– Мы переписывались, конечно. С начала два-три раза в неделю. Я писала трактаты, он – отвечал на них в паре предложений. И слава богу – ошибок у него было миллион! Он поступил на техническую специальность, но на втором курсе его отчислили за непосещаемость. Ну, он мне так написал, что по этой причине. Паша тогда занимался продажей частей к велосипедам и их ремонтом. Он все время проводил в этом «вонючем гараже». Так мне про него однажды сказала мама по телефону. Я не знала, что значит «вонючий гараж». Все свое свободное время я проводила вместе с друзьями в кофейнях, булочных и парках, которые пахли очень даже приятно. И я уже совсем не помнила, какой был запах у Паши.
По залу танцевали аккорды «Fly me to the Moon» Фрэнка Синатры. Отличный зимний выбор. Фрэнк, вместе с его интеллигентностью, звуками трубы и саксафона, а также легендарной «Let it snow» навсегда останется символом летающих в воздухе снежинок. Сейчас вместе с ними летали и мои мысли. Я пыталась вспомнить запахи людей, которые были мне дороги.
– Я все писала ему про своих друзей из Лондона, Гамбурга, Варшавы… Рассказывала о том, как там, в Англии, все здорово придумано, сколько фестивалей и концертов, сколько разных людей на один квадратный метр. И однажды он написал мне, что у него появилась девушка. Это было примерно спустя год, как я приехала туда учиться. И меня, знаешь, как будто ударили, – Лора на секунду закрыла глаза и снова открыла их. – Что-то опустилось из головы куда-то вниз, к низу живота, и стало тянуть меня к земле. Паша – другая девушка. Паша – другая девушка. Паша – другая девушка. Ни о чем другом я больше не могла думать. Как-то это было невероятно. Не хотелось в это верить, потому что я не предполагала такого расклада и не знала, как вести себя в такой реальности. Хотелось лечь на пол – не знаю, почему на пол – и уснуть, и проснуться так, чтобы все было совсем по-другому. А по-другому не становилось. А потом за мной начал ухаживать Алан. А потом Паша женился, потому что она ждала ребенка. Мы стали переписываться раз в несколько месяцев.
– Когда вы увиделись в следующий раз?
– На его свадьбе. Я приехала вместе с Аланом. Паша был почему-то в синем костюме, а на его белой рубашке были такие маленькие перламутровые пуговицы. Я заметила их, когда подошла ближе, чтобы поздравить и поцеловать в щеку. А свадьба была кошмарной – напились все, кроме невесты и меня. Она была беременна, а я… я просто не хотела. Когда родилась их дочь, мы с Аланом тоже поженились.
– Ты любила его?
– Алана?
Я кивнула.
– Да. Он потрясающий. Он надежный, сильный, заботливый, умеет делать сюрпризы, с ним хорошо в постели. С ним вообще хорошо. И так было с самого начала. Он любит носить шарф, когда становится холодно. У него ими целая полка в комоде забита. Он часто целует меня в затылок, обнимая за плечи. У него есть родимое пятно на груди – я обожаю его рассматривать и целовать, – Лора указала пальцем на кусочек сердца. – Похоже, Бог таким образом отметил Алана, наделив его умением любить. Он сделал мне предложение, когда мы поехали на каникулы в Португалию. Это случилось в кафе. Деревянные столики, полненькая женщина с длинными черными волосами исполняла фаду, мы пили вино. И вдруг он мне говорит: «Ты выйдешь за меня замуж?»
Англия, Португалия – вот уже почти три часа, как я легко перелетала из одной страны в другую. Порой для того, чтобы путешествовать по миру, достаточно иметь хорошего рассказчика рядом. Мне повезло: за последние несколько лет я побывала в десятках стран, прикоснувшись к запахам их людей.
– Ты не сомневалась, выходить ли за него замуж?
– Не сомневалась. Я любила Алана и люблю сейчас. Но я всегда помнила про Пашу, – Лора замолчала. Это было такое молчание, которое громко говорило: «я хочу кое-что рассказать, но не знаю, поймешь ли ты». Знакомый взгляд, знакомое чувство. Та самая тишина, которую я много раз слышала внутри себя. – Однажды я приехала к родителям, когда моей дочери было три года. Почти пять лет мы не виделись. Только поздравляли друг друга с днем рождения и Новым годом. Так вот мы столкнулись с ним в магазине. Разговорились, был ноябрь, и он пригласил меня к себе. Его жена вместе с детьми – у него еще сын родился – уехала к бабушке. Он рассказал мне все. Его дочь плохо слышала от рождения, и сейчас он работал почти круглосуточно, чтобы накопить на ее лечение. Он клялся мне, что обязательно даст ей хорошую жизнь. Про своего начальника, который вложил деньги не в то русло, и теперь их компания терпит большие убытки. Про свою мать, которая высадила перед домом сад с цветами, а подростки уничтожили его. Про жену, которая прекрасно запекает мясо. Про фильм, который он посмотрел еще месяц назад, но до сих пор находится под впечатлением. Я слушала его, и мне казалось, что за все время нашего знакомства он сказал меньше слов, чем сейчас за пару часов. У него появилась седина на висках и морщины вокруг глаз. Он очень много курил. А потом мы начали целоваться. Я целовала его, снимала с него свитер, сжимала его руки и вдруг вспомнила его запах. Это был запах костра, прохлады и свободы. Все произошло очень быстро. А когда я одевалась, он сказал мне: «Я люблю тебя с того самого момента, как в первый раз увидел во дворе. Если ты захочешь, мы будем вместе. Просто начнем жить вместе». Сначала я почувствовала огромное счастье: наконец-то. А потом через минуту поняла: мы любим друг друга потому, что никогда не были вместе. Мы помним друг о друге только хорошее, мы никогда не видели другой стороны. Мы еще не разочаровались друг в друге.
Я задумалась. На днях я встретила подругу, которая в искренней беседе рассказала мне, что двигаться вперед ей мешает то, что однажды первый мужчина сильно избил ее. Вслед за этим я узнала, что одна моя знакомая, молодая и красивая девушка, никак не решается завести отношения и семью по той причине, что у нее есть следы ожогов на теле. И первой, и второй страшно – что может повториться, что могут отказаться, что будет разочарование. А потом я вспомнила еще десятки историй, в которых вполне умным, здоровым, красивым людям стать счастливыми мешает то, что они не верят в то, что могут быть счастливы. Хорошо не будет. Потому что… а почему нет?..
«Мосты округа Мэдисон» есть у каждого. И если всмотреться в толпу идущих по улице людей, можно увидеть, как внутри многих из них зияет дыра. Ее можно наполнить чем-то теплым, но вместо этого там стоит пробка. Потому что хорошо быть не может.
А жизнь все время подкидывает нам людей, готовых сорвать эту пробку и заполнить чем-то хорошим. И мы постоянно оказываемся рядом с людьми, которым можем оказать такую помощь. Но страшно, страшно перейти эти мосты. Куда проще сжечь их. Мы слишком боимся поверить, что может быть по-другому. Мы слишком боимся, что можем быть счастливы без причины.
Почему я так ни разу тогда и не сказала ему, что скучаю? Как он выглядит сейчас? Что он сейчас делает? Вспоминал ли он обо мне хоть раз? Осталась ли я в его памяти лучшей? Были бы мы счастливы, если бы все-таки попробовали?
Вопрос за вопросом. Почему мы боимся рисковать? Сколько мостов нужно сжечь, чтобы научиться проходить их? Страшно. Страшно подумать, что на самом деле ты можешь быть действительно счастливым. Просто потому, что можешь.
Мы обе молчали, допивая уже далеко не первый бокал глинтвейна. Каждая из нас была сейчас в той точке мира, где ее сердце билось с особенной силой. Я мысленно высаживала цветы на своих «мостах» в маленьком уютном городке Германии и надеялась – он вспоминал меня с улыбкой.
– И я зачем к тебе пришла, – Лора развеяла нашу женскую тишину. – Мы с тех самых пор больше не виделись и не общались. Но я всегда буду любить его, и именно эта любовь делает меня способной сохранить свою семью. Потому что я знаю, что такое безусловная нежность. И я точно знаю: в сотнях тысячах километрах есть мужчина, который тоже меня любит. Понимаешь, некоторым из нас в жизни дается два человека – один для семьи, а второй – для сохранения мечты и романтики в сердце, ведь в любом браке она неизбежно исчезает с бытом и годами. И такая вот несбыточная мечта о чистом и возвышенном чувстве помогает оставаться теплой.
Иногда люди верят в свою мечту гораздо больше, чем в самого себя. Я не знала, насколько это правильно. Быть может, то, что не сбылось, действительно делает нас сильнее.
Каждый сам выбирает способ быть счастливым. А любые мосты – только в нашем воображении.
Глава 7Мечта
Я не была знакома с Вероникой. И уже никогда не смогу с ней познакомиться, потому что она умерла два года назад.
Мне написала ее подруга. На протяжении трех лет Вероника боролась с раком и последние месяцы вела дневник. Там она описывала все, что с ней происходит, и каково это – сидеть со смертью на одной лавочке, будучи еще живой. Записи из этого дневника я получила по электронной почте, одновременно со снегом за окном. Спустя несколько месяцев ее родители разрешили мне опубликовать часть записей Вероники, не указывая даты ее смерти. Мы решили, что с момента публикации этих строк – она снова будет жива.
Досье
орфография и стилистика автора сохранены.
Все имена изменены
«Я никогда не думала, что смогу прожить жизнь. Точнее, я никогда не думала, что смогу прожить ее так быстро. Мне двадцать лет, и оказалось, что все в этой жизни очень быстро. Кроме того времени, когда ты лежишь в больнице на белой кровати и ждешь, кого-нибудь ждешь.
Мама приходит чаще всех. Сначала я постоянно злилась на нее. На ее слова, на ее призывы быть сильнее, на ее оптимистические планы, на книги, которые она мне приносила. Мне это все казалось такой глупостью. А теперь чем дальше, тем сложнее мне отпускать ее руку. Она как только приходит, я хватаю ее за руку и крепко держу, пока она не соберется уходить. И так в жизни у каждого, пожалуй. Бегаешь по улицам, нравится какой-то мальчик, а родители кажутся такими смешными и непонятливыми. Какая рука мамы, если друзья уже собрались возле клуба. И он там. Мне его рука нужна, понимаешь, мама? А потом все меняется. Ты устаешь, тебе одиноко,