ия, связанного с Внутренним ребенком.
Это второе большое событие включает в себя появление движения самопомощи «12 шагов» и тесно связанного с ним движения за лечение алкоголизма в семьях. Тех, кто незнаком с этими тремя сферами — жестоким обращением с детьми, психотерапией и лечением алкоголизма, — такое сочетание может удивить, однако между ними есть очевидная взаимосвязь, и все они внесли свой важный вклад.
Успешно лечить алкоголизм начали в 1935 году благодаря основанию содружества «Анонимные алкоголики» — АА. Большинство основателей AA не только сами страдали от этой болезни, но и были повзрослевшими детьми алкоголиков и зачастую подвергались в прошлом плохому обращению и насилию. Многие безуспешно пробовали различные формы психотерапии, но даже сегодня, к сожалению, неспециализированная индивидуальная психотерапия алкоголиков и членов их семей на раннем этапе выздоровления улучшилась лишь незначительно.
Как и психотерапия, область лечения последствий жестокого обращения и пренебрежения в детстве только начинает открывать для себя многочисленные эффективные клинические приемы, доступные в области терапии алкоголизма, других химических зависимостей и созависимости (см. определение ниже). В свою очередь, лечение алкоголизма и созависимостей все больше заимствует у психотерапии жестокого обращения и пренебрежения в детском возрасте.
В течение первых двадцати лет своего существования «Анонимные алкоголики» быстро росли и заняли прочную позицию в качестве метода «лечения» алкоголизма (Kurtz, 1979). Их «12 шагов» к выздоровлению стали откровением для алкоголиков, которые до этого страдали от непонимания и плохого обращения. В середине 1950-х годов одновременно возникли движение за общую семейную терапию и общество Al-Anon, предназначенное для членов семей и друзей алкоголиков. В то же время детям алкоголиков и особенно Внутреннему ребенку всех затронутых этой проблемой уделяли мало внимания.
Публикаций для всерьез обращавшихся к вопросу детей из таких семей не было вплоть до конца 1960-х. Первая книга на эту тему, The Forgotten Children («Забытые дети») Маргарет Корк, вышла в 1969 году, и с тех пор внимание к этому вопросу и количество литературы постепенно растут.
В конце 1970-х и начале 1980-х годов возникли практические подходы к пониманию и решению проблем членов семей, столкнувшихся с алкоголизмом и другими химическими зависимостями. Область развивается так стремительно, что сегодня уже появились клиницисты и педагоги, специализирующиеся на этих вопросах. Основанная в 1983 году Национальная ассоциация детей алкоголиков (National Association for Children of Alcoholics, NACoA) поощряет налаживание контактов и распространение информации. Первые группы самопомощи для взрослых детей алкоголиков (Adult Children of Alcoholics — ACA или ACoA) начали появляться в 1977 году. Они активны и сегодня и выпустили первое издание своей Big Book («Большая книга») (ACA, 2006).
В последние несколько десятилетий концепция Внутреннего ребенка вновь возникла и начала созревать не только в области лечения алкоголизма и помощи семьям, но и в психотерапии.
Концепция Внутреннего ребенка появилась в психотерапии после открытия человеческого подсознания. За этим последовала теория травмы Фрейда, однако он быстро отказался от нее в пользу теории инстинктов (влечений) и Эдипова комплекса (Freud, 1964; Miller, 1983, 1984), хотя это было менее эффективно с точки зрения лечения детских травм. Несмотря на то что наиболее выдающиеся и плодотворные ученики и коллеги Фрейда, в том числе Юнг, Адлер, Ранк и Ассаджоли, не были согласны с последними двумя его теориями и внесли свой ценный вклад в развитие психотерапии, концепция Внутреннего ребенка — Настоящего, или Подлинного, «Я» — приживалась медленно. Путь к ней вымостили Эриксон, Кляйн, Хорни, Салливан, Фэйрбейрн, Хартман, Джейкобсон и другие исследователи. Наконец, лондонский педиатр Дональд Винникотт поделился своими наблюдениями за матерями, младенцами и более взрослыми детьми. Они включали сведения о Настоящем, или Подлинном, «Я», которое является нашим Внутренним ребенком и имеет решающее значение для того, чтобы мы чувствовали себя живыми.
Опираясь на литературу по психоаналитической терапии, особенно работы Фрейда и Винникотта, а также основываясь на наблюдениях за своими пациентами и чтении трудов о жестоком обращении с детьми, психоаналитик Алис Миллер в 1979 году начала интегрировать все эти знания. Она написала три книги, но лишь дважды обозначила важную связь между таким существенным фактором, как алкоголизм родителей, и ущербом Внутреннему ребенку. Я никоим образом ее не виню: я уверен, что ее образование было столь же неполным, как у меня и у большинства остальных специалистов. В сущности, мы не имели никакой подготовки в области влияния алкоголизма и детских травм как первичных процессов (Whitfield, 1980). Вообще говоря, наше раннее обучение в сфере этих двух распространенных клинических состояний можно считать негативным.
Еще один вклад в проблему исцеления Внутреннего ребенка внесло применение групповой психотерапии и наведения образов[7] для лечения онкологических больных. После того как выяснилось, что многие пациенты пренебрегали своими потребностями и выражением чувств, Мэтьюз-Саймонтон и другие авторы (1983) описали подходы к исправлению этой ситуации. Врачи начали применять аналогичные приемы при лечении сердечных заболеваний и других опасных для жизни состояний (Dossey, 1984; Felitti et al., 1998). Я уверен, что принципы и методики исцеления нашего Внутреннего ребенка могут оказаться полезны для облегчения любых болезней и страданий.
Наконец, все вышеперечисленные области связывает с Внутренним ребенком сфера духовности. Ее уже эффективно используют, чтобы помочь восстановиться алкоголикам и членам их семей. Ее ценность начинают признавать некоторые психотерапевты и врачи (Wilber, 1979, 1983; Whitfield, 1985; Wegscheider-Cruse, 1985; Vaughan, 1985; Gravitz, Bowden, 1987). В этой книге, особенно в главе 15, к духовности — но не к организованной религии — обращаюсь и я. По моему убеждению, она имеет решающее значение для полного выздоровления от любого медицинского или психологического состояния и особенно для открытия и последующего освобождения Внутреннего ребенка, нашего Настоящего и Истинного «Я».
Так кто же такой наш Внутренний ребенок? Как мы узнаем его, когда увидим, почувствуем или осознаем? Какое отношение это имеет к исцелению от вышеупомянутых состояний, а также от других физических, психоэмоциональных и духовных недугов?
Глава 3. Что такое Внутренний ребенок?
У каждого из нас есть Внутренний ребенок, каким бы далеким, неуловимым и даже чуждым он ни казался. Это в высшей степени живая, энергичная, творческая и состоявшаяся часть нашей личности, наше Настоящее «Я» — то, кем мы являемся на самом деле. Хорни, Мастерсон и некоторые другие исследователи называют его «реальным “Я”»; психотерапевты, включая Винникотта и Миллер, предпочитают говорить о «подлинном “Я”»; а клиницисты и педагоги, занимающиеся проблемами алкоголизма в семье, знакомы с «ребенком внутри».
Под воздействием родителей, других авторитетных лиц и институтов (например, образования, организованной религии, политики, средств массовой информации и даже психотерапии) большинство людей учатся подавлять Внутреннего ребенка или отрицать его существование. Если эта жизненно важная часть каждого из нас теряет подпитку и не получает свободу выражения, возникает ложное или созависимое «Я». Далее я опишу эти две части любого человека в таблице 1.
Таблица 1
В этой книге я использую все упомянутые термины — Настоящее «Я», Подлинное «Я», Внутренний ребенок, Ребенок внутри, Божественный ребенок и Высшее «Я» — и пишу их с заглавной буквы, чтобы показать их важность в нашей жизни и отличать от ложного или низшего «Я». Встречаются также названия Глубочайшее «Я» и Внутреннее ядро (James, Savary, 1977), которые указывают на ту же центральную часть нашей личности. Приведу к единому описанию: это то, кем мы являемся, когда чувствуем себя наиболее подлинными, истинными или одухотворенными.
Настоящее «Я» непринужденное, всеобъемлющее, любящее, дающее и общающееся. Оно способно принять и нас, и других людей. Оно испытывает чувства, будь они радостные или болезненные. Оно выражает их. Наше Подлинное «Я» принимает наши чувства без осуждения и страха и позволяет им существовать в качестве действенного способа оценивать жизненные события и дорожить ими.
Наш Внутренний ребенок экспрессивен, ассертивен и креативен. Он бывает ребяческим в высшем, самом зрелом и сложном смысле этого слова. Ему нужны игры и развлечения. При этом — может быть, как раз из-за такой открытости и доверчивости — он раним. Он готов поддаться себе, другим и самой Вселенной, и тем не менее он силен в истинном смысле (об этом я говорю в главе 11 и главе 15). Он здраво отвечает на свои потребности, рад заботе, рад получать. Он открыт для той обширной и таинственной части нашей личности, которую мы называем подсознанием, и обращает внимание на ежедневно исходящие оттуда послания в виде снов, затруднений и болезней.
Поскольку это «Я» реально, оно способно свободно расти. В отличие от ложного «Я», оно не забывает о нашем Единстве с другими людьми и Вселенной. Тем не менее для большинства людей Подлинное «Я» остается частным, а не публичным. Кто знает, почему мы предпочитаем им не делиться. Может быть, из страха, что нам причинят боль или нас отвергнут? По некоторым оценкам, мы демонстрируем его другим в среднем лишь около 15 минут в день и, независимо от причин, обычно держим эту часть личности при себе.