— Стас, а как много мужчин думают так же, как и ты?
— Много. И не стоит осуждать их, Тамрико. В конечном итоге рядом с женщиной всегда тот мужчина, которого она готова видеть рядом с собой.
— А твои дочери?
— Я за них весь мир уничтожу. Обожаю их. Я буду учить их влюбляться в мужчину только после того, как они научатся его слышать.
Что-то внутри заставило меня улыбнуться. Ведь, несмотря ни на что, он был прав. Жена Стаса все знала, но предпочла забыть. Да и Стас не промах: в своей системе координат он четко объяснил себе же, где именно находится и куда стремится. Может, в этом все и дело — научиться воспринимать ситуацию так, как тебе удобно? Бесконечный самоанализ порождает только новые вопросы, в то время как удобные ответы позволяют получать удовольствие от жизни.
А Стас был все так же красив. С пустым бокалом вина и шрамом над левым глазом. Я решила не рисковать собственными мыслями.
— Мне пора. Спасибо за беседу, Стас.
— Мне тоже было приятно. Я отвезу тебя. Какой у тебя адрес?
Как ни в чем не бывало он продолжал искушать меня. Наглость — второе счастье. Счастье — вторая наглость.
— Спасибо, Стас, я пройдусь пешком. Хочу зайти по дороге в кондитерскую и купить много-много эклеров.
Он недоверчиво посмотрел на меня, приподняв правую бровь.
— Тамрико, я, кажется, разочаровал тебя?
Я расправила красную юбку в пол и едва заметно улыбнулась, махнув рукой на прощание:
— И не надейся.
Глава 5
Имя/Денис
Возраст / 30 лет
Профессия / программист
Семейное положение / в активном поиске
Материальное положение / выше среднего
Жилищные условия / родители, младшая сестра и трехкомнатная квартира
Жизненное кредо / «Ты никогда не узнаешь вкус апельсина, не попробовав его»
Дополнительные бонусы / любовь к книгам
Наркоман
Все, что мы думаем о других людях, не более чем ложь. Наши представления о человеке не имеют ничего общего с тем, что действительно творится у него внутри. Никто никого не знает.
Так было и с Денисом.
Знакомые передали мне его номер телефона имеете с предостережением о том, что он — самый банальный человек в мире, поэтому взять с него для книги и общества решительно нечего. Я искренне надеялась, что это не так, и не знаю, каким образом, но к Вселенной попал мой запрос. Настоящая жизнь Дениса оказалась куда эмоциональнее, чем думали его коллеги и большинство друзей.
Выглядел Денис и правда очень просто. Вращаясь в кругах вечно творческих людей и стиляг, я, признаться, уже отвыкла от того, что молодой мужчина может одеваться настолько неброско. В какую-то-минуту мне даже стало неловко из-за того, что я была одета слишком стильно: пуловер с металлическими вставками, облегающие джинсы, клатч и черные туфли на высокой танкетке выдавали во мне блюстителя трендов.
— Вот это да. По телефону ты не сказала, что нужно одеться как-то нарядно и модно.
— А если бы сказала, ты бы оделся?
— Нет. Я не люблю выделяться за счет одежды. Это все напускное. Гуччи, Диор, Версаче… Какая разница? Главное то, что человек представляет собой без одежды.
— Абсолютно согласна. Что представляешь ты?
Я сняла очки и посмотрела Денису в глаза. Они были золотисто-коричневыми и напоминали капельки коньяка. В остальном его внешность была абсолютно плоской, и моему взгляду было не за что зацепиться. В эту минуту я с ужасом подумала о том, что это первый участник проекта, который мне совсем не понравился как мужчина.
Я незаметно сверилась со временем. Думаю, одного часа будет вполне достаточно, чтобы выслушать его. Какую бы тему он ни затронул.
Мы присели на бортик фонтана, от которого до нас долетали едва заметные брызги воды. Я подставила лицо навстречу солнцу и стала думать, о чем бы спросить Дениса. Похоже, он заметил мою скуку в глазах.
— О чем тебе до этого рассказывали мужчины? — спросил он.
— О разном. Пожалуй, о том, что их волнует больше всего.
— Понятно. А были страшные истории?
— Что значит «страшные»?
— После которых тебе не спалось.
— Были. У меня из-за них теперь вообще проблемы со сном.
— Понятно.
Я насторожилась. Не нравились мне эти его как бы отстраненные «понятно». В воздухе запахло гарью. Я принюхалась: этот «букет» источали горячие бутерброды из ларька неподалеку.
— Тамрико, я болен, — неожиданно произнес Денис и внимательно посмотрел мне в лицо. Он вглядывался в него так пронзительно, словно пытался сделать томографию моего мозга и проверить его на предмет отклонений. Дальше я ожидала услышать про рак, импотенцию, депрессию, синестезию — про что угодно, но только не про то, о чем услышала. После нескольких минут неловкого молчания Денис наконец-то произнес:
— У меня альгофилия.
— Это когда…
— …когда человек получает удовольствие от боли. Я — мазохист.
Денис протянул ко мне правую руку и поднял рукав свитера: я увидела скомканную кожу, вдоль и поперек исчерченную порезами. Прежде мягкий и легкий, воздух камнем застрял у меня где-то между горлом и легкими. Неожиданный поворот: будем говорить о боли. Впрочем, не так уж и неожиданно. С того момента, как я приняла мысль, что все люди разные, угадать их невозможно, и открылась им навстречу, диковинные истории посыпались на меня как из рога изобилия. Словно у меня на лице было написано: «Я готова выслушать и не критиковать любую вашу мысль». Я и правда была готова, но не ожидала, что люди настолько разные и мне доведется столкнуться со. столь интимными признаниями. В баре, на вечеринке или в купе поезда дальнего следования — неудивительно. Но Денис появился передо мной в центре города и в совершенно трезвом уме.
В моей жизни начался новый уровень. Мне нужно было научиться принимать вообще любую точку зрения. Если уж я действительно хотела что-то понять об этом мире.
— Значит, тебе не больно?
— Больно. Но это другая боль. Ты видишь, как нож касается твоего тела, и тебе страшно, но тебе и приятно. Понимаешь?
— Нет, — у меня немного закружилась голова, в но плечам побежали мурашки. — Прости, просто н не ожидала такого признания от тебя.
Денис рассмеялся, запрокинув голову назад. Он уже совсем не был таким простым, как десять минут назад. Как легко ошибиться в человеке — достаточно просто задрать повыше свой собственный нос.
— Раньше это было сильной проблемой. Теперь я хожу к Алисе. Она понимает меня и знает, как сделать все правильно.
— Кто такая Алиса? Денис, если ты действительно хочешь рассказать об этом, давай по порядку.
Он кивнул и достал из рюкзака пластиковую бутылку минеральной воды. Погода, к счастью, стояла еще довольно теплая. Мой запланированный ранее час беседы с этим короткостриженным парнем грозил вылиться в долгий-долгий разговор. Я несколько раз посмотрела внутрь себя, задаваясь вопросом, готова ли к этому, и, отстранившись от дурных мыслей-картинок, все-таки настроилась на новую историю.
Потому что одно дело — говорить, что ты уважаешь чужой выбор, и совсем другое — действительно принимать его, глядя в глаза.
— Расскажи о своей болезни. Что именно тебе нравится? — на предыдущих встречах-интервью я уже была Алисой в Стране чудес, львицей, жертвой, прокурором, нимфоманкой, а теперь мне предстояло перевоплотиться в медсестру. Еще один урок усвоен: если хочешь понять человека, нужно сыграть с ним в его игру.
— Мне нравится, когда удовольствие одновременно с болью. Еще больше мне нравится, когда я вижу человека, который причиняет мне боль. Сначала я чувствую азарт, потом боль бьет по телу и перетекает в мозг. И там, в мозгу, она расплывается, и мне особенно хорошо именно в этот момент. Это такое удовольствие, — Денис едва заметно улыбнулся. — Это как адреналин, только при этом ты еще занимаешься любовью. Адреналин и секс — я соединяю вместе самые сильные импульсы, и получается нечто.
— Тебе не страшно?
— Нет, конечно. Я ведь знаю, что меня не убьют. Я заранее готов получить кайф, поэтому абсолютно расслабляюсь, — Денис усмехнулся. Странно, но он не был психом. Совершенно обычный парень, только любит, когда его режут и связывают в постели. Моя возникшая в начале беседы паника стала понемногу угасать, как наигравшееся пламя. — Это игра, и все. Кровать перестает быть местом только для любви, она превращается еще и в место для драки. Получается что-то вроде сюжета.
Поцелуи смешиваются с грубостью, а ты мечешься между двух крайностей. И обе тебя будоражат. Одновременно.
— Ты так интересно говоришь. Невероятно. А ведь ты — программист.
— Я много читаю.
— Какая твоя любимая книга? — я радостно ухватилась за близкую и понятную мне тему.
— Много хороших. Но как-то особенно отношусь к «Пролетая на гнездом кукушки» Кизи6. Читала?
— Читала, — я действительно люблю эту историю. Кроме психоделических картинок и важных мыслей, созданных Кеном Кизи, эта книга дорога мне тем, что ее подарил мой первый парень. В этих страницах застыли наши с ним прикосновения, и они навсегда останутся там как символ нашего красивого отрезка жизни, пусть и прошедшего. Со временем чувства становятся похожи на пожелтевший и иссохший гербарий, но если все твои ощущения были правдой, их нужно помнить и благодарить. — А сейчас ты что-то читаешь?
— Да, «Шантарам» Робертса. Рекомендую, классный сюжет.
— Спасибо, почитаю. Ты — интересный. Неглупый, начитанный, но странный.
— Ну, ты тоже не в себе: прийти на встречу ко мне, незнакомому, и говорить на такую вот тему.
В центре ботанического сада и с длинными ресницами, я была настоящей идиоткой. Мне понадобилось приставать с расспросами к незнакомым мужчинам, чтобы узнать у них все, что я не решилась спросить у того, кто был мне ближе собственной кожи. Комната сомнительного молодого альфонса представлялась мне куда более безопасным, а главное — надежным местом, чем телефонная трубка с голосом бывшего мужчины. Сегодня любишь — завтра боишься. Господи, не смейся слишком громко.