Он вновь сверился с фактурными листами.
– Хотя припоминаю, – продолжал я, – что видел одна жды, как грузовик Флота отъезжал от буксира с ящиком. Я тогда еще спросил часового, почему его увозят. Он сказал, что не знает.
Хеллер не вымолвил ни слова, только все делал какие-то подсчеты. Мне хотелось только одного: чтобы он отдал мне то письмо.
– Я отправил другое письмо на Волтар с первым грузовым судном. Оно шло два или три дня после того, как вы его дали мне
Он пытался найти на фактуре какой-то товар, мне же хотелось, чтобы он заговорил.
– Я знаю, как важно то, что я посылаю ваши письма капитану Тарсу Роуку. Ведь он отчитывается перед императором и Великим Советом. Если они не получат от вас известий, то сразу же нагрянут с флотилией, я знаю. Они отвечают за сохранность планеты. Она в очень плохом состоянии, я это вижу. Поэтому во мне не сомневайтесь ни на секунду – я не подведу. Я знаю, что нас обоих убьют, если они нагрянут. Так
что это и в моих интересах. Я обязательно позабочусь, чтобы письма шли по адресу.
Хеллер погрузился в свои цифры. Никакого письма не было и в помине. Может, его расстроил тот телефонный разговор?
– Извините, что пришлось прервать вас по телефону. Понимаете, Национальное агентство безопасности прослушивает все дальние переговоры. Признаюсь, виноват: я не дал вам номера, по которому вы могли бы мне звонить. – На вырванном из своей записцой книжки листке я написал телефонный номер в Афьоне, служащий мне прикрытием, и положил его на стол рядом с Хеллером.
Никакой реакции: он продолжал работать.
– Надо бы и адрес вам дать, – сказал я тогда. Написав почтовый адрес, которым он смог бы воспользоваться в Турции, на другом листке из своего блокнота, я положил его на
листок с номером телефона. – В будущем отчеты можно просто посылать по почте на этот адрес. Я заберу тот, что у вас сейчас.
Он порылся в бумагах, с каким-то отсутствующим видом нашел нужный ему лист и положил его на стол между нами. Сам же принялся за старое. Я взял со стола листок: оказалось, это бланк требования, на котором было написано следующее: «Миссии требуется: один профессиональный целлолог, имеющий опыт в изготовлении спор».
– О, это я могу вам достать, – сказал я. – Что бы вам ни потребовалось, просто дайте знать. Что касается этой просьбы, попрошу их прислать самого компетентного целлолога, которого можно найти. – Лгал я по-черному. – Я пошлю этот запрос вместе с вашим очередным отчетом. Ну да, прямо вместе с ним. – Так где же он, будь ты (…)?
Хеялер все писал и писал, не говоря ни слова. Меня это начало сильно беспокоить.
– Я знаю, вы, наверное, восстанавливаете содержимое ящика. Отлично, я оформлю это специальным заказом на следующий же грузовой рейс. Каких-нибудь три месяца – и вся недостача будет возмещена. – Эта ложь была еще понаглей, чем враньенасчет целлолога. – Я пошлю его прямо с очередным отчетом!
Хеллер составлял список изменений. Рука и макушка головы – вот и все, что мне было видно. Невозможно было понять, в каком он настроении. Я даже не знал, чего именно он хочет добиться. Может, у него были другие средства или другие идеи? Кто знает.
– Послушайте, – сказал я, – нам нельзя торчать тут слишком долго. Те двое уполномоченных шерифа на шоссе – может, они кое-что заметили? Вы сейчас даете мне отчет – и я исчезаю.
Он что-то складывал. Мне в голову пришла ужасная мысль: а не задерживает ли он меня нарочно? Нельзя же ведь так долго разбираться с содержимым всего лишь одного ящика.
– Я знаю, они настроены очень дружелюбно, но людям шерифа не следует доверять, как бы хорошо ни заморочили им мозги. Так что вы сейчас просто даете мне отчет – и я исчезаю.
Ага. Я понял. Он заподозрил, что как только мы заполучим отчет, то убьем его. Вот в чем дело! Он и не собирается отдавать мне его! Тот визит в его номер в «Ласковых пальмах» насторожил его. Надо бы развеять его страхи.
– Слушайте, я не причастен к обыску в вашем номере в «Ласковых пальмах». В Нью-Йорке такое случается постоянно.
Наверное, всего лишь искали деньги. Можете полностью до верять мне, Джеттеро. Я отправлю ваш отчет, верьте мне. Можете пройти в другую комнату и написать его. Я не буду смотреть.
Он записывал кучу цифр на новом листе бумаги. Неожиданно он подал его мне. Это был заказ на новый ящик номер пять взамен старого. С названием фирмы и адресом.
– О, – сказал я, – сразу же и пошлю. Ну а теперь, если вы дадите мне свой месячный отчет…
Он полез в карман и вытащил два больших конверта. Отчет! Адресован капитану Тарсу Роуку. Другой – Снелцу.
– Я их мигом отправлю, – пообещал я и тут обратил внимание на старые стеклянные кружки. – Слушайте, я понимаю, что все это вывело вас из равновесия. Сейчас мы это дело поправим. Я схожу на камбуз и достану немного порошка для джолта. Вы только посидите здесь немного. Нам нежелательно, чтобы снаружи было слишком много беготни. Слушайте, я там пошныряю и, может, добуду в кладовке экипажа несколько баночек порошка искристой водички. Нет нужды открывать вашу каюту и лезть в самый конец буксира. Ведь знаю, как вам надоело пить этот лимонад «Севен ап». Вы просто подождете, и все. Позвольте мне оказать вам хоть какую-то услугу для разнообразия.
Я выбежал из кухни.
Как бы то ни было, а отчет был у меня в руках, и скоро Хеллеру придет конец! Так же, как и моим тревогам!
Глава 7
Поднявшись на борт, я влетел в свою каюту. Заперся. Достал необходимые инструменты и в считанные секунды вскрыл письмо, адресованное Тарсу Роуку. Я читал его с жадностью.
Уважаемый капитан Таре.
В общем, дела понемногу идут. Это славная планета. Только скверно, что они мало ее ценят. В настоящее время я занят главным образом основополагающей структурой организации их экономики. Они пользуются ископаемым топливом самым неэффективным образом, хотя я уверен, что даже при их примитивной технике они знают больше. Думаю даже, что они могут скрывать изобретения более эффективных технологий, – не может же быть, чтобы они были круглыми дураками.
Использование топлива, при котором происходит загрязнение большей части атмосферы и почвы, есть поистине глупое расточительство. И к тому же, как ни странно, это является главной причиной их финансовой инфляции, распространившейся на всю планету. Над этим я и работаю. В техническом смысле проблема топлива проста.
Люди по большей части очень славные. У них действительно довольно странное руководство, и, похоже, они с легкостью позволяют увлечь себя технологическими химерами. У них есть такая вещь, как «психология». Нелепая штука. Они даже детей заставляют учить ее. Вы просто не поверите: они считают, что жизнь сотворена материей. Это в некоторой степени способствует тому, что они становятся аморальными и бесчестными. В общении с ними приходится соблюдать осторожность, чтобы сохранить незапятнанной собственную честь. Но в работе с людьми я делаю, успехи.
Мною изучаются политические и экономические аспекты, и эта работа не представляется мне невозможной. Поэтому прошу вас воздержаться от рекомендации второго варианта, пока вы продолжаете получать от меня существенную информацию и пока нет очевидного провала моей миссии.
Кстати, об изучении: помните Исто Блина? Он говорил, что нет ничего плохого в изучении мертвой математики, если не считать того, что она рано или поздно возьмет его с собой в могилу.
Передайте от меня привет вашей милой супруге.
Надеюсь, что Их Королевские Величества пребывают в добром здравии и что государство процветает.
С учтивым приветствием Джеттеро Хеллер
Строки письма выглядели неровными. В одних словах буквам было тесно, в других – слишком просторно. Определенно, матричный шифр.
Я быстро достал копию первого письма, сделанную в масштабе один к одному, и наложил два больших листа один на другой. Внимательно присмотрелся, ища в тексте аналогичные слова и совпадения.
Проделал это еще раз.
Просмотрел в обратном направлении, а также перевернув текст вверх ногами!
Никаких совпадений!
Голова шла кругом. Что же такое попало мне в руки? Это был матричный код. Но… тут я неохотно признал, что Хеллер пользовался несколькими матричными пластинами. У него их навалом – целый блок! Я пристально посмотрел в уголке. Точно, вот где он был! Номер. Цифра 2. Настолько бледная, что я едва ее различил при ярком свете.
Эти черти на прощальной вечеринке изготовили целую серию шифровальных пластин!
Я апатично вскрыл второе письмо, адресованное Снелцу. В нем, как я и подозревал, находилось послание к графине Крэк. Я пробежал его без всякого интереса. Сентиментальное любовное письмо – и только. Он с нетерпением ждал того момента, когда они встретятся вновь. Сентиментальная чепуха. В дверь кто-то поцарапался. Я быстро спрятал письма и пошел открывать. Это был капитан Стэбб.
– Он вышел на крыльцо – мишень что надо. Шлепнуть его сейчас?
Я вздохнул – мое разочарование было неподдельным.
– Возникло препятствие. Придется подождать до следующего раза.
Это ему совсем не понравилось.
Я и сам расстроился настолько, что почти забыл о стеклянных кружках. Наконец вспомнил и о них, прошел в шлюзовой отсек и выплеснул на землю их заплесневелое содержимое. Вернувшись на камбуз, я нашел там несколько расфасованных сладких булочек, немного порошка для приготовления джолта и положил все в кружки. Стараясь выглядеть бодрым и веселым, я пошел назад в харчевню.
Хеллер стоял на крыльце. Я передал ему кружки.
– Этот рейс принес вам одни огорчения, сочувствую, – сказал я ему. – Может, это как-то поможет поправить настроение.
Он промолчал.
– Клянусь честью, я отправлю ваши письма, закажу другой ящик и найду вам целлолога. Ведь я желаю вам всяческих успехов в вашей миссии. А в дальнейшем я уж постараюсь быть повнимательней. – Как я жалел, что каждое мое слово не пуля и не может убить его.
Он не отвечал, только смотрел туда, где стоял буксир – чернеющее в темноте пятно с пробивающимся жидким светом из открытого шлюзового сектора.