Ученые до сих пор спорят, то ли это навязанная модель поведения «родитель – дети», то ли некая инфантильность, то ли избегание боли принятия решений. Но что мы будем делать, когда нет времени ждать и нужно принимать решение о помощи другому здесь и сейчас?
«Родитель – дети». Эрик Берн, американский психолог и психиатр, которого в России знают по книге «Игры, в которые играют люди», создал научную школу трансакционного анализа в психологии. Эрик Берн показал, что в личности любого человека есть три основных состояния: Дите, Взрослый, Родитель, которые оказывают влияние на поведение человека. В ситуации «родитель – дите», человек слушает другого и подчиняется ему в ролевой модели, что соответствует его установке из детства. По идее Берна, «взрослый» должен комбинировать свои субличности «дите» и «родитель», выпуская их в определенных ситуациях и общении. В культах с помощью разных уловок практически всегда стараются удерживать рядовых членов в состоянии «детей», а наставники и лидеры выступают в контексте «взрослого» и «родителей».
Инфантильность или Психический инфантилизм – ситуация, когда человек имеет определенные проблемы в психическом развитии, у него слабо развита эмоционально-волевая сфера, ему сложно принимать самостоятельные решения, и он ведет себя преимущественно как «подросток в теле взрослого», а его рассуждения, как правило, поверхностны и незрелы.
Избегание принятия решений или, как это сформулировал социальный психолог Курт Левин, «Конфликт подхода и избегания» происходит у человека, когда у цели или события есть как положительные, так и отрицательные эффекты или последствия, которые делают эту цель привлекательной и непривлекательной одновременно. Человек, которому нужно принять решение, при приближении к этой цели или событию лучше осознает негативные риски, и у него возникает желание избежать их, что приводит к нерешительности. В итоге происходит конфликт между страхом и желанием. В культах постоянно эксплуатируют страх перед «внешним миром», что формирует у людей желание «ничего не делать» и терпеть насилие, с которым они сталкиваются.
На этот вопрос искали ответ два американских исследователя, социальные психологи Джон Дарли и Биб Латане. Они провели 3 разных эксперимента, но самым известным из них стал именно этот. Ученые пригласили людей поучаствовать в дискуссии и рассадили их в разные помещения, где они общались по микрофонам, как на радиостанции. Психологи объяснили такой формат тем, что беседы будут вестись о деликатных темах.
И конечно, как вы понимаете, один из участников этой беседы был актер, который во время разговора симулировал эпилептический припадок, который можно было явственно распознать по звукам из колонок. Когда разговор проходил один на один, то 85 % испытуемых живо реагировали на случившееся и пытались оказать пострадавшему помощь, начинали бегать по зданию и искать комнату с пострадавшим. Когда же испытуемый считал, что кроме него в разговоре участвует еще 4 человека, то только 31 % пытались как-то организовать помощь пострадавшему или предлагали другим начать искать пострадавшего или что-то сделать. Все остальные 69 % испытуемых считали, что этим должен заниматься кто-то другой.
В итоге исследователи смогли доказать, что люди в массе своей безразличны к чужой беде и чтобы побудить их к действиям, необходимо выполнить ряд условий. Дарли и Латане проверили этот эксперимент и смогли это сформулировать, но мы не будем сейчас это обсуждать. Если вам интересно подробнее узнать про их выводы, то поищите запрос «Эксперимент безразличность свидетеля».
Нам же с вами важно понять, что есть определенные психологические методики, которые легко делают нас безразличными к людям или заставляют перекладывать ответственность на других людей или даже на божественные силы.
И почему люди, видя, что их усилия не приводят к результату, продолжают заниматься тем, что им невыгодно и даже негативно влияет на них самих и близких? Давайте немного обсудим этот феномен, который сначала изучали экономисты, к которым позднее присоединились и психологи. Это отчасти позволит нам ответить на вопрос «почему коммерческие культы процветают, и зачем многие культисты, несмотря на катастрофические результаты, продолжают тратить на это свою жизнь?».
Сначала этой темой занялись американские экономисты, которым было интересно в рамках поведенческой экономики понять, почему инвесторы продолжают вкладывать деньги, время и усилия в убыточное дело. Так появился термин «Sunk Cost» или утопленные затраты. Французские социальные психологи Роберт-Винсент Жуль и Жан-Леон Бовуа назвали это когнитивное заблуждение «напрасные расходы» («depense gachee») и объяснили, почему инвесторы вкладывают деньги повторно, даже если результаты первоначального вложения не оправдали надежд.
Это когнитивное заблуждение касается не только денег, но и времени, и больше говорит об ошибочности личных решений. Ученые предположили, что этот эффект связан с ответственностью, которую несет человек за плохо сделанный выбор, в который он был эмоционально вовлечен при первом решении.
Как и в игромании, человек боится фиксировать убытки, испытывать стресс от немедленных потерь, и он готов «дать ситуации повторный шанс». У инвестора или вовлекаемого есть сильная потребность контролировать свою жизнь, чувствовать, что он в состоянии справиться с обстоятельствами. Да, конечно, потом культисты передают ответственность за свою жизнь группе и лидеру, но на начальном этапе «медового месяца» ими движет желание ощущать себя компетентными и контролировать свою жизнь. Отмотать время назад невозможно, а вот попытаться в очередной раз сделать рывок, чтобы «почти выиграть», очень важно.
Британские исследователи смотрели, как функционирует мозг у игроманов. Их клали в аппараты магнитно-резонансной томографии и показывали им экран однорукого бандита, где, как вы помните, есть 3 или 4 барабана, на которых крутятся карты, складываясь в выигрышные или не очень комбинации. Сначала ученые зафиксировали, как реагирует мозг и его часть, отвечающая за удовольствие, на выигрышную ситуацию, а потом стали показывать ситуацию, где все карты, кроме последней, были выигрышными. Экспериментаторы имитировали ситуацию «Почти выиграл» с двумя из трех или с тремя из четырех барабанов игрового автомата. И люди получали почти такое же удовольствие от ситуации, когда они не выиграли, но были в миллиметре от победы.
Наложите сюда эффект от «утопленных затрат», и мы с вами видим, что люди мыслят иррационально, когда оценивают свои инвестиции в виде времени, денег и отношений в какие-то проекты. И конечно, культы ждут таких правильно воспитанных обществом индивидов, которые хотят поменять свою жизнь к лучшему.
Был у меня один забавный случай в консультировании. Молодой парень, программист, переехал покорять Москву с Дальнего Востока. Классическая история программиста из провинции и хороших московских зарплат, но, как и в любой непростой истории, тут есть кусочек драмы. Мы все хотим выделяться и быть не такими как все, в итоге целые поколения теперь ходят в татухах и забитые шеи уже стали нормой. Так и наш герой искал, как ему стать москвичом и не таким как все. Для этого он выбрал изучение Нью-Эйджа, активное погружение в веганство и почти сразу с переходом в сыроедение, занятиями йогой, медитацией и другими энергетическими практиками. Он, конечно, считал, что открыл у себя третий глаз, разные чакры и ограничил бесполезное общение с далекими близкими, которые остались на другой стороне России. Они же видели, как у него начали выпадать зубы, волосы, пожелтели глаза и ногти. А как вы хотели достигнуть просветления?
Появились и другие признаки, с которыми сталкиваются экспериментаторы, ввязывающиеся в псевдо-диеты и не подозревающие о существовании цинги и о причинах ее появления. Кстати, на эту тему очень рекомендую вам книгу британского шеф-повара Энтони Уорнера «Разъяренный повар. Как псевдонаука не дает нам нормально поесть». Так вот, программист с чакрами продолжал постигать глубины выносливости своего организма, пока не потребовалось вмешательство близких и врачей. Сейчас он пьет молоко и ест рыбу, что в целом улучшило его состояние и он отошел от пропасти подобных духовных откровений.
Я думаю, нам пора поискать ответы на вопрос «А как обычно выглядит человек, который попадает в культ?».
Кто и почему туда попадает
В обществе есть немало стереотипов о том, кто попадает в культы. Возможно, так нам проще считать, что в тюрьмах, культах и неприятных историях оказываются люди, которые либо чем-то это заслужили, либо обладают характеристиками, которые этому способствуют. Наложите сюда феномен «выше среднего»[25] и подачу телевизионного шок-контента[26] про культы, и мы с вами получаем убеждение, что «такие как я, в культы не попадают, потому что мы умные, а другим так и надо, или просто не повезло».
Если бы вы задали вопрос не «Кто попадает в культы», а «Кто курит сигареты?» или «Кто ходит в Православные храмы?», то на эти вопросы есть ответы у отечественных социологов. Они могут сказать, например, что это мужчина или женщина, 35–44 лет, проживающие в городе и со средним уровнем дохода. Подобных портретов существует много, но среди них нет портрета члена культов.
Условно аудиторию попадающих в культ можно разделить по полу и возрасту: мужчины, женщины, пожилые, молодые люди и дети. Культ на них смотрит с точки зрения возможности эксплуатации внутри себя:
• Сексуализированная эксплуатация (секс) – культы, как вы уже поняли, в зависимости от психологических проблем своих основателей и наставников, очень часто поляризованы. Эти полюса выражаются либо полным запретом и табу сексуальных связей, где секс может быть только для продолжения рода, либо многоженством, гаремами, педофилией и активной сексуальной эксплуатацией. В таком контексте ценятся дети, молодые люди и особенно красивые женщины.
• Источник финансирования и ресурсов (деньги) – культы могут не только контролировать, с кем вы спите или кто спит с вами, но и контролировать ваше имущество, деньги и другие ресурсы. Обычно с помощью манипуляций, страха, чувства вины и техник контроля сознания у вас создается острая необходимость отдать все это своему гуру или наставнику. В этом контексте культу подходят люди в возрасте, молодые специалисты с большими доходами, у которых, как правило, уже есть какое-то имущество и значимые средства.
• Контроль над поведением и жизнедеятельностью (власть) – а если вы не очень прекрасны или в гареме нет свободных мест, денег у вас мало, то вас можно использовать как бесплатную рабочую силу, заставляя работать на культ и обслуживание его руководителей. Будет ли это бартер за тренинги и обучение, или во имя вашего духовного роста через отречение от земных благ и искушений, зависит от особенностей культа. Здесь важна только ваша зависимость от культа и то, что вам больше не к кому идти или обратиться за помощью.
Условная истина заключается в том, что в культ могут попасть совершенно разные люди. Вовлечение в культ строится не на личностных характеристиках, хотя их конечно учитывают, а на ситуационных особенностях.
Если бы было по-другому, то интеллект, знания и профессиональные навыки в комплексе служили бы почти 100 % защитой от влияния мошенников и различных вербовщиков. Но ведь жертвами телефонных мошенников становятся не только пожилые люди, но и ученые, преподаватели, судьи, политики и даже бывшие силовики. Все они снимают деньги, занимают, берут кредиты и отдают мошенникам, которые убеждают их по телефону и контролируют действия на протяжении всего обмана.
Когда я был более активным исследователем культов и преподавал на психфаке, то мы с моими коллегами-практикантами проводили одно исследование. Брали молодых людей-добровольцев и аккуратно водили их по нескольким разным религиозным культам на открытые мероприятия. Конечно, мы следили, чтобы они не делились своими данными, молчали и просто находились на этих проповедях и мероприятиях.
Походив с ними 2–3 месяца минимум 1 раз в неделю в культы, мы стали фиксировать с помощью тестов, что отношение у молодых людей к материальным ценностям стало меняться. Духовные ценности и желание обустроить свою загробную жизнь стало выходить на первое место, а вот iPhone и все остальное сдвигалось в конец ценностей. Причем, на этих лекциях и проповедях не говорили о необходимости избавиться от имущества и денег, нет, все было, как обычно: про Бога, духовность, веру и сложность мира, который катится в геенну огненную.
И тут мы наблюдаем тот самый финт социальной психологии, адептом которой выступает автор этой книги. Ведь вы держитесь за то, что вам важно, и охотно делитесь тем, что для вас не важно или есть у вас в избытке. Просто изменив у людей соотношение ценностей, культы упрощают сбор пожертвований. И никакой магии.
В этот момент вы можете задать вопрос, который я постоянно слышу от людей и комментаторов в интернете, которые впервые сталкиваются с культами: «А что плохого в том, что люди начинают ценить духовное выше материального?» Или так: «Традиционные религии учат тому же, но их вы не клеймите почему-то?» Как я уже говорил, техники манипуляции и социального влияния сами по себе – это инструменты. Они не хорошие и не плохие. Спичками можно разжечь костер, а можно устроить поджог или поджечь охапку дров вокруг ведьмы.
Возьмем более простую ситуацию, когда мы с вами видим три цены, например за разные наборы суши, и делаем выбор, покупая один из них. У маркетологов есть такая механика, которую называют «эффектом приманки» или принципом «золотого унитаза» в продажах, и она позволяет им поднимать средний чек.
Перед вами два набора суши: один стоит, условно, 500 рублей, другой 800 рублей. Задача маркетолога – увеличить продажи набора за 800 рублей. Для этого вводят третью цену, которая продает почти такой же набор суши, что и за 500 рублей, но по новой цене 700 рублей. Это приводит к тому, что самый дорогой из двух вариантов, который изначально казался мало привлекательным, теперь выглядит предпочтительным.
Этот ценовой механизм влияния через подталкивание и «добровольное решение о покупке» был открыт маркетологами в начале 80-х годов прошлого века и строился на том, чтобы создавать иллюзию выбора и создание эффекта диссонанса, о котором мы поговорим чуть позже. Что уж говорить, если такое работает на самом базовом уровне потребления, то более сложные механизмы влияния на наше поведение в рамках культа просто не могли не появиться.
Почему сложно исследовать культы?
Отечественная социология практически не изучает новые религиозные движения и деструктивные культы. Это сложно и требует разработки отдельных подходов к опросам и сбору полевой информации. В рамках своей экспертизы я могу сказать, кто попадает в культ чаще. Могут высказать свое мнение другие эксперты, но все наши мнения будут субъективны.
Как-то раз я был на защите кандидатской степени по психологии, где исследовательница якобы исследовала культы и проводила там количественные опросы. По ее данным оказалось, что участие в этой новой религиозной деятельности помогло людям стать счастливее, избавиться от вредных привычек и выстроить семейное благополучие.
Я как исследователь, который провел сотни часов в культах и проработавший несколько сотен случаев попадания в культ, общаясь с близкими пострадавших, конечно, в этом засомневался и стал задавать вопросы. И как оказалось не зря. Рассказывая о своей исследовательской работе, будущий кандидат наук рассказала, что «пастор» представил ее со сцены и сказал, что она будет проводить опрос, а также озвучил вопросы, интересующие ее. Еще после нескольких уточняющих вопросов выяснилось, что в эту общину уже несколько лет ходит мать исследовательницы и водит свою внучку на проповеди.
Когда я проводил подобные исследования, то делал таблицы с вопросами, которые мы делили между исследователями и задавали испытуемым невпопад и в разные дни, чтобы потихоньку заполнять эту таблицу ответами. Мы делали так, чтобы снизить уровень искажений, и все равно то, что мы собрали, не являлось чистыми данными.
Как вы понимаете, исследование этой женщины-психолога было искажено и проведено с нарушениями. Будь то верующие новой религии или последователи культа – они всегда будут давать социально приемлемые ответы[27] и не покажут вам ничего внутреннего из жизни группы. Помните, чуть выше я демонстрировал вам модель пирамиды с уровнями и двойной «правдой», одна из которых для не членов культа?
Конечно, для культа такая ангажированная исследовательская работа – это очень приятный бонус, который легализует их деятельность и на который можно ссылаться при объяснении, почему мы не секта и т. д. А если еще из социолога, психолога или религиоведа, которые пытаются провести исследование, сделать своего вовлеченного члена культа, то это вообще очень удобно.
Общаясь на семинарах с психологами и молодыми специалистами, я почти всегда рассказываю им одну историю. Когда я начинал преподавать на факультете психологии два узких факультативных предмета – психологию радикализма и консультирование пострадавших от деятельности деструктивных культов и сект – у меня сформировалась группа студентов, которым эти темы были интересны. Студенты выбрали эти направления для своих дипломных работ, и постепенно от теории мы стали переходить к практике.
Студенты-практиканты сначала вместе со мной, а потом самостоятельно начали посещать культы под видом простых обывателей. Нам всем было очень интересно смотреть на культовую иерархию, распределение ролей, социальные ритуалы и, конечно, давление группой на своих участников: как человека доводят до капитуляции, и он счастливый присоединяется к своей новой группе и «семье».
Когда ты работаешь в культе под вымышленной личностью, то должен выглядеть как щенок, который машет хвостом, радуется и ничего не может сказать. Мы наблюдали, фиксировали и потом обсуждали, как это все работает и что нет никакого гипноза и зомбирования. Чистая, как родниковая вода, социальная психология и поведение человека под влиянием группы и лидера.
Конечно, перед тем, как начать ходить в культы, мы несколько лет занимались теоретической подготовкой со студентами и обговаривали красные линии – чего нельзя делать ни в коем случае, так как находясь в культе легко стать его частью. Ведь мы также испытывали все это влияние на себе, и нам нравились эти улыбающиеся и просветленные лица культистов, которые искренне хотели помочь нам обрести истинную веру.
Среди моих студентов был один молодой исследователь, который выбрал для себя тему вербовки в исламские террористические группы, но, как вы понимаете, работа у него, в основном, носила теоретический характер. В законодательстве по экстремизму и терроризму нет такого понятия, как «вступление в запрещенные группы по приколу или ради научных исследований». И молодому специалисту было очень завидно, так как его однокурсники делились своими впечатлениями про различные манипуляции и социальные механики, с которыми они встречались в этих религиозных группах.
И он решил самостоятельно сходить в деструктивный культ. Чтобы впечатлить своих коллег, он замахнулся сразу на самый сложный вариант – психокульт «Лайфспринг». И вот мой студент, который несколько лет изучал промывку мозгов, читал книги и тоже прошел обучение на моих факультативах, после двухдневного тренинга «Базовый курс» присоединился к этому культу. В дальнейшем он записался на «Продвинутый курс» и проболтался о своем новом опыте одной из коллег-практикантов. История закончилась для него хорошо, исследователи-практиканты объединились ради его поддержки, он перестал посещать психокульт, закончил вуз, но повторять его опыт не советую.
Посещение культов несет риски даже для профессионалов и экспертов, которые хорошо разбираются в их деятельности, а для обывателей или любопытствующих это просто ловушка. Причем, если вы думаете, что вас защитит, например, ваша традиционная вера, то это еще одно заблуждение.
Есть еще одна история, которая стала для меня некой поворотной точкой и убедила в правильности гипотезы, что в культы могут попасть любые люди.
Как-то раз я находился в длительной командировке в Северо-Западном федеральном округе, где меня познакомили с одним священником. Ему была нужна консультация, так как он попал под влияние деструктивного психокульта «Лайфспринг». Парадокс этой ситуации вербовки и индоктринации заключался в том, что группа и ее лидер нерелигиозного психокульта практически убедили его отказаться от сана и служения церкви. И это был не молодой священник, а человек с несколькими образованиями и с прекрасными богословскими знаниями. Затащили его на этот «прекрасный тренинг» его близкие друзья, с которыми он дружит со школьных времен. Они же вместе с ним проходили «обучение» в группе. Гуру психокульта используя желание помогать людям, дружбу и сильную веру в Православие, смогла использовать это для манипулирования священником. История закончилась хорошо, он смог одуматься и понять, что им манипулировали, когда уже шел отдавать заявление о сложении своего сана.
Что помогает вовлекать?
Но не буду забегать вперед, чуть позже мы с вами погрузимся в особенности вербовки в культы. Этот пример я привожу для того, чтобы вы поняли – в культы могут попасть абсолютно любые люди. Но есть, конечно, нюансы.
Если вовлекаемый находится в расшатанном эмоциональном состоянии из-за травмирующего события или проблем, то он становится более уязвимым. Это может быть смерть близкого, потеря работы, долги и т. п. Эмоциональные качели при вовлечении очень важны, так как автоматически снижают возможности человека понять кто, что и зачем ему предлагает. Эмоциональность и развитая эмпатия вовлекаемого позволяют легче склонить его к принятию опасных решений, которые могут оказаться первыми шагами в сторону культа. Но это не значит, что развитая эмпатия – это плохо, наоборот, она делает человека более добрым и отзывчивым, чем часто и пользуются мошенники.
Подробнее мы про это поговорим в другой главе, но если с вами уставший и замученный «диктофон»-сектант, который бубнит что-то в стиле «ваш духовный запрос очень важен для нас, оставайтесь на линии», то «с таким настроением слона не продашь». А если он внимательно вас слушает, улыбается, интересуется вами и вашими ценностями, неожиданно [нет] начинает их с вами разделять и предлагать помощь или советует посетить что-то, что вам нравится, то такому человеку сложно отказать. А если это ваш близкий, друг, коллега или член семьи?
В процессе вербовки есть еще один нюанс, который не всегда считается обязательным, но может быть важным. Речь идет о способности человека принимать рискованные решения или решения, по которым мало информации, полагаясь на свою интуицию или внутреннее чутье. Для культов это проявляется не только в том, что вы принимаете решения в одиночку, но и в том, что вы полагаетесь на интуицию, когда принимаете решения в группе. Вы полагаете, что группа может быть права, что у нее есть секретная информация или что она не ошибается. Это похоже на исследования Соломона Аша о групповом влиянии на принятие решений, о которых я упоминал выше. Современные исследования[28] показывают, что люди, находящиеся в хорошем настроении и испытывающие положительные эмоции, чаще принимают решения на основе интуиции. Это может быть похоже на бессознательное решение или реакцию на случайность, желание избежать стресса и напряжения, связанных с возможными последствиями неправильного решения.
Почему не нужно полагаться на интуицию во всем и какие это несет риски, рассказывает семейный психолог, кандидат психологических наук Ирина Камаева:
«Я бы разделила здесь вариант “интуиция профессионала” и “интуиция наивного”. Таких определений, наверное, не существует, но они четко обозначают разницу. Давайте представим, что мы обратились с одним и тем же вопросом к очень опытному профессионалу и к хорошему человеку, который верит в свою интуицию. Вероятнее всего, и тот и другой дадут ответы быстро, не задумываясь.
“Интуитивный” ответ профессионала быстрый потому, что в его психике вся последовательность мыслительных операций – анализ, синтез, сравнение, обращение к подобному и т. д. – прошли очень быстро и даже не осознавались. Потому что таких мыслительных и внешних операций было проделано тысячи. Ответ появился в сознании. Но если мы спросим, как он пришел к такому ответу, и даже, вероятно, услышим что-то вроде “Интуиция подсказала” или “Так чувствую”, то при нашей настойчивости и наличии свободного времени у профессионала, он все-таки обратится к своему мышлению и сможет привести массу примеров, “когда было также”, “когда такое привело вот к такому” и “когда все это в итоге превратилось вот во что”. Если же мы зададим тот же вопрос человеку хорошему, неглупому, но не имеющему к этой сфере профессионального отношения – то есть опыта множества ситуаций, суждений, понимания процессов внутри и вообще всего, что сопровождает любую деятельность – то мы тоже получим быстрый ответ. И даже, возможно, уточнения будут звучать точно так же: “Интуиция подсказала” или “Так чувствую”. Но за этой интуицией не будет свернутого во времени бессознательного мыслительного процесса.
А будут только фантазии, воображение и вера в какую-то очень интересную, так притягивающую людей со слабым критическим мышлением их “интуицию”. К чему это приведет? В лучшем случае, к ошибкам. В худшем – к катастрофам».
Место, где происходит вербовка или общение, также оказывает определенное влияние. Например, кришнаиты или похожие на них культы обожают работать на знаменитом Грушинском фестивале на Волге или различных эко-зож-альтернативных мероприятиях, где есть своя аудитория и люди приезжают на несколько дней с палатками отдохнуть и прочистить горло или чакры. И конечно, «веселые монахи» вызывают интерес, что создает конверсию в виде готовых прийти уже в городе на мероприятие филиала культа или какой-нибудь новой религиозной организации. Некоторые собирают ваши контактные данные, чтобы напомнить о себе попозже. Главный подход здесь «выглядеть как безопасная группа» благодаря бэкграунду.
И не подумайте, что опасны только психокульты. Нет, у меня много историй и про запрещенных «Свидетелей Иеговы», и про саентологов, и про другие культы. Психокульты «замечательны» тем, что они ломают людей за 2–3 дня, а в религиозных культах это происходит куда более медленно.
Помню историю про одну волжскую деревню, откуда ко мне обратились несколько жителей. К ним в деревню переехало несколько семей «Свидетелей Иеговы», это было начало 2000-х и до запрета их культа в России еще оставалось несколько десятилетий. Дети культистов стали ходить в школу, а директор, завуч и школьный учитель стали заходить в гости к новым соседям попить чаю. Прошло полгода, и весь педагогический состав уверовал в «Иегову», через еще квартал часть других оставшихся школьников уверовали и стали подтягивать своих родителей.
Те несколько селян, которые приехали на встречу ко мне, рассказывали, что ощущают себя последними не зараженными в селе. Их осталось несколько домов православных, агностиков и атеистов, а остальные культисты смотрят на них либо как на объект вербовки, либо как на врагов. Один пожилой мужчина рассказал, что его жена и дочь из-за его отказа присоединиться к культу перестали с ним общаться. Жена развелась, разделила имущество и потом с дочкой заложили кирпичом вход в его комнату, и теперь он пользуется окном, чтобы туда попасть. Бывшие близкие, которые обрели нового бога, не говорят с ним и делают вид, что муж и отец семейства умер, и игнорируют его.
Дети в культах
Когда мы говорим про детей в культах, то в абсолютном большинстве случаев в моей практике это были ситуации, когда родители становились членами культа или дети уже родились в такой семье.
Исключение – этот эпизод выше про деревенскую школу, и еще один случай, когда в Поволжье собственники некой корпорации попали под влияние маленького культа. Этот микро-культ был сфокусирован на евгенике[29] и создании нового поколения энергетически развитых людей. Естественно, из взрослых буратин это сделать сложно или невозможно, и начинать нужно было с детей.
Корпорация прикупила один из ключевых детских лагерей в регионе и потихоньку стала там разворачивать свое учение через взрослых вожатых-культистов. Когда родители стали получать сигналы от детей, что их группами и голыми выводят на солнце, где поются гимны солнцу и всяким космическим мистериям, то скандал поднялся большой, и даже был выпуск в ток-шоу у Малахова на Первом канале. Правда, корпорация смогла отбиться, никого не посадили, никого не наказали, и дело замяли, но выращивание детей новой породы они свернули, что не спасло этот детский лагерь от других скандалов.
Корпорация впоследствии наняла юристов и интернет-маркетологов, которые тщательно затирали следы об этом инциденте в информационном поле, но желающие еще могут найти статью о нем на сайте «Комсомольской правды» за 2007 год.
Семьи же становятся приверженцами, когда культистом становится кто-то из членов семьи или близких и начинает туда втягивать остальных. В зависимости от культа это приводит или к развалу семьи, так как есть культы, которые не приемлют ответа «нет» или медленного «да», а есть такие, которым это не очень важно, пока вы находитесь в культе, и семья не мешает вам в вашем новом саморазвитии.
Почему люди попадают в культы?
Когда меня спрашивают: «Почему люди попадают в культы?», то мне приходится вздыхать и пытаться объяснить, что этот вопрос правильный по форме, но неправилен в отношении самого явления культов и сект.
Люди попадают в культы, потому что эти организации построены на увеличении своей силы, идеологического влияния и ресурсов посредством присоединения к себе новых членов. Кто-то это делает, потому что похож на финансовую пирамиду, особенно если речь идет о коммерческих культах. Кто-то бьется за теократическое государство в рамках всей планеты, и в идеальном мире их «Золотой эры» все должны присоединиться к их учению и обрести спасение, ну или как минимум билеты на космический рейс Земля – Альфа-Центавра.
Люди – это топливо культов и амбиций их наставников, гуру и других последователей, которые ползут вверх по иерархии секты. Поэтому ответ тут прост: люди попадают в культы, потому что без них секты не смогут существовать и поддерживать свое существование, или, например, гаремы лидеров культа опустеют.
А вот если попытаться понять «Что движет людьми, когда они присоединяются к культу?», то ответы на этот вопрос звучат по-разному. Но источник или отправная точка – всегда непосредственно внутри человека, его проблем, желаний, ценностей и духовного поиска.
Конечно, большая часть приверженцев культов – это женщины. Это вызвано разными причинами: более развитой эмпатией, что позволяет сильнее на них влиять через эмоции; большим количеством свободного от работы времени. Не подумайте, что тут я проявляю сексизм, я, конечно, понимаю, что де-факто женщины загружены сильнее мужчин, но в то же время они чаще ищут возможности изменить свою жизнь и «открыты для нового». Мужчины чуть более консервативны в этом и реже выходят за круг своих друзей. К тому же у женщин явно лучше развиты горизонтальные связи и нетворкинг, что позволяет по сетям подружек, например, быстрее распространять информацию о прогреве или марафоне какой-нибудь инфоцыганки.
И из своего опыта еще раз повторюсь, что практически всегда попадание в культ обусловлено какими-то трещинками в отношениях, в общении с близкими, своими неврозами, выгоранием, недовольством жизнью. А упаковывается все это внутреннее содержание в желание развития, духовного роста, единства с новыми интересными людьми, поиска истины или даже поиска в компании позаниматься каким-то хобби.
Почему культы будут всегда?
Это еще один мой любимый тезис-постулат, который я провозглашаю во время интервью, выступлений: деструктивные культы – это часть нашего общества, они никогда не пропадут, а будут сменять друг друга по мере существования нашей цивилизации. И попытка некоторых ярых борцов с культами или защитников духовных скреп россиян построить новую прекрасную Россию будущего, где не будет сект и культов, утопична и мешает понять простую вещь. Культы и секты – это часть нашего общества, они будут появляться, воспроизводить себя и функционировать, как бактерии, которые, как мы с вами знаем, не все одинаково полезны, но при этом все являются частью природы.
Просто мы с вами должны знать о рисках и заниматься профилактикой. Например, собрать свою волю в кулак и дочитать эту книгу до конца. Чакры и третий глаз, скорее всего, закроются, но понимание о деструктивных культах, как о части повседневных рисков жителей мегаполисов и не только, сформируется.
Руководители культов в своей массе – прагматики и смотрят на потенциальных культистов и на своих последователей только с точки зрения получения пользы. И если молодые им интересны с точки зрения сексуальной эксплуатации или властного управления, то на пожилых смотрят с точки зрения наличия у них большого количества свободного времени и определенного имущества.
Постсоветское общество в этом плане немного отличается от Европы или США, где в среднем 60 % имеют свою недвижимость, то в нашей стране таких было несколько лет назад 89 %[30]. И шансов, что у пожилой бабушки есть квартира или другое имущество, которое она может завещать своим новым братьям и сестрам по вере, достаточно высоки. Но сразу хочу вас предупредить, что это медийный стереотип, будто культы только и ждут, чтобы им отдали имущество, и целенаправленно к этому склоняют.
Этот процесс выглядит иначе. Конечно, культ будет стараться забрать все, что может, и если ему не будет хватать вас, ваших отчислений и вашего времени, то он начнет забирать и остальное. И это отличается от ограбления в подворотне, так как культ никогда не скажет вам «отдай последнее», он устроит эмоциональное шоу, где все будут что-то отдавать, и вы захотите быть не хуже, чем другие, или под влиянием лекций о материальном и духовном с удовольствием поделитесь тем, что с собой в рай не заберешь.
В культах специально выстраивают систему так, чтобы вы теряли контроль над собственной жизнью, превращались в ребенка при принятии решений, обрывали связи со своим докультовым окружением и становились зависимыми от одобрения новой группы.