ой с иероглифами, весьма смахивавшими на китайские-японские и где-там-их-ещё-используют. Во дворе стояли три статуи, две изображали женщин с узкими глазами и пышными причёсками, одна играла на флейте, другая, со змеиным хвостом вместо ног, кажется, танцевала. Третий, толстый мужчина с чем-то вроде зелёной черепицы в руках, сидел, скрестив ноги и улыбался, как Будда. Постамент под ним был заляпан воском или стеарином, а деревца во дворе пестрели разноцветными лоскутками, завязанными на ветвях.
Заночевали мы в этот раз под крышей, на матрасах, разложенных на полу в большой комнате, почти зале. А на ужин нам таки подали рис, и я окончательно убедилась, что придётся осваивать искусство есть палочками. Девчонки показали мне, как их держать, но то, что легко выходило у них, с трудом получалось у меня. Были б здесь нормальные ложки, можно было бы обойтись ими, но те ложки, которые нам дали к супу, больше походили на керамические черпачки. Зачерпнуть ими жидкость было нетрудно, а вот с сыпучими телами появлялась проблема.
В конце концов я по-простому поднесла чашку с рисом, мелко нарезанным мясом и какими-то овощам ко рту и пересыпала содержимое небольшими порциями себе в рот, помогая палочками. И заела жареной в масле булочкой.
Вот так мы ехали, ехали и ехали. Мимо становившихся всё зеленее склонов. Мимо полей и пастбищ. Мимо наконец появившихся рощ, лесов и деревень. И в конце концов доехали до крупного города.
Дело было уже к вечеру, так что я как раз рискнула выбраться из фургона и пройтись рядом, чтобы поразмять ноги. И не сразу поняла, что полоска, появившаяся на горизонте – это каменная стена. Когда она приблизилась, стали видны башни, сложенные из серого камня, бойницы, зубцы… В самой большой из башен были прорезаны ворота, и дорога ныряла прямо в них. У ворот виднелось что-то вроде рынка, а дальше вдоль стены в обе стороны теснились какие-то халупы, крытые чем-то серым. Камышом? Соломой?
Со мной поравнялся один из наших всадников и властно махнул рукой, указывая на фургон. Я не стала спорить и послушно влезла внутрь, чтобы тут же пробраться вперёд и, отодвинув полог, продолжать наблюдать за надвигающимся городом через плечо возницы. Позади меня послышались возня, аханье и восхищённый шёпот – девчонки сгрудились за моей спиной, блестя любопытными глазами и обмениваясь впечатлениями. А полюбоваться было чем. Воротная башня, по здешнему обычаю крытая черепицей, впечатляла своими размерами. Так же, как и деревянные, окованные металлом и выкрашенные чёрной краской створки ворот. В воротах стояла стража – по несколько воинов с каждой стороны, в блестящих чешуйчатых доспехах, из-под которых высовывались долгополые красные одежды, в островерхих шлемах, с копьями и узорчатыми щитами. Причём узор на щитах был одинаков, да и вообще, чувствовалось, что и одеты они по одному образцу и подобраны явно по росту – не видно было не слишком маленьких, ни слишком высоких. Люди входили и выходили в ворота, не сказать, чтобы их собралась толпа, но ручеёк прохожих был постоянным. Также проехали несколько тележек и одна закрытая повозка на двух больших колёсах. Стража стояла как статуи, никак не реагируя на входящих-выходящих.
– Кангы! – возница обернулся к нам и указал рукой вперёд, открыв в усмешке жёлтые зубы. – Много людей! Будет больше!
Похоже, что «кангы» – это всё-таки «город». Башня уже нависала над нами. Поверху и по обеим сторонам от створок тянулись длинные каменные плиты, сверху горизонтальная, по бокам – вертикальные, с вырезанными на них иероглифами. Над верхней плитой было что-то вроде балкона, и там, судя по металлическому блеску, тоже стояла стража. На балконе на равном расстоянии друг от друга были укреплены небольшие треугольные флаги бело-синего цвета – иногда, когда налетал ветерок, они разворачивались. Тем временем наш фургон затормозил, так же как и тот, что катил перед нами. Оказалось, что стража наш караван всё же заметила. Двое стражников вышли вперёд и, скрестив копья, преградили ему путь. Я почувствовала себя попавшей в исторический или фэнтезийный фильм.
Вперёд выехал один из всадников, бывший старшим в нашем караване. Теперь он приосанился и положил руку на эфес сабли – жест был не угрожающим, скорее старший пытался придать себе значимости. Несколько отрывистых вопросов, несколько столь же отрывистых ответом, и я осознала, что не понимаю ни слова. Хотя вопросы типа «куда» и «зачем» уже вполне выучила. Похоже, что местные общаются на каком-то ином языке, чем караванщики. Тем временем старший извлёк из-за пазухи жёлтый свиток и протянул стражу. Тот развернул, изучил и кивнул. Воины отступили на свои места, и мы двинулись по прохладному туннелю внутрь города. Грохот колёс стал оглушительным, когда в туннеле его вернуло эхо, потом зазвучал потише, но совсем не смолк. Улицы в городе были вымощены каменными плитами – по крайней мере те, по которым мы ехали.
Чем-то и этот большой город напоминал те городки, через которые мы уже проезжали – вдоль улиц тянулись сплошные заборы, когда с калитками, когда с воротами. Только теперь из-за заборов выглядывали не плоские крыши, а выгнутые, черепичные. Да ещё кроны деревьев. Лишь пару раз я увидела фасады, выходящие прямо на улицы, и это явно были то ли питейные, то ли увеселительные заведения. С их карнизов свисали гроздья фонариков, стены и ставни распахнутых окон были расписаны узорами и иероглифами, изнутри доносился гул голосов многих людей. Ещё мы проехали мимо рынка на площади. Продавали там, в основном, насколько я могла разглядеть, продукты, но в углу площади был загон, в котором мычали коровы и блеяли овцы.
На ночлег караван остановился на постоялом дворе, что был побольше и выглядел побогаче, чем те, где мы уже побывали, но в остальном все они были, как близнецы-братья. В этот раз нас, женщин, уложили в отдельной комнате, а ещё – дали возможность вымыться! В тёмной прогретой комнате стояли бадьи с горячей водой, куда можно было поместиться целиком, на лавке разложили мочалки, полотенца и керамические кувшинчики с чем-то вроде жидкого мыла. Я с подозрением присматривалась к бадье, сомневаясь, что её тут тщательно выскабливают после предыдущих клиентов. Но искушение наконец смыть пот и грязь оказалось сильнее подозрений.
Помывшись, переодевшись и поужинав, я вышла через никем не охраняемые ворота (за мной никто специально не присматривал, да и куда бы я смогла сбежать?) и прошлась вверх-вниз по улице. В небе сияла почти полная луна, и фонарики, висевшие над воротами, на столбах на перекрёстках, и на вбитых в стены крюках, ей были не соперники. Фонарики мигали, наглядно показывая, что внутри горит огонь. И всё это вместе наводило на размышления, которым я и предалась, вернувшись на постоялый двор и растянувшись на отведённом мне матрасе.
Ладно, я ещё могу поверить, что на матушке-Земле есть глухие местечки, где сохраняется средневековый уклад, никто не пользуется благами цивилизации и даже оружие предпочитают холодное. Но целый город? С сотнями, а скорее тысячами жителей, но без намёка на электричество, спутниковую или какую-то иную связь, без нормальных дорог хотя бы в окрестностях? И не где-нибудь в горной долине или джунглях, а на вполне распаханной и окультуренной равнине, куда, по идее, совсем нетрудно добраться из внешнего мира? Будь это деревня или хотя бы посёлок, можно было бы предположить поселение сумасшедших реконструкторов, вроде как в одном из фильмов Шьямалана. Но город? С каменной стеной – это ж сколько времени, сил и денег потребовалось на её сооружение? Со стражей? С путешественниками из дальних земель – тоже, судя по всему, не знающими, что такое автомобили, огнестрел или хотя бы резина?
Предположение, что я оказалась в ином мире или ином времени, и раньше мелькало у меня в голове, но всё больше в качестве шутки. Теперь же я впервые рассмотрела такую возможность всерьёз. Здравый смысл отчаянно сопротивлялся, доказывая, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Я в ответ указывала на все замеченные ранее несоответствия. Здравый смысл немного скисал, но всё равно продолжал бурчать, что допустить, будто в наш век глобализации могло остаться неучтённое мировыми державами недоразвитое государство всё же проще, чем поверить, будто я действительно перенеслась в другую вселенную. Или совершила нырок в иной век.
В общем, с какой стороны ни посмотри, какая-то совершенно невероятная чертовщина получалась.
Обоз ехал всё дальше, мимо полей, лесов, рощ, пастбищ и садов, мимо деревень и отдельно стоящих больших строений за высокими стенами, так что я даже затруднялась порой сказать, культовые это сооружения или чьи-то поместья и замки. Потом мы ещё раз миновали довольно большой город, выглядевший очень похоже на первый. И постепенно во мне укреплялась уверенность, что невероятное всё-таки свершилось. Я действительно куда-то переместилась. Ну, или я всё-таки лежу в коме и вижу невероятно правдоподобный сон.
Но как? Почему? Неужели для путешествия в иное измерение достаточно попасть под машину? Быть может, все погибшие вот так же вылетают куда-то в иные миры, просто никто до сих пор не смог вернуться и рассказать об этом? Или это мне одной так повезло? Но почему мне? Во мне нет ничего особенного, я не участвовала ни в каких экспериментах, не проводила никаких ритуалов, я вообще в возможность чего-то подобного не верила. И вот вдруг оказалась здесь. А там – что случилось со мной там? Раз я оказалась здесь во плоти, то там я – просто исчезла? И числюсь пропавшей без вести? Или это тело – копия моего тамошнего тела, и там меня честь по чести похоронили?
Ответа ни на один из этих вопросов у меня не было, и едва ли они когда-нибудь появятся. Единственное, что я могла хотя бы попытаться выяснить, так это занесло меня в иную вселенную, или всё-таки на матушку-Землю, но в иной век. И если это всё-таки Земля, то я… в Китае?
Во всяком случае, архитектура и одежда, которую я видела вокруг себя, однозначно свидетельствовали в пользу Дальнего Востока. Правда, Дальний Восток – это не один только Китай, но у Вьетнама и Кореи, не говоря уж о более южных странах, вроде как нет выхода к степям и пустыням. Правда, в географии этого региона я была не особо сильна, но всё же карту в общих чертах представляла и помнила, что между ними и Монголией угнездился Тибет. Но горы, через которые мы проехали, явно были низковаты для Гималаев – разве что это их отроги. Так что будем считать, что я в Китае.