— Последующие два года мы странствовали по квартирам. Однокомнатную сдавали, чтобы накопить на ремонт, а сами жили поочередно то у моих, то у ее родителей. И пусть у нас всюду была своя комната, но после того, как мы пожили отдельно, самостоятельно, как настоящая семья, и сами распоряжались своим временем, планами и финансами, теперь нам было очень непросто. В результате из финансового лидера и главы семьи я превратился в приживалу. Всю свою зарплату я отдавал «в стены», на ремонт, а наши родители кормили и поили нас, поскольку жена не работала. Это очень угнетало меня как мужчину. Так угнетало, что у меня не осталось сил и времени на то, чтобы любить.
— А ты говорил об этом ей?
— Я говорил ей о том, что так будет, еще до ремонта. Но она, как капризный ребенок, топала ножками. И я поддался! Тогда мне казалось, что мир в семье дороже, чем все эти деньги и ремонты. Выяснилось, что все очень взаимосвязано.
В баре было шумно, несмотря на середину недели. У каждого человека было что сказать. У каждого что-то произошло, что может дать свои плоды спустя время. Как бы научиться заранее видеть трещину, которую дали отношения? Потому что не зарастает только металл или глина, а разрывы на сердце всегда затягиваются. Нужно только увидеть, нужно только захотеть, нужно только поднять себя с дивана и что- то сделать. Нужно только чаще вспоминать, почему вы когда-то полюбили друг друга.
Тарелки, деньги, грязные окна, отсутствие горячей воды — там нет чувств, любовь живет в воспоминаниях.
— Зато я приобрел много полезных умений. Я теперь плитку умею класть, шпаклевать, клеить обои, менять проводку, ровнять потолки… Еще мы с друзьями снесли полностью две стены. Рабочих нанимали минимально, опять же чтобы сэкономить. Теперь ко мне можно обращаться, если что. Я не только хозяйственный молодой человек, но еще и свободный, — он подмигнул мне.
— А если посмотреть на все это с другой стороны: ремонт мог стать веселым приключением в вашей жизни.
— Это было ни хрена не весело, — Влад жадно зажал губами сигарету и прикурил. — Мы — молодые, красивые, влюбленные — вместо того, чтобы наслаждаться жизнью и своим уютным гнездышком, были вынуждены экономить и во всем подчиняться родителям, а я еще и параллельно с этим осваивал профессию разнорабочего. Помимо основной работы. А ведь я хотел, чтоб мы переехали туда тогда, когда я сам буду в состоянии потянуть этот ремонт. Тогда бы я чувствовал себя мужчиной и главой семьи. Ну знаешь, посадил дерево, построил дом, а теперь можно и сына делать. А так я реально был приживалой, мальчиком на побегушках. Хотя, наверное, есть мужчины, которые в этой ситуации чувствуют себя вполне комфортно. Я же, когда брал у родителей деньги, прямо физически краснел.
— А почему жена не работала?
— Потому что она заканчивала университет. Да и потом, женщина должна работать в свое удовольствие, как хобби, а не на обеспечение семьи.
— Это хорошая идея, — я мечтательно посмотрела вверх, устремляя свое обращение к Всевышнему. Бизнес — это что-то четкое и холодное, а внутри каждой из нас, женщин, сколько бы ни изображали из себя Снежную королеву, неизменно живет маленькая горячая Герда.
— Да я вообще идеальный муж. Во-первых, она никогда не слышала от меня слова «нет». Вечеринки, самостоятельные походы в клуб с девочками — пожалуйста. Я никогда не был против, потому что считаю, что в браке у человека должна быть своя жизнь и определенная доля свободы. Она была у меня, а значит, и у жены. Но при этом муж и жена должны осознавать всю ответственность за эту свободу. Знаешь, наверное, я — идеалист. Я до сих пор верю в идеалы.
— Коммунизма?
— Не дурачься, я серьезно. Я верю в идеалы брака и семьи.
— Ив любовь ты веришь?
— Конечно.
— Тогда совсем неудивительно, что ты развелся потому, что перестал чувствовать себя мужчиной в семье.
— На самом деле, это была не единственная причина. Были еще две.
?
— Второй причиной было то, что я ее разбаловал.
— Ну, это нормально. Мы постоянно балуем тех, кого любим.
В отношениях всегда кто-то дает больше, а кто-то — меньше. Важно только периодически меняться ролями. А третья причина?
— Секс. Сначала он становился все хуже и хуже, потом его стало все меньше и меньше. А потом он исчез из нашей жизни вообще. Но я так не могу. У меня темперамент зашкаливает. Видишь эти вторичные половые признаки? — Влад вытянул руки, а потом указал на свои брови. Волосы на руках были темные-темные, а брови — густые- густые. — И то же самое у меня на груди. У меня зашкаливают инстинкты. Но ее все устраивало, на все мои вопросы она отвечала, что все в порядке. Я даже начал чувствовать себя каким-то лимитированным. Зарывался в комплексы, усугубляя и без того паршивую ситуацию.
Мужские руки Влада рисовали негодование в воздухе.
Как жалко, что проблемы не рассасываются сами собой. Как жалко, что их нужно решать.
Как жаль, что нельзя просто загорать на солнце, поблескивая идеальным телом…
Трудность не приходит одна, обычно они сыплются как из рога изобилия. В какой-то момент все летит в тартарары, а ты неподвижно стоишь на балконе, повторяя про себя, словно мантру: «Почему? Почему? Почему?» А ведь на самом деле нужно спрашивать: «Зачем?»
— А ты не думал, что у нее кто-то есть?
— Нет, не думал.
— А если вдруг был?
— Тогда бы я убил ее, не раздумывая, — Влад как-то предупреждающе посмотрел на меня, словно в назидание. У меня даже забегали по спине мурашки — то ли от его взгляда, то ли от внезапного сквозняка, образовавшегося между открытой дверью в паб и большим окном на противоположной стороне зала. — Я не приемлю измены — ни мужской, ни женской. Я своей жене не изменял никогда. И не собирался. Даже при моей темпераментности, длительном отсутствии секса и работе, очень располагающей к этому. Мне предлагали, меня соблазняли, но я всегда отказывал. Просто срабатывал разум: у меня есть жена, она — моя женщина, я выбрал ее среди сотен других, значит, она — лучшая. И никакая другая лучше не будет. А если не будет, зачем тогда изменять? Обычно тот, кто изменяет, думает, что там ему дадут нечто лучшее, чего не даст жена или муж. Я так не думал, поэтому и не поддавался на искушения и провокации. Секс ради секса — это ерунда. Не верь в это, Тамрико. Такой секс ничего не приносит. Вообще ничего. Это самая дурацкая отговорка, которую только можно придумать для измены.
Мне нравилась эта точка зрения. Изменить всегда легко, а вот чтобы измениться — нужно приложить немало усилий.
— Еще такая штука, что я нагулялся до свадьбы. Для мужчины это очень важно. Это дает чувство собственного достоинства, да и опыт в сексе, — Влад подмигнул мне. — Поэтому я совершенно не боялся, что в браке меня могут сковать в цепи. И мне было страшно удивительно, что страсть моей жены так быстро прошла. Иногда во время секса она лежала с таким лицом, как будто я — шестипалый осьминог, а вместо члена у меня утыканная гвоздями палка.
Я расхохоталась, а Фрейд бы в этом месте определенно зарыдал. Поверить в темпераментность Влада было легко — каждое его слово обжигало.
— А еще в постели она была пуританкой.
— А тебе хотелось, чтоб она вела себя иначе?
— Да. Мы еще слишком молоды, чтобы официально становится нудными.
В одном из журналов мне попалась статистика о том, что тридцать пять процентов современных замужних женщин предпочтут сексу с мужем визит в обувной магазин. Интересно, сколько пар обуви было у жены Влада?..
Я не успела озвучить этот вопрос. Пышногрудая официантка принесла нам тарелки с аппетитными немецкими колбасками, и мы тут же принялись молча уплетать их. Достаточно усадить меня за искренний и красивый стол с разными вкусностями, как мое сердце тут же начнет биться с усиленной частотой. Есть, молиться, любить — это и есть три кита, на которых стоит смысл жизни человека, в этом Элизабет Гилберт12 чертовски права.
— Как ты принял решение развестись? Как это вообще происходит у мужчин? Есть какой-то определенный механизм принятия такого решения или нужен какой-то определенный знак, чтобы вы захотели уйти от женщины?
— А как это происходит у женщин?
— Очень сложно. Иногда мы идем к этому годами. И довольно часто мужчина уходит раньше, чем мы успеваем прийти к этому.
— Я не был готов мучиться годами. Видимо, в этом и есть разница между мужчинами и женщинами: вы готовы терпеть ради призрачного, придуманного вами будущего, а мы — нет. Просто в один момент я понял, что есть две дороги: одна и вторая. Первая ведет в никуда, точнее в то же самое. По ней мы с женой пройдем бессмысленный путь без секса, без любви, без понимания. Путь в муть, одним словом. И вторая дорога: немного нервов, немного боли, но потом' можно начать все сначала. Этот вариант давал шанс на то, что будет лучше, чем есть. Когда мужчина это осознает, он уходит.
— А как же борьба за любовь?
— Я боролся почти два года. Делать это вечно мне не хотелось. И никому не советую.
— И после принятия этого решения не было никаких сомнений? Не хотелось пойти на попятную?
— Меня страшно бесит этот вопрос, потому что мне его задают почти все женщины. Отвечаю: не было, — смуглое лицо Влада немного побагровело от раздражения. — Это такие слова, которыми не бросаются. Сказал — значит делай. Я просто подошел и предложил развестись. И, знаешь, самое обидное, что она даже не заплакала. Если бы она прослезилась, то я, наверное, усомнился бы в своем решении. Это бы дало мне понять, что я для нее что-то значу. Она просто сказала: «Хорошо, давай».
— И она не спросила почему? Не спросила, может ли она что-то сделать, чтобы спасти брак? — я очень старомодна:
я не ухожу по- английски и не расплакавшись возле открытой двери. С чувствами, пусть даже прошлыми, нужно расставаться с уважением.
— Мы с ней так и не поговорили об это