— О’кей, — сказал Мартинес, его губы дернулись в намеке на улыбку. — Вы можете поговорить с… — Он посмотрел на экран. — Даниэлой Ортиз. Еще одна студентка, подруга Сьюзен Уорнер.
— Вы хороший человек.
— Я просто хочу избавить от вас оперативную комнату, — ухмыльнулся Мартинес.
Тейтум откатил кресло к своему столу и направился к дверям. Потом остановился, развернулся и подошел к Зои. Взглянул на ее экран. Она тоже читала заявления о кражах со взломом и не выказывала никаких следов скуки или усталости. Наверное, она робот; это все объясняет.
— Я собираюсь съездить поговорить с одной из подруг Сьюзен Уорнер, — сказал Тейтум. — Не хочешь присоединиться?
— А разве не детективы этим занимаются?
— Я протяну им руку помощи.
— Нам нужно разобраться с этими отчетами.
— Отлично, — произнес он, пожав плечами. — Я съезжу сам. — Повернулся к выходу.
— Погоди. — Зои схватила сумку и быстро встала.
— Тебе до смерти хотелось поехать со мной, но чтобы сначала тебя поуговаривали, — заявил Тейтум.
— Ничего подобного, — отозвалась Зои, стремительно идя к выходу. — Я поведу машину.
Глава 27
Гарри Барри наблюдал за струйкой дыма, поднимающегося от сигареты. Дым медленно рассеивался, смешиваясь с прочими вредными выбросами, которые висели над Чикаго.
Он опирался о покрытую копотью кирпичную стену, размышляя, выкурить ли две сигареты или остановиться на одной и вернуться к работе. Гарри склонялся к двум.
Еще несколько лет назад его босс, владелец «Чикаго дейли газетт» удовольствовался тем, что его курящие сотрудники курили высунувшись из окна, будто размышляя над поспешным самоубийством. Однако после череды жалоб от людей, цитировавших чикагский «Закон о чистом воздухе в помещениях», босс уступил. Гарри и трех его курящих товарищей вежливо попросили держать свою вонь подальше от офиса.
Все они перебазировались в маленький грязный переулок, немедленно названный переулком Рака легких. Смешно, но с момента их изгнания Гарри стал курить в два раза больше, поскольку «ну, раз уж я сюда дошел…». «Закон о чистом воздухе» разрушал легкие Гарри.
Он бросил окурок, наступил на него и засунул в рот новую сигарету. Закурил ее, обдумывая прочитанную утром статью в их газете, посвященную Гробовщику-Душителю.
Гарри был способным журналистом, хотя его имя не шло этому на пользу. Он следил, чтобы все его статьи были подписаны «Г. Барри». Это придавало ему ауру респектабельного американского гражданина, а не человека, чье имя по-дурацки рифмуется с фамилией. Несмотря на все эти ухищрения, он не менял ни имя, ни фамилию, поскольку ему нравилось зваться Гарри и нравилось принадлежать к семейству Барри. Как он часто повторял друзьям, если жизнь дает тебе лимоны, делай лимонад; незачем менять их на папайи.
Гарри думал, что статья — дерьмо. Он отправил своему редактору электронное письмо с заголовком «Это дерьмо» и содержимым из ссылки на статью. Возможно, это был не самый дипломатичный способ донести свою мысль, но Гарри был в паршивом настроении, и, кроме того, если люди не хотят слышать о дерьме, так пусть его не публикуют.
Кто-то зашел в переулок Рака легких. Это оказался его редактор, Дэниел Макграт. Гарри быстро сообразил, что раз Дэниел не курит, значит, он явился по его душу.
— У тебя проблема? — спросил Макграт без вступительных любезностей.
Гарри затянулся, обдумывая вопрос.
— Ты выпускаешь любительскую писанину о самом горячем преступлении в городе со времен Клоуна-убийцы[13].
— А тебе какое дело? Я считаю эту статью хорошей. Там есть кое-какие омерзительные подробности. Несколько цитат из полиции. От эксперта. И…
— Нашим читателям плевать, что хотят сказать эксперты. Они скрипят, как точилка для карандашей. Наши читатели не хотят слушать, что скажут так называемые «источники в полиции». Особенно когда полиции нечего сказать, кроме как «мы работаем над этим делом».
— Правда? И чье же мнение наши читатели хотят услышать?
— Опры.
Дэниел моргнул.
— Опры Уинфри?
— Это ее город. Что она думает о жутком мужчине, превращающем женщин в статуи?
— Он делает совсем другое… а Опра живет в Калифорнии. И она вовсе не эксперт в преступлениях. Тем более в серийных убийцах.
Гарри швырнул недокуренную сигарету на землю и яростно растоптал ее.
— Никто не требует от нее быть экспертом. Она — Опра. И у нее есть квартира в Чикаго, значит, она одна из нас. Черт, мы можем сделать целую статью на чикагских знаменитостях, что они думают о чудовище, бродящем по их любимому городу. Канье Уэст, Тина Фей, Харрисон Форд…
— Ни один из них здесь не живет.
Гарри отмел это.
— Жили раньше. Это их город, и этот спятивший Гробовщик угрожает безопасности их людей.
— Это нелепо.
— Отлично. Пусть не Опра. Знаешь, кого следовало спрашивать, что они думают? Людей на пляже.
— На пляже?
— Ага. Главным образом женщин. Какого-нибудь парня погорячее. Желательно добавить к статье их фотографии. В купальниках. Спросить их, как они поведут себя, если столкнутся с одним из произведений искусства Гробовщика-Душителя.
— Так он теперь скульптор?
— Конечно. А почему нет? Это отличный угол зрения. Наши читатели будут в восторге. Я считаю, это сексуально.
Дэниел одарил его подозрительно пронизывающим взглядом, но Гарри гордился своей невосприимчивостью.
— Гарри, ты хорошо работаешь с трогательными сюжетами. Ты — мастер сексуальных скандалов.
Он кивнул, признавая этот сомнительный титул.
— Но это статья о чудовище. И наши читатели хотят знать, как идет охота. Об усилиях полиции схватить неуловимого убийцу, в то время как он убивает очередную невинную женщину. Они хотят читать о жестокости, о страхе и смерти. Именно это возбуждает людей, когда дело касается серийных убийц.
— Дэниел, это плохая подача. Так делают все остальные.
— И именно поэтому мы делаем то же самое.
Они стояли, меряясь взглядами, и несколько секунд слышался только приглушенный шум машин на улицах Чикаго.
— Дай мне это написать, — наконец произнес Гарри. — Я сделаю из этого вещь.
— Мне не нужна статья о том, что Опра думает об этом убийце, — резко ответил редактор, закрывая разговор. — Ты не пишешь о преступлениях. Это не твоя тема. Займись своей работой.
— Почему бы тебе хоть раз не заняться своей работой? — выпалил Гарри.
Выражение лица Дэниела подсказало Гарри, что последняя фраза, возможно, была не слишком здравой.
— Знаешь… — Дэниел сложил руки на груди. — У меня есть одна очень важная тема. И я хочу, чтобы ты ею занялся.
Глава 28
Даниэла Ортиз жила в маленькой квартирке с двумя спальнями в Пильзене, районе в западной части Чикаго. Этот район был хорошо известен процветанием искусств, поэтому чикагские студенты художественных школ, вроде Даниэлы и покойной Сьюзен Уорнер, сбивались здесь в стайки.
Маленькая гостиная не слишком отличалась от гостиной Зои в Дейле. Но, если у нее все стены были голыми, не считая двух небольших картин, которые ей купила Андреа, стены Даниэлы сплошь покрывали фотографии в рамках. Перенасыщенная ими, комната казалась еще меньше, едва не вызывая клаустрофобию.
— Входите, пожалуйста, — сказала Даниэла. — Может, хотите что-то выпить?
Ее чувство моды соответствовало вкусам в дизайне интерьера. Казалось, что она пытается надеть на себя все цвета разом. На ней была красная бандана, желтая кофта поверх зеленой рубашки, синие джинсы и оранжевые с розовым тапочки. На правом запястье болтались несколько бисерных браслетов с доминированием сиреневого, коричневого и черного. «Ей стоит повесить на себя табличку с предупреждением для людей, страдающих эпилепсией». Зои порадовалась собственной шутке. Надо не забыть пересказать ее Андреа.
— Ничего, спасибо, — ответила она, в то время как Тейтум поинтересовался, нет ли кофе.
— Конечно, — ответила ему Даниэла и улыбнулась Зои. — Вы точно ничего не хотите?
— Ну… да. Если агент Грей выпьет чашечку, я тоже не откажусь, спасибо.
Даниэла ушла на кухню, и Зои, подойдя к стене, стала разглядывать снимки. Они выглядели как коллекция увеличенных крупных планов. Большая фотография росинки на листке. Группа сосулек на ветке. Крылатое насекомое, снятое снизу, крылья прозрачные и узорчатые. На нескольких снимках, висящих на дальней стене, были городские улицы, напоминавшие Европу. Каждая фотография была красива, но вместе они обстреливали комнату цветом и формами. От этого Зои чувствовала себя неуютно.
Даниэла вернулась с двумя чашками кофе.
— Они вам нравятся?
— Мм… да, они очень красивые.
— Крупные планы мои. А улицы в Венеции снимал мой друг. Он был там год назад по студенческому обмену.
— Вы оба изучаете искусство?
— Ну… я до сих пор. А Райан сейчас работает в авторемонтной мастерской. Но мы познакомились в колледже, когда он тоже был студентом.
— Это здорово, — сказала Зои.
В колледже она была знакома только с двумя парнями, и оба оказались дерьмовыми приятелями.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила Даниэла, кивая на единственный диван в комнате.
Зои и Тейтум сели, и девушка поставила чашки на низенький круглый столик у дивана. На секунду Зои показалось, что она собирается сесть на диван между ними; неудобное расположение для расспросов, тем более что диван был двухместным. К ее облегчению, Даниэла вернулась на кухню и принесла оттуда небольшой стул, на который и уселась к ним лицом.
— Я видела в новостях, что нашли еще одну жертву, — сказала она. — Это так страшно. Я теперь боюсь выходить из дома после темноты и проверяю дверь по четыре раза в день. Вам удалось подобраться к этому парню?
— У нас есть прогресс, — ответил Тейтум. — Можем мы задать несколько вопросов о Сьюзен?
— Конечно. Все, чем смогу помочь. Погодите, может, мой друг тоже знает что-то полезное… Он пару раз встречался с Сьюзен.