При ПТСР наблюдается целый ряд проявлений: от страха и тревожности до депрессии, крайней раздражительности, импульсивности, взрывного поведения и онемения. Чтобы диагностировать наличие ПТСР, третье и четвертое издания DSM (1980, 1994) предлагают оценить наличие следующих четырех условий.
Во-первых, должен присутствовать выраженный стрессор. Некоторые их примеры и степени проявления описаны в DSM III, а в модифицированной форме я привожу их в таблице 7. Те, которые встречаются в проблемных и неблагополучных семьях, я выделил курсивом, хотя существует и множество других.
Таблица 7
Из этого короткого списка видно, что стрессоры часто присутствуют в семьях и средах, склонных подавлять Подлинное «Я», однако для диагностирования ПТСР они должны выходить за пределы того, что обычно испытывает человек.
К таким стрессорам относятся, в частности:
• нападение;
• изнасилование и другие сексуальные злоупотребления;
• серьезные физические травмы;
• пытки
• пребывание в концлагере;
• наводнения, землетрясения;
• военные действия
• и тому подобное.
Как и другие исследователи (Cermak, 1985), я убежден, что воспитание и жизнь в очень проблемной или неблагополучной семье и аналогичных условиях часто связаны с ПТСР. Считается, что это состояние наиболее опасно и сложнее всего поддается лечению, если: 1) травмирующая ситуация растягивается на продолжительный период, например более полугода, и особенно если 2) травму причиняет человек и 3) люди рядом с жертвой склонны отрицать существование стрессора и стресса.
В семьях с активным алкоголизмом и аналогичными проблемами присутствуют все три фактора.
Второе условие или проявление — это повторное переживание травмы. Оно может принимать форму неоднократных назойливых воспоминаний, дурных снов и кошмаров, а также внезапно появляющихся симптомов, часто с учащением сердцебиения, паникой и потоотделением.
Выдающаяся черта Подлинного «Я» заключается в том, что оно может испытывать чувства и выражать их (глава 3, таблица 1). Ложное «Я» отрицает и прикрывает истинные чувства. Это тяжелое состояние, называемое психическим онемением, характерно для ПТСР и может проявляться сокращением или исчезновением ощущений и переживаний и часто ведет к чувству отстраненности, изоляции и отчужденности. Другим признаком может быть снижение интереса к важным делам.
Вот как описывает психическое онемение Чермак (1986): «В моменты крайнего стресса солдат на передовой часто призывают действовать независимо от того, как они себя чувствуют. От умения поставить чувства на паузу ради обеспечения безопасности зависит их выживание. К сожалению, возникающий в результате “раскол” между “Я” и переживаниями человека нелегко вылечить. Он не исчезает со временем. Пока не произойдет активный процесс исцеления, человек будет испытывать зажатость чувств, ухудшение способности их распознавать, а также устойчивое ощущение оторванности от окружения (деперсонализацию). Все это складывается в состояние, известное как психическое онемение».
У ПТСР есть и другие симптомы. Может появиться, например, перевозбуждение или сверхбдительность. Постоянный стресс так бьет по человеку, что он начинает его бояться и вынужден все время быть начеку, чтобы избежать схожих стрессоров и опасностей. Еще один симптом — вина выжившего, которую испытывают те, кто сумел избежать какой-то травмы, хотя другие люди по-прежнему от нее страдают. Говорят, что чувство предательства, сама мысль, что выживший бросил других, часто ведет к хронической депрессии, однако я уверен, что для хронической депрессии нужно еще несколько факторов, и прежде всего — подавление Внутреннего ребенка (Whitfield, 2003).
Симптомом ПТСР бывает и избегание действий, связанных с травмой. Наконец, в DSM III и IV не упоминается расстройство множественной личности. Многие страдающие им люди воспитывались в очень проблемных, стрессовых и неблагополучных семьях. Видимо, это состояние часто является ответвлением ложного «Я» и отчасти вызвано стремлением Подлинного «Я» выразить себя и выжить.
Чермак (1985) указывает, что динамика состояния, которое называют «взрослым ребенком алкоголика», «синдромом детей алкоголиков» и другими аналогичными терминами, определяется сочетанием ПТСР и созависимости. По собственному опыту ведения и терапии взрослых детей алкоголиков, а также лечения взрослых детей из других проблемных и неблагополучных семей, я могу сказать, что ПТСР и созависимость, вероятно, присутствуют во многих таких семьях. Кроме того, я уверен, что ПТСР — лишь крайнее проявление более широкого состояния, вызванного угнетением Подлинного «Я» в любой форме. Когда нам не позволяют помнить, выражать чувства, горевать и оплакивать реальные и возможные потери и травмы посредством свободного выражения Внутреннего ребенка, возникает болезнь. Таким образом, можно рассматривать спектр неутоленного горя как переходящий от легких симптомов и признаков к созависимости и ПТСР. Связующей нитью в этом спектре является невозможность выразить свое Подлинное «Я».
Лечение ПТСР состоит в продолжительной групповой психотерапии вместе с другими людьми, которые страдают от этого заболевания, и более краткосрочном индивидуальном консультировании при необходимости. Многие принципы исцеления Внутреннего ребенка полезны и при ПТСР.
Чермак (1986) пишет: «Психотерапевты, которые успешно работают с такими пациентами, научились уважать их потребность держать свои чувства “под крышкой”. Наиболее эффективный терапевтический процесс включает в себя “раскачивание” между раскрытием чувств и их приглушением, так как именно эту способность модулировать свои чувства теряют пациенты с ПТСР. Они должны быть уверены, что их не лишат способности сдерживать эмоции, поскольку считают ее жизненно важным инструментом. Первоначальная цель психотерапии в данном случае — помочь пациенту свободнее погружаться в свои чувства и убедить его, что от них можно будет снова дистанцироваться, если они станут слишком сильными. Когда дети из семей с химической зависимостью, взрослые дети алкоголиков и другие пациенты с ПТСР верят, что у них не хотят отобрать механизмы выживания, они чаще позволяют возникать чувствам, пусть и на мгновение. С этого мгновения все и начинается».
Глава 8. Как исцелить Внутреннего ребенка?
Чтобы вновь открыть свое Подлинное, Настоящее «Я» и исцелить Внутреннего ребенка, можно применить процесс, который состоит из следующих четырех действий:
1. Открыть и практиковать в себе Настоящее «Я» — Внутреннего ребенка.
2. Определить свои физические, психоэмоциональные и духовные потребности и удовлетворять их с безопасными и поддерживающими людьми.
3. Определить, вновь пережить и оплакать свои неоплаканные утраты и травмы в присутствии безопасных и поддерживающих людей.
4. Определить и проработать ключевые проблемы (они описаны ниже и в других публикациях — Whitfield, 1995, 2003).
Все эти действия тесно связаны между собой и не приведены в каком-то определенном порядке. Обычно их выполняют — и тем самым лечат Внутреннего ребенка — по кругу, и открытие и проработка одной области будет отсылать нас к другой.
Выживание
Чтобы достичь момента выздоровления, сначала нужно выжить. Выжившие люди вынужденно созависимы — им требовалось много навыков преодоления и «механизмов защиты эго». Детям из неблагополучных семей с алкоголизмом и другими проблемами приходится для этого увиливать, прятаться, договариваться, заботиться о других, притворяться, отрицать, приспосабливаться и выживать теми методами, которые срабатывали. Они учатся и другим, часто нездоровым, механизмам защиты эго, которые были описаны Анной Фрейд (1936) и подытожены Вальяном (1977). К ним относятся интеллектуализация, вытеснение, диссоциация, смещение и формирование реакции (все это при избыточном применении можно считать невротическим), а также проекция, пассивно-агрессивное поведение, отыгрывание, ипохондрия, мания величия и отрицание (такие механизмы при злоупотреблении ими могут быть признаны незрелыми и иногда психотическими).
Хотя эти защитные механизмы помогают выжить в неблагополучной семье, они обычно плохо срабатывают во взрослом возрасте и не способствуют соблюдению наших интересов в здоровых отношениях. Их применение подавляет и тормозит Внутреннего ребенка, а также стимулирует и подкрепляет ложное, созависимое «Я».
Джинни росла в семье алкоголиков. На раннем этапе выздоровления, когда ей был 21 год, она написала стихотворение, которое передает боль, возникающую на стадии выживания.
Как девочка, ждущая в ночи
Теплых рук, которые обнимут
Ее одиночество,
Чтобы залиться слезами внезапной безопасности
И любви,
Я в темном уединении с собой, нелюбимой,
Брошенной, отрицаемой, неприкаянной,
Все зову тихим детским плачем
древнюю надежду —
Старую, верную магию желанности.
Во мне по-прежнему жив ребенок
Со страстной обидой заплутавшей невинности,
Которую предали. О, этот болезненный парадокс:
Чувствовать спасение
И знать, что оно не придет.
Но, движимая старыми мечтами, поблекшими, но сильными,
Воспоминаниями о мягком, дорогом прикосновении любви,
Я жду.
Мы ждем. Мы вечно ждем.