– Очень прощу прощения, сэр, – сказал портной. – Я бы подождал вашего возвращения, но вся производственная линия застопорилась.
Хеллер выпил немного пива. К нему приблизился ассистент портного с голубым костюмом типа комбинезона с отворотом, смело застегивающимся на груди. Подошел еще один, держа незаконченный костюм – точно такой же.
– Дело в цвете, – сказал портной. – Мы разошлись во мнениях насчет цвета. Голубой цвет более воздушный, но тут нам пришла в голову мысль о крови.
– О крови? – удивился Хеллер.
– Ну да. Видите ли, автогонки – спорт опасный, и вам нужно одеваться, подходящим образом. Телевизионные камеры всегда показывают аварии, а если на вас будет красный комбинезон, крови видно не будет. Так что мы нуждаемся в вашем мнении: не лучше ли красный?
Хеллер как-то хрюкнул в свое пиво – может, оно оказалось слишком крепким для него – и сказал:
– А почему бы вам не сделать подбивку на грудном отвороте? Для лучшего поглощения крови.
– А, – обрадовался портной. – Запомни это, Шьюсам. Побольше подбивки на грудной отворот. Значит, красный подойдет?
– Машина красная, – сказал Хеллер.
– Ну, камень с души свалился. Извините нас за беспокойство. – Портные выскочили из комнаты.
Изя нервно заломил руки:
– Мистер Джет. Он говорил о крови. Может, установить круглосуточную охрану?
– Чепуха, – сказал Хеллер. – У меня впереди еще несколько недель работы. Об этом никто не пронюхает.
– Попомните мои слова, мистер Джет. Я отвечаю за вас, даже если у вас нет никаких связей с компаниями. Роксентер просто вылетит из бизнеса, когда о вашем карбюраторе узнают массы. Это может стать концом нефтяной промышленности.
– Нет-нет, – запротестовал Хеллер. – Он может жечь бензин – просто не так много. И процесс будет абсолютно чистым.
– Все равно ему тогда крышка, – сказал Изя.
Я похолодел. Вдруг до меня дошло, что уже готов был сделать Хеллер. Эти демонстрационные модели для детей – он приделает их к карбюратору! Любого автомобиля, любого двигателя! Боги мои! Случится самое худшее! Если Делберт Джон Роксентер потеряет свое состояние, он может потерять и контроль над фармацевтической компанией ИГ Барбен! Ломбар был прав! Наши соглашения с ИГ Барбен полетят ко всем чертям! И самые оптимистические мечты Ломбара на Волтаре рассыплются в прах!
Ситуация действительно была чрезвычайной! И я не просек это дело раньше!
Теперь дожидаться графини Крэк не хватало времени. У меня оставалось всего несколько недель! Нужно было срочно действовать!
Глава 4
Нужно предпринять какие-то решительные шаги, и немедленно. До сих пор я не очень-то досаждал Хеллеру, и тому пора это было понять. Я со всех ног понесся по длинному-предлинному туннелю в офис Фахт-бея, куда и ворвался с криком: «Немедленно послать на то дело Рата и Терба!», но кабинет оказался пуст. Я ринулся в его покои. Комендант набивал себе брюхо за столом. Жена как раз готовилась подать ему особое блюдо, состоящее из мясных шариков с рисом. Я схватил его за руку, жена отскочила назад, и содержимое блюда рассыпалось по всему полу.
Не давая ему опомниться, я потащил его в кабинет.
– В Нью-Йорке тревога! – кричал я ему. – Я должен не медленно послать на это дело Рата и Терба!
Он вытирал рот салфеткой и, судя по всему, не очень-то был склонен к сотрудничеству.
– Я принимаю меры! – крикнул я в пустоту.
– Рат и Терб еще в больнице, – сообщил Фахт-бей, – и все благодаря вашим стараниям. Им там придется пробыть еще две недели, и вы это знаете. О боги! Это была сущая правда.
– Нью-йоркская контора! – вскричал я. – Вы должны послать что-нибудь в нью-йоркскую контору. Они могут приступить к этому немедленно! – Я тряхнул головой и прокричал: – Я тружусь не покладая рук!
Фахт-бей, слыша, как в соседней комнате плачет его жена, стараясь соскрести еду с пола, нахмурился.
– В конторе в Нью-Йорке никого не осталось, – сообщил он. – Все разлетелись по всему свету – разыскивают людей потому списку преступников, который вы им прислали. Вы просто оторвали их от дел!
Я поднял голову и крикнул во весь голос:
– Придумаю что-нибудь!
– Что вы так орете в потолок? – спросил Фахт-бей.
– На тот случай, если кто-то слушает, – сказал я. «Придурок, неужели до него не дошло, что это дело срочной государственной важности?»
Я не стал ждать, что он мне ответит. Он все испортил, оставив контору в Нью-Йорке без персонала. Вина – его! Я примчался по туннелю к себе, покружил возбужденно по комнате, а поскольку Карагез находился во дворе, я выскочил и спросил его, жива ли еще Ютанк. Он попытался ответить, но я не мог ждать. Я поднял голову и прокричал: «Все будет схвачено!» Карагез посмотрел на меня очень странно и сказал:
– Официант только что забрал ее посуду после ужина, с ней было все в порядке.
– Она не корчилась на полу от яда?
Он взглянул на меня и отрицательно покачал головой – несколько печально, как мне показалось. От него никакой пользы. Я снова заскочил к себе в комнату и, будучи не в состоянии думать, просто мерил ее шагами. Затем в голове шевельнулась мысль. Я достал из запирающегося шкафчика сумку с ручными гранатами и вышел во дворик. Усевшись там в плетеное кресло, я решил, что просижу в нем всю ночь, и если хоть кто-нибудь захочет проникнуть тайком к Ютанк, ему не поздоровится.
С наступлением ночи стало довольно холодно. В воздухе чувствовалось дыхание приближающейся зимы. Это охладило меня. Понял я и то, что не смогу просиживать здесь каждую ночь месяцами напролет. Слишком уж было холодно. Стоило мне впасть в дремотное состояние, как меня словно молнией поразило: мне целиком и полностью явился план, как удержать Хеллера! Отсутствовали кое-какие второстепенные детали, но и они по ходу дела встанут на свои места. Я лично отправлюсь в Нью-Йорк. Я найму самых сильных противников Хеллера и житья ему не дам.
Но стоп! Как же я оставлю Ютанк?
Возьму ее с собой! Еще один час дрожания на холоде – и я снова стал погружаться в дрему. Меня озарила блестящая идея, и я проснулся, зная точно, как заставить Ютанк отправиться со мной. В критических ситуациях могут рождаться здравые мысли!
Глава 5
При свете дня, когда кругом сновали слуги, риск нападения на Ютанк уменьшился. Я лежал на полу спальни, держа дверь чуть приоткрытой, чтобы видеть внутренний дворик и дверь в наружный двор. Мне пришлось долго ждать, и я, должно быть, задремал. Разбудил меня звук заводящейся машины.
Ютанк! Как я и предполагал, страх ее прошел, и ей захотелось втород. Судя по солнцу, было около десяти. Обычно она уезжала часа на два.
Ну, пришел мой час! Эти двое (…) мальчишек останутся одни, и я разделаюсь с ними раз и навсегда. Я знал, что они опасны, что у одного из них, возможно, есть пистолет. На этот раз я не собирался недооценивать их. Я не должен был потерпеть неудачу.
Еще ранее побывав на Земле, я купил кольт 0,44 «магнум», прозванный «писмейкер» – «творящий мир», – тяжелый пистолет, который с трудом удержишь в руке. Я зарядил его. Кроме этого, я приобрел винтовку Манлихера «сафари», двуствольное оружие 0,458-го калибра, для охоты на слонов. Стволы винтовки были так велики, что, заглянув в их отверстия, вы чувствовали, что в них можно провалиться, не коснувшись стенок. Я зарядил и ее.
Мелахат срезала цветы во дворе. Я подошел к ней сзади и сунул ствол винтовки ей под подбородок. Когда она пришла в себя, я прошипел:
– Ты пойдешь к той двери, откроешь ее и впустишь меня в комнату Ютанк.
Она побелела как бумага, неподвижно уставившись на ствол винтовки и скосив глаза к переносице.
– Если ты этого не сделаешь, – процедил я сквозь зубы, – я перестреляю всех слуг!
Она осознала серьезность положения, несмотря на легкое потрясение. После пары попыток она обрела способность говорить и крикнула:
– Ребятки! Ютанк велела порадовать вас подарками, пока ее не будет дома.
Молчание. Затем тоненький голосок:
– А что это?
Я ткнул ее винтовкой.
– Откройте дверь и увидите.
Любопытство победило. Послышался звук отодвигаемой щеколды, ключ в скважине повернулся, заскрипели петли чуть приоткрывшейся двери. БАМ! Я ворвался в комнату подобно отряду полиции особого назначения. Стоявший у двери мальчишка мячом отлетел от нее и растянулся на полу. Другой, лежащий в постели, сел и закричал. Лицо его покрывали бинты. Держа под прицелом винтовки упавшего, я навел кольт на сидящего в постели.
– Встать к стене! – приказал я. – Ладонями упереться в стену, ноги отвести от нее подальше!
Они с мольбой посмотрели на Мелахат, но служанка свалилась на пороге в глубоком обмороке. Они сделали то, что им было велено, дрожа при этом и плача, а у одного началась икота. Я обыскал их, держась настороже и приготовившись сбить их с ног, если они попробуют выкинуть какой-нибудь номер. У них ничего не оказалось – и неудивительно: ведь они стояли в одних штанишках. Я облегченно вздохнул. Пока все шло нормально.
Я оглядел комнату. Ютанк красиво сложила ковры друг на друга, инструменты лежали на полках, на стенах висели картины. Не спуская глаз с мальчишек, я подошел к картинам. Это были вырезки из журналов, обрамленные Ютанк в золотые рамы. Звезды экрана! Одни мужчины! Актеры за все годы существования кино. А вот и книги. Я видел, как она носила их к себе. Следя, чтобы мальчишки чего-нибудь не выкинули, я перебрал пальцами тома. То да се. Целая серия книг в твердых обложках называлась «Иллюстрированное жизнеописание знаменитых кинозвезд».
Внезапно я понял, как еще лучше осуществить мои планы. Я угрожающе повернулся к мальчишкам. Они тряслись и дрожали. Теперь уже оба вздрагивали от икоты. Отлично. Они будут покладисты. Я помахал кольтом и взвел курок.
– А ну-ка, отвечайте: кто из этих кинозвезд нравится ей больше всего?
Тот, кого в данный момент не терзали рвотные судороги, на какое-то время перестал икать и тоненько прокричал: «Те двое, в конце!» – и показал рукой, потеряв при этом равновесие и ударившись головой о стену. Я подошел и взглянул: верно, на них пятна от губной помады – зацелованы! Рудольф Валентине и Джеймс Кэгни! Я выхватил эти довольно зачитанные экземпляры «Иллюстрированных жизнеописаний».