнул впавший в состояние задумчивости Широнг, и до конца аллеи мы дошли в молчании.
– Я что сказать-то хотел, – снова заговорил он, когда впереди показалась балюстрада огибавшей пруд набережной. – Да ты меня сбила… В общем, в праздник нам выдадут жалование. И тогда у меня будет достаточная сумма, чтобы купить в столице дом.
– Поздравляю. Ты уже присмотрел себе подходящий?
– Пока нет, но приглядываю. У Западного рынка есть неплохой, но место шумное. У врат Чёрного Воина тоже есть, и даже подешевле, но он тесный…
– Решай, – улыбнулась я. – Может, и третий вариант найдётся, без недостатков.
– Может быть. Но в любом случае дому нужна хозяйка.
– И как, есть уже кто-нибудь на примете?
– Ну-у… – он замялся, искоса поглядывая на меня. – Может, и есть.
– Что ж, ты быстро найдёшь достойную женщину. Уверена, многие почтут за честь.
– Думаешь?
– Убеждена. Знаешь, уже поздно… Государыня встаёт рано, а мы должны встать ещё раньше.
– Да, конечно. Я тебя провожу.
– Только до двора.
Он кивнул, и мы двинулись по аллее в обратном направлении.
– Завтра я заступаю в караул у ворот в дальней стороне, – сказал Широнг, когда мы уже подходили к покоям императрицы. – Мы несём его там по очереди, а парк велик, и ты редко выходишь. Возможно, мы не увидимся до самого праздника.
– Ну, это не долго, всего-то девять дней.
– Верно. Я принесу тебе медовых тянучек. Любишь медовые тянучки?
– Если честно, то не очень. Я бы мёд лучше в виде напитка выпила.
– Ну, тогда рисовых пончиков. Хочешь?
– Хочу. И сёстрам моим захвати. Нехорошо будет, если я стану лакомиться одна.
– Ты великодушная, – он широко улыбнулся, и мне оставалось только пожать плечами. – До встречи.
– До встречи, – я проводила его взглядом и медленно вошла во внутренний дворик. Великодушная, надо же… Из-за чего – только из-за отказа потихоньку объедаться сладостями, ни с кем не делясь?
Впрочем, сейчас у меня были причины для размышлений посерьёзнее. Что означали эти его многозначительные намёки на покупку дома и поиски хозяйки вкупе с выразительными взглядами? Неужели он действительно… Но ведь мы едва знакомы. Вот уж воистину гром с ясного неба, ничто же не предвещало. Широнг напоминал мне большого добродушного пса: немного бестолковый, но милый и тёплый. С ним приятно погулять, повозиться и даже половить косые завистливые взгляды – да, вот такого приятеля себе отхватила, защитник хоть куда. Но идти за него замуж…