Грей вернулся с кофейником и двумя кружками и разлил по ним кофе. Одну он протянул Зои, которая рассеянно поблагодарила его, не отрываясь от маркерной доски. Тейтум проследил за ее взглядом и определил женщин на доске. Он сам видел тела двух жертв — Кристы Баркер, оставленной убийцей на пляже, и Лили Рамос, с которой они связались перед ее смертью. Их снимки, рядом с тремя другими, дернули эмоции Тейтума. Этот убийца бродил по Чикаго, убивал, легко и небрежно, и ни ФБР, ни чикагская полиция не могли его остановить. Он обернулся к Зои, ожидая, что та заговорит. Она молчала. Вздохнув, он произнес:
— О’кей, слушай, так дело не пойдет.
— Что не пойдет? — спросила Зои, взглянув на него.
— Ты запираешься у себя в голове. Ты даже не пытаешься поговорить.
— Как это? Я все время говорю с тобой.
— Только когда ты знаешь, что хочешь сказать, — уточнил Тейтум. — Вот тогда ты с радостью читаешь мне лекцию и делишься гениальными умозаключениями. Но если ты сомневаешься, ты продолжаешь думать сама.
Она открыла было рот, прищурилась, потом закрыла его. Грей сложил руки на груди и ждал.
— Ладно, — наконец произнесла она, фыркнув. — Чего ты хочешь?
— Ну, ты говоришь, о чем думаешь, а затем я высказываю свои мысли по этому поводу — возможно, у меня есть другая идея. Далее, ты не отбрасываешь мои мысли, а пытаешься обдумать их, даже если я сказал глупость. Я называю это «мозговым штурмом».
— Не надо нравоучений. Я знаю, что такое мозговой штурм.
Тейтум ухмыльнулся.
— Хорошо, тебе начинать, — с вызовом объявила Зои.
— Последние несколько дней ты считала нашего убийцу Гловером, но, я думаю, сейчас мы оба согласны, что там действует другой человек, верно?
— Да.
— Я считаю, нам следует начать с рассмотрения уже известных потенциальных подозреваемых и сузить круг. Возможно, кто-то из них соответствует тому уточненному профилю, который ты сделала.
— Я не думаю, что это способ…
Тейтум поднял бровь.
— Не отбрасывай эту мысль сразу же, — сказал он. — Давай погоняем ее вместе.
— Хорошо-хорошо, — угрюмо согласилась Зои. — Мы ищем людей, которые знали Сьюзен Уорнер, так? У нас есть бывший приятель, дядя в инвалидной коляске, несколько подруг из колледжа… — Неожиданно ее осенила новая мысль. — К примеру, это мог быть и приятель Даниэлы, правда? Как его зовут? Райан?
Тейтум улыбнулся, радуясь искорке в ее взгляде.
— Отлично, продолжай. Он соответствует профилю?
— Возраст подходящий. У него есть фургон. Даниэла упоминала, что он исчезает и не говорит ей куда. Возможно, у него есть другое жилье. Он работает автомехаником; такая работа требует ряда качеств, которые нас интересуют. Он бывал в квартире Сьюзен. Он очень подходящий подозреваемый.
Она явно разволновалась.
— Супер. — Тейтум ухмыльнулся. — Только у него есть алиби.
— Какое алиби?
— Когда всех этих животных набивали и бальзамировали, он был в Венеции, по обмену.
— А, точно, — сказала Зои, скиснув, потом уставилась на Тейтума. — Ты уже все это продумал…
— Возможно. — Он невинно смотрел на нее. — Тем не менее стоит обдумать и других возможных подозреваемых, верно?
— Я… это неплохая идея.
Грей рассмеялся, ощутив прилив теплых чувств к этой сердитой женщине.
— А о чем ты думаешь? Не хочешь поделиться?
Ее губы дрогнули, но звуков не последовало, как будто Зои опробовала новый для нее концепт разговора и провалилась. Наконец она справилась со словами.
— Все убийства мотивированы его фантазиями, так? Все четыре недавних убийства. Мы наблюдаем кривую обучения в реализации, однако до сих пор не понимаем, в чем цель.
— Верно, — согласился Тейтум. — Все выглядит так, будто он создает человеческих кукол и играет с ними.
— Именно.
Зои опять замолчала. И это она называет мозговым штурмом?
— Тогда в чем заключаются его фантазии? — спросил Тейтум.
— Они выглядят неким видом демонстрации власти, однако женщины уже связаны… и он не может заниматься с ними сексом после бальзамирования, а это уже потеря власти, верно?
— Видимо, да, — медленно произнес Тейтум.
— Значит, его мотивирует что-то другое. И что?
— Возможно, он сдвинут на их неподвижном состоянии и мастурбирует на них.
— Нет, не то. Не подходит, — нетерпеливо сказала Зои и прикусила губу.
Тейтум откашлялся. Это не вызвало никакой реакции, и он сказал:
— Мозговой штурм, помнишь?
Зои посмотрела на него и закатила глаза.
— О’кей. Давай предположим, что он сдвинут на их неподвижности. Чем ему так важна гибкость? Почему он одевает их, украшает драгоценностями? Почему не использует более простой метод сохранения вроде заморозки?
— Хорошо; может, он придает им позы в соответствии с какими-то выдуманными картинами или ситуациями, — предположил Тейтум.
— Например? — спросила Зои; похоже, она заинтересовалась. Хороший знак.
— Не знаю. Что он говорит этими сценами?
— Какими сценами?
— Два последних места преступления. Они… похожи на фрагменты рассказа, верно? Когда ребенок играет с куклами, то усаживает Барби в ее кресло, ставит несколько чашечек на кукольный столик — и вуаля, у них чаепитие.
— У меня никогда не было кукол.
Тейтум поднял брови.
— Серьезно?
— Ну, наверное, они были, но я с ними никогда не играла. Я отдала всех Андреа. А ты играл с куклами?
— Ну, не с куклами, но… сама понимаешь. У меня была куча фигурок «Плеймобил», и я разыгрывал самые разные истории. Например, они могли сражаться и стрелять друг в друга. Потом я снял с них волосы и поменял…
— Зачем?
— Ну, это была чуть не единственная съемная деталь.
— Какое-то странное пристрастие.
— Ну, не такое странное, как эти фигурки без волос. У них полые головы, и выглядят они довольно жутко, а потом ты теряешь все эти детальки с волосами и остаешься с кучей лоботомированных фигурок…
— Так, все это к делу не относится, — резко оборвала его Зои.
— В общем, мысль в том, что, когда расставляешь своих кукол, ты разыгрываешь некую историю. Так о чем эти истории?
Оба посмотрели на фотографии. Моник Сильва стояла на мостике и смотрела на воду, руки на перилах. Криста Баркер сидела на песке, закрыв лицо руками.
— Они грустят, — сказала Зои.
— Ага, Криста как будто плачет.
— Почему они грустят?
— Может, убийца имел в виду, что они грустят, поскольку мертвы? — предположил Тейтум.
— Нет… — возразила Зои, помотав головой. — Они пропали какое-то время назад. Ты прав, здесь действительно какая-то история. Если б они грустили, потому что умерли, он выставил бы их сразу после бальзамирования. Но он провел с ними много времени и только потом выставил в этих позах.
— Ага.
— Они грустят, — вдруг произнесла Зои, — потому что он их бросил.
— В каком смысле?
— У Кристы Баркер на пальце было кольцо, — сказала Зои. — Кольцо невесты.
— Ну… кольцо точно было.
— Такое кольцо дарят при помолвке. Сьюзен Уорнер нашли одетой в вечернее платье, как будто она была на серьезном свидании. А потом, когда он уходит от них, они грустят.
— Погоди…
— У него с ними отношения, — не отрывая искрящихся глаз от Тейтума, заявила Зои. — Вот в чем все дело. Он бальзамирует женщин, с которыми хочет иметь отношения.
— В смысле, сексуальные отношения?
— Во всех смыслах, Тейтум. Дело не в сексе. То есть здесь есть очевидные некрофилические тенденции, само собой. Но он хочет иметь кого-то рядом, в своем доме. Это все об одиночестве.
— О’кей, — протянул Грей. Ее энтузиазм не был заразным; скорее агент чувствовал себя выведенным из равновесия. — И что же все это значит?
— Ну, убийца — человек, у которого никогда и ни с кем не было длительных и удачных отношений, — сказала Зои. — Он наблюдает за другими любящими людьми и хочет того же. Но не может добиться этого сам…
— Почему?
— Я полагаю, его одержимость полным контролем делает невозможными практически любые отношения. Кроме того, он неадекватен. Вероятно, у него сексуальная дисфункция, и он не может заниматься сексом с живой женщиной.
— О’кей, и вот он хватает женщину, душит ее насмерть… а бальзамировать зачем?
— Потому что ему нужны длительные отношения.
— Логика безумная, но ладно… А потом что? Он укладывает ее в кровать? Несет ее по утрам к столу в гостиной? Сажает рядом с собой смотреть телевизор? Держит ее за руку?
Зои медленно кивнула.
— В общем, примерно так.
— Ага-а, — протянул Тейтум, начиная улавливать систему. — А потом он их выбрасывает… почему?
— Потому что у него не получается.
— Да ладно. Они что, ссорятся?
— Нет. Но он перестает чувствовать это, чем бы оно ни было. Ему опять одиноко. Ее присутствие больше не успокаивает. Представления становятся… пустыми.
По спине Тейтума пробежал холодок.
— И он начинает искать следующую… Зои, это на редкость безумный образ мыслей.
Она пожала плечами.
— Хорошо, и чем нам это поможет? — спросил Тейтум.
— Пока не знаю. Нам известно, чем заканчиваются эти истории, верно? Убийца порывает с женщиной, оставляет ее в каком-нибудь месте и придает позу, будто у нее разбито сердце.
— Самый сентиментальный из всех серийных убийц.
— Угу. Но как эта история начинается?
— Ну, он находит проститутку…
— Нет, это не начало. Это вроде… подготовки. У него еще нет полного контроля. История начинается, когда он заканчивает бальзамировать тело.
— О’кей. Видимо, он привозит ее домой…
— Вот здесь я хочу тебя остановить, но не потому, что не ценю твое мнение, — сказала Зои, пытаясь ободряюще улыбнуться.
Тейтум расхохотался.
— Приятно слышать, что ты не хочешь меня обидеть.
— У меня просто есть… чутье. Я могу представить себе эти штуки. Он заканчивает ее бальзамировать. Дальше, бальзамирование — грязный процесс, поэтому, я думаю, он предварительно снимает с нее всю одежду. Помнишь тело Лили? Вся шея залита кровью, но рубашка почти чистая.